Вагнер сегодня: героическое и смешное
Сергей Плеханов
В июле-августе 2001 года в баварском городе Байройте прошел знаменитый вагнеровский фестиваль. Известное во всем мире музыкальное событие проводилось в 125-й раз. Только на несколько лет после 1944 года прерывалась традиция проведения этих грандиозных праздников музыки.
Слово грандиозный по отношению к творениям Рихарда Вагнера употребляется в качестве дежурного эпитета. Вряд ли назовешь другого композитора, который смог реализовать столь масштабный замысел как Кольцо нибелунгов — 4 оперы общей продолжительностью 18 часов, Но уникальность Вагнера и в умении решать “технические проблемы этого супер-проекта. Ведь не будь Байройтского театра, Кольцо в полном виде вряд ли кто-нибудь смог увидеть и услышать на сцене.
Впервые на данном фестивале присутствовал наш корреспондент, опытный писатель и журналист Сергей Плеханов. Ниже мы предлагаем читателям его эксклюзивный репортаж, написанный специально для “АТЕНЕЯ”.
Когда в 1876 году впервые распахнуло двери помещение, специально построенное Рихардом Вагнером для исполнения его опер, публика увидела нечто совершенно непривычное. Вместо рядов лож, полукольцом окружающих партер, и огромной оркестровой ямы, отделяющей слушателей от сцены, зрительный зал являл собой подобие античного амфитеатра, вплотную примыкающего к подмосткам. Только несколько лож и балконов помещались вдоль стены, противоположной сцене. Основная масса слушателей должна была сидеть в креслах партера, которые также изготовили по чертежам самого композитора без мягкой обивки и подлокотников, дабы обеспечить наилучший резонанс в зале. Благодаря отсутствию звукопоглощающих материалов любое слово, сказанное или пропетое артистом, одинаково хорошо слышно в любой точке.
Великий революционер в искусстве, Рихард Вагнер хотел изменить не только музыкальный язык эпохи, но и само место художника в обществе. Поэтому оперный театр, служивший своего рода клубом для общения элиты, он мечтал заменить подлинным храмом искусства, в котором люди собирались бы не ради того, чтобы посудачить о новостях и показать наряды, а полностью отдавались бы восприятию происходящего на сцене. Даже оркестр и дирижер стали невидимыми для слушателя — оркестровая яма, помещается на большей глубине, чем обычно. К тому же, она отделена от зала козырьком, служащим резонатором; благодаря этому звук распространяется в сторону сцены, а затем мощно заполняет театральное пространство.
Осуществить свою идею композитору удалось далеко не сразу. Он обращался за помощью ко многим влиятельным особам, в том числе к германскому императору Вильгельму I, но встречал отказ. Строительство театра началось лишь благодаря поддержке баварского короля Людвига II, поклонника таланта Вагнера. Байройт, служивший одной из резиденций короля, имел давние музыкальные традиции: о том свидетельствует сохранившийся до сего дня великолепный оперный театр, принадлежавший байройтскому маркграфу. Новый театр на окраине города был спроектирован и построен всего за четыре года. до своей смерти в 1883 году Вагнер успел придать фестивалю ту устойчивую форму, в которой он существует поныне. Ежегодные летние фестивали, во время которых давалось несколько полных постановок Кольца нибелунгов” и ряда других произведений, стали собирать тысячи поклонников вагнеровского творчества со всей Европы. Многие годы фестивалем руководила вдова композитора Козима Вагнер, а затем его внук Виланд. Козима была дочерью Ференца Листа, большого друга и единомышленника Вагнера. Оба они похоронены в Байройте — Рихард и Козима рядом с виллой Ванфрид, а Лист — на городском кладбище.
Там же, в дюжине шагов от импозантного склепа композитора, высится надгробная стела Хаустона Стюарта Чемберлена, зятя Вагнера, автора известной книги “Основы девятнадцатого столетия”. Вдову композитора и его зятя до сих пор не жалуют авторы многих сочинений о Вагнере — за то, что они придерживались расовых предрассудков своей эпохи и неоднократно встречались с Гитлером еще до прихода его к власти. Но ведь нельзя выхватывать взгляды людей из контекста их эпохи. Так и Вагнера можно объявит фашистом и даже запретить исполнение его произведений, как это практикуется в Израиле.
Слава Богу, здравомыслие все же побеждает при оценке художественных произведений, и на сценах всего мира по сей день идет “Венецианский купец” Шекспира, переиздаются романы и “дневник писателя” Достоевского. Жаль только, что искусство Вагнера знакомо нынешнему русскому любителю музыки лишь в виде отрывков. Немногие имели возможность слушать его оперы в живом исполнении. Данный музыкальный жанр совершенно не приспособлен для “потребления” на пластинках или CD.
И если постановка оперы — дело дорогостоящее и не всегда подъемное из-за отсутствия соответствующих традиций или дефицита необходимых исполнителей, то хотя бы издать основные труды Вагнера нынешние русские издатели вполне могли бы. (В России издан сборник трудов Рихарда Вагнера под редакцией А. Ф. Лосева — прим. ред.).
Литературное творчество Вагнера — неотъемлемая часть его духовных исканий. Все либретто опер написаны композитором. При этом текст является настолько органичной частью произведения, что музыка, исполняемая отдельно, воспринималась современниками как обедненная субстанция. Фридрих Ницше писал: “Часто мне вот-вот казалось, что слова и музыку его творений следовало бы выучивать наизусть до исполнения: ибо без этого — так казалось мне — не будут услышаны ни слова, ни сама музыка”. (Ницше Ф. Сочинения в 2-х томах. М., “Мысль”, 1990. Т.1. С.561).
Даже на общем культурном фоне Германии ХIХ века Вагнера отличал универсализм. При этом его литературный дар и идейные построения были не дилетантскими “приложениями” к основному таланту, как это часто случается. Теоретические принципы нового искусства, сформулированные им самим без посредства записных толкователей чужого творчества, дали толчок развитию философской и искусствоведческой мысли. Для Ницше это была подлинная школа познания, открывшая его новые духовные горизонты.
Вообще, значение Вагнера для преображения Европы, которое совершилось во второй половине ХIХ века, можно уподобить тому влиянию, которое имела деятельность Лютера или Заратуштры. Созданная им художественная реальность была непреодолимым доказательством истинности его идей.
Конечно, не во всех произведениях творцу “Кольца нибелунгов” удавалось достичь конгениальности музыки, слова и сценической пластики, даже безусловные адепты Вагнера подвергали критике его ренессансные замашки. В этом смысле, показательна позиция Альфреда Розенберга: “Вагнер боролся против вульгаризованного мира и победил. Культурный вклад Байройта на вечные времена не подлежит сомнению. Тем не менее, сегодня начинается отход от основного учения Вагнера о необходимости связывать танец, музыку и поэзию. Байройт ныне представляет собой “совершенство арийского таинства” от которого нельзя больше отклоняться.
Стоит ли говорить о том значении, которое имеет сценография для раскрытия замысла создателя оперы — пожалуй, она больше чем остальные составляющие спектакля передает дух времени. И адекватное восприятие творений Вагнера могли бы дать постановки, в которых были бы бережно воссозданы костюмы и декорации, утвержденные самим композитором во время прижизненных фестивалей. Однако на такое отношение со стороны сегодняшних интерпретаторов его музыки вряд ли приходится рассчитывать.
До середины 1970-х годов Байройтский театр был собственностью потомков Вагнера, им же принадлежали партитуры и права на сценографию. Таким образом, фестиваль оставался в основном частным делом, хотя и пользовался финансовой поддержкой правительств при всех режимах. Особенно значимой она была во времена правления НСДАП. Альберт Шпеер, не раз сопровождавший Гитлера на байройтских фестивалях, вспоминал: “К вилле Ванфрид семейство Вагнер пристроило просторное крыло, где и проживал в эти дни Гитлер со своими адъютантами, тогда как гости Гитлера были размещены на частных квартирах. Помимо дежурных адъютантов он приглашал узкий круг знакомых с женами, таких, насчет которых мог быть уверен, что они понравятся семейству Вагнер” (Шпеер, А. Воспоминания. “Русич” Смоленск, 1997. с.218-219).
Вилла Ванфрид была построена Вагнером по собственному проекту. Название составлено из двух слов: Wahn (греза, мечта) и Frieden (мир, покой, согласие), его, следовательно, можно перевести как Обитель Грез. В апреле 1945 г. после налета американских бомбардировщиков уцелела лишь одна стена этой обители. Свидетельница той кошмарной ночи рассказала автору этой статьи, что весь Байройт превратился тогда в море огня. Город, не имевший никакого промышленного и военного значения, утюжили с такой же ненавистью, как Дрезден, где погибло больше мирных людей, чем в Хиросиме.
Как тут удержишься от сопоставлений: в те же годы захватившая Россию банда распродавала шедевры из Эрмитажа и разоренных усадеб, тоннами “толкала” через западные комки и аукционы иконы, древнюю церковную утварь.
После продажи всех прав и театрального имущества наследниками композитора германскому государству в I970-х годах, Байройтский фестиваль стал частью национального наследия, попечение над которым осуществляется как федеральными властями, так и земельными учреждениями Баварии. Составить представление о сегодняшнем бюджете фестиваля помогут следующие цифры: на хозяйственный год (1.10.2000 — 30.09.2001) бюджет театрального фестиваля составляет 22 миллиона 740 тысяч марок. Если учесть, что все билеты на 28 спектаклей фестиваля распродаются за несколько лет вперед, то можно представить, что доля собственных средств остается стабильной. Почти 2000 человек вмещает зал театра, и стоимость билета в среднем составляет около 240 марок (больше сотни евро по нынешним ценам). [прим.: Стоимость билетов на самом деле доходит до 800 евро! В.С.]
Особая привлекательность Байройта для всемирной армии меломанов, где немцы составляют около половины, состоит в возможности полностью прослушать знаменитое “Кольцо” в одной режиссуре, при единой сценографии и с одним составом исполнителей. Нигде в мире нет возможности сразу услышать все четыре оперы — “Золото Рейна”, “Валькирию”, “Зигфрида” и “Гибель богов”.
Публика, съезжающаяся каждый август в Байройт, заслуживает особого разговора. Такого количества дам в кринолинах и джентльменов в смокингах вряд ли где увидишь в наше время. Преобладает нордический тип. Средний возраст — старше 50. Здесь нередко можно увидеть лица, знакомые по страницам светской хроники. Некоторые из знатных особ — завсегдатаи фестиваля. Так, многократно приезжала в Байройт знаменитая красавица и богачка Иветт Лябрюс, вдова Ага Хана III, победительница французского конкурса красоты в предвоенные годы. Дожив до 95 лет (скончалась летом 2001 г.), она до конца дней сохраняла величавость фигуры и привлекательность черт. Многие из сегодняшних меломанов, фланирующих в антрактах по дорожкам парка, окружающего Festspielhaus, помнят не только блистательную Иветт, но и ее супруга, имама исмаилитов и мультимиллионера, который также появлялся в Байройте до своей смерти в 1957 г. как живое напоминание о легендарной эпохе. Будучи президентом Лиги Наций, он в 1938 г. приезжал на альпийскую виллу Гитлера близ Берхтесгадена, где вместе с Чемберленом и Даладье участвовал в подготовке Мюнхенского соглашения.
Обычно в одной и той же постановке “Кольцо” идет по несколько лет. В нынешнем юбилейном году оперы шли второй раз в режиссуре Юргена Флимма и в сценографии Эриха Вондера. Новизну этой версии цикла придало то, что оркестром впервые дирижировал Адам Фишер, известный мастер, имеющий опыт музыкального руководства крупнейшими оперными театрами Германии.
Труппа спектакля, собранная со всего мира, уже за много недель до начала фестиваля начинает работу над партиями. Большой хор — важнейший фактор успеха в вагнеровских постановках — также комплектуется из певцов разных стран. То же относится и к оркестру, в который входят почти две сотни артистов. Уже это одно позволяет судить о сложности задачи, стоящей перед творцами общего плана оперного цикла, идущего в общей сложности 16 часов. Пожалуй, лишь Вагнеру удалось создать столь монументальное сочинение, поражающее воображение как музыкальным мастерством, так и монументальностью драматургии, требующей от исполнителей не только вокальных данных, но и убедительных актерских решений.
В услышанном и увиденном мной “Кольце” были заняты несколько певцов мирового класса, обладающих поразительными по красоте и силе голосами. Это американский бас-баритон Алан Титус (он исполняет партию Вотана), американская певица Лоана Девол (Брунгильда, сопрано), английский тенор Грэхем Кларк (Локи), немец Гюнтер фон Каннен (Альберих, бас-баритон). Все они пели на лучших оперных сценах мира и входят в ту музыкальную элиту, которая всегда украшает Байройт.
Достаточно сказать, что такие знаменитости, как Пласидо Доминго, не имели на сцене вагнеровского театра того успеха, к которому привыкли на музыкальной эстраде, выступая в поп-шоу от классики. Так что гром аплодисментов, которыми награждали взыскательные зрители перечисленных мной певцов, лишний раз свидетельствует об истинном классе мастеров, дерзнувших выйти на байройтскую сцену и справившихся с исключительно сложными по рисунку партиями.
Величественная музыка, написанная человеком, причастным к сотворению мифа ХХ века, преодолевает пространство и время, становясь понятной и близкой людям разных рас и эпох. И даже отчаянные попытки дегероизации мифа терпят неудачу в “прямом столкновении” с мощью гения. Именно такого рода попытку являет авангардистская сценография, представляющая жилища богов в виде современных офисов, набитых компьютерами, факсами и функционально мебелью. Одевая Зигфрида в комбинезон механика, Вотана в костюм-тройку, а нибелунгов в униформу рабочих сборочного цеха электронной компании, автор такой трактовки хотел то ли приблизить вечный миф к нашей сегодняшней реальности, то ли затушевать его нордическое содержание. Кроме неловкости и безвкусицы из этого ничего не вышло. Взять хотя бы для примера сцену с нимфами из “Гибели богов” — по сюжету они прихорашиваются в ожидании Зигфрида. Боюсь, Вагнер в гробу перевернулся бы, узнав, что режиссер заставил исполнительниц на сцене принародно мылить и брить ноги.
Весь этот авангардизм имеет отнюдь не анекдотическую природу. Принижение вагнеровского монументализма, прежде всего, связанного с героикой славного прошлого, стало художественным инстинктом деятелей искусства, которые прошли школу оккупационного воспитания. Поверженной Германии оставили в утешение пиво и сосиску, и настрого запретили предаваться мечтам о духовном величии. Нигде, наверное, в мире нет такого количества телевизионных “круглых столов” и ток-шоу, где молодые и не очень молодые немки и немцы рассуждают о механических способах достижения оргазма, о сомнительных для нас достоинствах однополых браков. Некогда здоровую и все еще на удивление жизнеспособную нацию десятилетиями обстреливают из либеральных дерьмометов СМИ. Нельзя, конечно, напрямую связывать утрату героического духа и принижение национальной классики, но в опосредованном виде причинно-следственная связь несомненна.
Классика имеет право на защиту от бесцеремонных трактовок людей, видящих в безудержной модернизации способ для самовыражения. Если их снедает жажда эксперимента, они вполне могут посоревноваться с гением другим способом, например, создать собственную оперу. Иначе великий миф может превратиться в колченогого инвалида, к которому создатель имеет косвенное отношение.
И все же, гениальная музыка Вагнера превозмогает новации-однодневки. Созданное им произведение воспринимается как послание вечности. Как сакральное знание, раскрывающее суть человека.
Байройт-Москва, Сергей Плеханов.
Портрет Вагнера: В. Д. Маклаков.
НОЧЬ НАД ТРИГЛАВОМ
Прочитали в «Атенее» очерк С.Плеханова с его личными впечатлениями об очередном фестивале Вагнера в Байройте. Оно, конечно, почетно съездить в Германию, но зачем так выпячивать немцев, и при этом не замечать своих гениев языческой классики?
Горячо рекомендую: выпускник морского кадетского корпуса, бравый морской офицер Николай Римский-Корсаков. Если вы еще не слышали “Снегурочку”, “Майскую ночь” и “Кащея бессмертного”, то у вас всё (или почти всё) впереди. Но я о другой, как сказали бы раньше - “прелестной вещице”... “Волшебная опера-балет “Млада”.
Она почему-то не входит в число наиболее часто упоминаемых вещей Рнмского-Корсакова. Либретто для “Млады” написано неким В.А. Крыловым (не путать с баснописцем Иваном Андреичем). Действие происходит в ранние средние века в междуречье Лабы (Эльбы, нем.) и Одры (Одера, нем.). Герои - свободолюбивые и воинственные полабские славяне. Отсюда имена персонажей - Млада, Мстивой, Воислава. А какие места действия, обратите внимание: гора Триглав, долина под Ретрою, храм Радегаста!
Поначалу текст взяла в работу вся “Могучая кучка”, но у “всех” что-то не заладилось. Через десять лет Римский-Корсаков, к тому времени уже прославленный автор оперных шедевров “Псковитянка”, “Майская ночь”, “Снегурочка”, “Садко”, окончательно углубившись в славянский фольклор, самостоятельно вернулся к либретто. В условиях тяжелого жизненного кризиса музыкального гения посетило озарение. Его Результатом стала “Млада”.
Внимательных слушателей (пока увы не зрителей!) ждут приятые минуты откровения и сюрпризы. Например, роль главной героини и солистки Млады отдано... безмолвной балерине. Отсюда, кстати, странное обозначение жанра сочинения как “оперы-балета”.
Первое исполнение состоялось 20 октября 1892-го года в Мариинском театре. Публикой новое творение Римского-Корсакова было принято тепло, а критикой - холодно и настороженно. Более “Млада” при жизни автора не ставилась... Почему?
Итак, триумф славянской языческой стихии. Купальские хороводы и гаданья. Торжественный оркестр с усиленным составом духовых. Неожиданные тембры. Суровые и мощные хоры. Тревожная мистика духов и призраков. Будоражащая, уносящая в неземные миры ночь на священной горе Триглав. Наконец, леденящее души грешников заклинание Чернобога. Все это “Млада” мига и кудесника Николая Римского-Корсакова.
Вы это слышали?
Русский обязан знать Римского-Корсакова.
Г. Куйбышев
Мнение автора сайта не всегда совпадает с мнением авторов публикуемых материалов!
Лит.: Русский Международный Журнал АТЕНЕЙ. Регистрационный номер ПИ № 77-5491 от 29.08.2000г. Министерства РФ по делам печати.