Расология еврейского народа

Ганс Ф. К. Гюнтер

Ганс Ф.К. Гюнтер | Расология еврейского народа

2-е издание. Ю. Ф. Леманс Ферлаг, Мюнхен. 1931

Гюнтер Г.Ф.К.

Расология еврейского народа / Ганс Фридрих Карл Гюнтер; [пер. с нем. А. Ионова]. — М.: Изд-во «Сампо», 2010. — 374 с.

ISBN 978-5-9533-1733-7

Последний национальный рыцарь национальной науки — так можно было бы кратко охарактеризовать Ганса Ф. К. Гюнтера — выдающегося немецкого расового теоретика и религиозного реформатора, человека, усилиями которого немецкая расовая школа заняла доминирующее положение в мире, а духовное движение за обновление нордической расы приобрело массовый и респектабельный характер. В настоящую книгу вошло самое значительное произведение Г.Ф.К. Гюнтера — «Расология Еврейского народа», издающееся на русском языке впервые. Книга носит строго научный характер и лишена каких-либо спекуляций, в том числе расовых.

Первое русское издание
© «Сампо», 2010

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие

I. Введение

Несколько слов об измерениях головы и лица

II. Население Палестины до вторжения евреев

А. Переднеазиатская раса
Б. Каменные сооружения в древней Палестине
В. Нордическая раса в Палестине до вторжения евреев
Г. Амориты
Д. Митанни

III. Евреи во времена их вторженияв Ханаан

А. Ориентальная раса
Б. Вторжение евреев
В. Расовый состав древнеегипетского народа
Г. Хамитская (эфиопская) раса

IV. Смешение евреев с ханаанеями

V. Смешение народов и рас в Палестине после поселения там евреев

А. Филистимляне
Б. Киммерийцы и скифы
В. Негритянская раса
Г. Нордическая примесь в еврейском народе

VI. Представления евреев о физической красоте

VII. Евреи от времени их рассеяния до XIX века

А. Неемия и Ездра
Б. Рассеяние
В. Изоляция
Г. Процессы наследования признаков и отбора в еврейском народе

VIII. Евреи в наше время

А. Отдельные расовые признаки еврейского народа
Б. Светловолосые и голубоглазые евреи
В. Обзор расового состава отдельных больших групп евреев
Г. Движения и жесты евреев
Д. Еврейский акцент
Е. Особый запах
Ж. Группы крови в еврейском народе
З. Состояние здоровья, наклонность к заболеваниям
И. Преступления
К. Концепции расового своеобразия евреев в XIX и XX веке
Л. О явлениях наследственности у еврееви полуевреев

IX. Еврейский вопрос

А. Смешанные браки евреев с неевреями
Б. Влияние еврейского духа
В. Корни «антисемитизма»
Г. Расово-биологическое будущее евреев

Внимание! Полный вариант книги с иллюстрациями находится в PDF в самом низу страницы!

«История основывается большей частью на закономерном размножении человеческого рода. Самые значительные мировые события необходимо проследить до уровня семейных тайн, так что браки наших праотцев дают нам повод для особого рассмотрения»

Гёте. «Поэзия и правда», первая часть, четвертая книга

Предисловие

Данная книга возникла из приложения «Расология еврейского народа», которое добавлялось к моей «Расологии немецкого народа» от первого издания (1922) до 11-го издания (1927). Начиная с 12-го издания это приложение пришлось отбросить, иначе объем книги мог стать слишком большим. В предисловии к 12-му изданию я уже обещал расширить бывшее приложение до целой книги, но смог выполнить это обещание, хотя уже давно готовил ставший необходимым расширенный вариант этого приложения, лишь два года спустя, так как раньше мешали другие дела.

В данной книге подробно рассказывается о расовых и этнических слоях древней Палестины, потому что более внимательный анализ расового становления еврейского народа представлялся автору лучшим средством для того, чтобы заменить устаревшие, но тем не менее широко распространенные представления о расовом типе евреев более правильными воззрениями. Данная книга не содержит в себе анализ еврейского вопроса как такового, она только учит понимать, используя достижения расологии, в силу каких обстоятельств постоянно встает этот «вопрос». Для обсуждения еврейского вопрос необходимо иметь представление о биологических процессах, о сути наследственности, о физических и психических наследственных признаках, о скрещивании рас и отборе. Постепенно все больше людей убеждается в том, сколь мало — в противоположность обычным ранее мнениям, которые превратились чуть ли не в догматы веры, — значит среда в жизни отдельных людей и народов, и наоборот, сколь много при любой среде значат наследственные задатки. В данной книге предпринята попытка описать еврейство, прежде всего, как результат воздействия определенных наследственных расовых задатков и определенных процессов отбора, поскольку автор убежден, что понимание этих взаимосвязей должно служить основой для анализа всех вопросов, касающихся сущности и влияния еврейского народа. Цель данной книги — ознакомление читателей с основополагающими познаниями о еврейском народе, которые дают нам современная расология и учение о наследственности, т. е. попытаться дать такое же представление о еврейском народе, какое «Расология немецкого народа» дает о немецком народе.

Автор с благодарностью вспоминает беседы о затронутых в данной книге вопросах с дрезденским профессором, д-ром Бернхардом Штруком, антропологом и этнологом, специалистом по Африке.

Автор благодарит также за ценные советы д-ра Генриха Флейшера, Дрезден, Макса Грюля, руководителя германской экспедиции в Эфиопию, профессора д-ра Фрица Ленца, Мюнхен, профессора д-ра С. Пассарге, Гамбург, д-ра Редклиффа Саламана, Ройстон (Англия), профессора О. Штиля, Берлин-Штеглиц, профессора Унгевиттера, Берлин, дрезденский музей картин и медных гравюр, шведский государственный институт расовой биологии в Упсале и ряд коллег-расологов.

Особую благодарность автор выражает издательству, которое, как всегда, не пожалело сил, чтобы сделать эту книгу как можно более полной и поучительной, и постоянно консультировалось с автором.

За корректуру текста я благодарю мою сестру Маргариту Гюнтер, Фрейбург, и Дитриха Бернгарди, Лейпциг.

Для дальнейших изданий этой книги издательство принимает иллюстрации, которые могли бы улучшить ее оформление.

Ганс Ф. К. Гюнтер. Эфтанг близ Ларвика (Норвегия), сентябрь 1929.

I. Введение

Есть самые разные мнения о расовых особенностях еврейского народа. С научной точки зрения они несостоятельны, включая и те мнения по этому предмету, которыми, как правило, довольствуются на «общеобразовательном» уровне. Именно мнения о евреях отличаются неясностью, противоречивостью и вносят путаницу. Этим грешат даже многие еврейские и нееврейские ученые и писатели, которые занимаются еврейским вопросом.

В народе привыкли считать евреев «расой». Опыт показывает, что евреев, как правило, можно распознать как таковых или, по меньшей мере, легче распознать, чем другие народы. У них замечают физические и психические черты, отличные от физических и психических черт западных народов, и считают эти черты одновременно наследственными и наследуемыми, вследствие чего неспециалисты легко могут назвать их «расой». Если мы захотим ненаучным способом определить группу людей, которым присущи многие наследственные признаки, более или менее бросающиеся в глаза в определенном окружении, как «расу», то это определение, как и в случае с евреями, не будет сомнительным, за исключением тех случаев, когда за этим следуют далеко идущие выводы или если, как в случае с евреями, при таком ненаучном применении расологического термина начинают обсуждать «вопрос», т. н. еврейский вопрос. Вне научного контекста применение к евреям термина «раса» особого вреда не принесет, поскольку этим подтверждается лишь, что у евреев есть наследственные признаки или комплексы наследственных признаков, которые отличают их ото всех групп людей западного происхождения. Но серьезный разговор о евреях и еврейском вопросе невозможен, пока мы не признаем, что евреев нельзя считать «расой». Этот тезис достаточно обосновать тем, что среди евреев встречаются высокие и низкорослые люди, стройные и коренастые, узколицые и широколицые, люди с узкой и длинной (при взгляде сверху) головой и широкой и короткой головой, кареглазые и голубоглазые, черноволосые и блондины, люди с т. н. еврейским носом и с носом иной формы, с мягкими и жесткими волосами, а также люди очень разного психического склада. Нет той более или менее ярко выраженной однотипности, какой следует ожидать, когда речь идет о «расе», не говоря о том, что дети еврейских родителей во многих случаях отличаются по ряду признаков и от родителей, и друг от друга. Должно быть ясным, что под «расой» можно понимать лишь такую группу людей, все представители которой обладают одинаковыми физическими и психическими признаками и всегда рождают потомков с теми же чертами.

В моих расологических работах я писал, что считаю целесообразным следующее определение расы:

Раса представляет собой группу людей, которая благодаря свойственному ей комплексу физических признаков и психических качеств отличается от любой другой группы людей и всегда воспроизводит лишь себе подобных.

(Примечание. Ойген Фишер предпочитает определение Гросса: «Под расой антропология понимает большую группу людей, которые, обладая общим наследственным комплексом определенных врожденных физических и психических качеств, связаны друг с другом и отличаются от людей других подобных групп».)

Вслед за этим мы быстро поймем: этнология не знает такого примера, чтобы где-нибудь такая группа людей с одинаковой наследственностью — как коротко можно определить расу — соединилась бы в народ или имела бы один язык, одно государство или одну веру. Почти среди всех племен и народов мы встречаем одну или несколько рас, обычно в такой степени смешанных, что люди чистой расы по сравнению с гибридами составляют меньшинство. Это в особенной мере относится, как я попытался показать в моей «Расологии Европы» (3-е издание, 1929 г.), к европейским народам, которые, в основном, представляют собой смесь нордической, западной (средиземноморской), динарской, восточной (альпийской) и восточно-балтийской рас, причем пропорции смешения этих и ряда рас, представленных в меньшей мере, различны от одного народа к другому. Таким образом, западные народы состоят из одних и тех же рас, только эти расы в разной степени представлены в расовой смеси отдельных народов.

Евреи тоже представляют собой расовую смесь. Из этой предпосылки мы будем исходить, и данная книга посвящена доказательству этого тезиса. Только в еврейском народе смешаны в определенной пропорции, в основном, внеевропейские расы, поэтому евреи так легко распознаются среди всех прочих народов иного расового состава. Евреи, таким образом, отличаются от западных народов не как одна раса от другой или других, а как расовая смесь определенного состава от расовых смесей иного состава.

Этим уже сказано, что евреи не являются частью «семитской расы», как часто утверждают — на этом основано понятие «антисемитизм». Как же должна выглядеть эта «семитская раса», если на карте III, в области распространения семитских языков, мы встречаем самые различные человеческие типы, различия между которыми столь бросаются в глаза, что попал бы в очень затруднительное положение тот, кто попытался бы, исходя из внешнего вида этих групп, описать «семитскую расу». Для расологии наших дней нет ни «семитской», ни «еврейской» расы. Есть семитские языки, а их толкование как отражение психики людей определенного типа дано в III разделе. «Семитским» называется семейство языков, это лингвистический, а не расологический термин.

Нельзя путать языковую и расовую принадлежность. Из языковой принадлежности предков евреев, говоривших сначала на иврите, а потом на арамейском языке, к числу народов, говорящих на семитских языках, нельзя делать вывод о расовой принадлежности евреев. Народы разных языковых семей могут быть расово близкими, народы одной языковой семьи — далекими друг от друга в расовом отношении. Язык это внешнее проявление (фенотип) человека, раса — его наследственность (идиотип). Язык можно сменить, расу нет.

Несуществующую «расу» семитов на Западе любят противопоставлять «расе арийцев», тоже несуществующей. И при этом противопоставлении, если имеются в виду расы, а не языковые группы, упорно путают расу и язык. В языкознании индоевропейские языки раньше часто называли «арийскими», и сегодня в английском языкознании термин «арийский» часто употребляется наряду с термином «индоевропейский». Немецкое языкознание прилагает теперь термин «арийская» только к индоиранской ветви индоевропейских языков. Расология на своем начальном этапе называла несуществующую «белую» или (по Блюменбаху) «кавказскую» расу «арийской». Позже расология, лингвистика и этнология иногда называли народы, говорящие на индоевропейских языках, «арийскими народами» и, наконец, нордическую расу, т. е. расу, языковым выражением которой являются индоевропейские («арийские») языки, стали называть «арийской расой». Как видим, термин «арийский» стал сегодня непригодным для научного использования. Он бытует в различных неясных значениях в кругах неспециалистов, обычно как расплывчатое обозначение тех европейских и западно-азиатских народов, которые не говорят на семитских языках. Вероятно, именно употребление терминов «семитский» и «арийский» вне чистой лингвистики вносит путаницу, которая и сегодня еще царит, когда встает вопрос о расовом своеобразии еврейства, в головах евреев и неевреев, защитников евреев и их врагов.

Свой вклад в путаницу мнений о сущности и расовом своеобразии еврейства внесло и давнее укоренившееся заблуждение, будто евреи это религиозная общность, как буддисты, мусульмане, католики, протестанты и т. д. О еврее, который перешел из иудаизма в другую веру или стал неверующим, говорят, что он больше не еврей. Но даже согласно иудаистским заповедям и обычаям еврей, вышедший из иудейской общины, продолжает считаться евреем, соплеменником. Среди наиболее национально мыслящих евреев, сионистов, многие не исповедуют иудаизм. Английский государственный деятель Дизраэли (лорд Биконсфильд), еврей, принадлежал к англиканской церкви, но гордился своей расой, как мало кто из людей, и всю жизнь чувствовал себя евреем и активно занимался проблемами еврейства. Сегодня есть международное объединение евреев христианского вероисповедания. Первоначально в еврействе народность и вероисповедание были почти одним и тем же, сегодня же оно может включать в себя, как и другие народы, людей разной веры. Сегодня есть евреи католики, протестанты и свободомыслящие, как есть они среди англичан, французов, немцев, русских и т. д.

Перед лицом трудности, даже невозможности и сегодня считать евреев религиозной общностью, еврейский врач и расолог Вейсенберг объявляет евреев своего рода «культурным сообществом». Я могу сделать такой вывод, исходя из его слов: «Евреи для меня это культурное явление». Если этот тезис должен выражать больше, чем, скажем для сравнения, «немцы это культурное явление», то Вейсенберг должен понимать под еврейством сплоченную общность с особой «культурой». Но тогда сразу же выяснится, что это название не определяет сущность еврейства. Во-первых, термин Вейсенберга не охватит тех евреев, которые подчеркивают свою принадлежность к немецкой, французской или какой-либо другой западной культуре. Потом потребуется определить, что понимать под «культурным явлением» или «культурным сообществом» и являются ли евреи таковыми. Этот термин не объясняет сущность еврейства. Можно назвать «культурным сообществом», например, теософов всех стран и народов или другую подобную группу. Но если объединить под этим термином евреев, то будет упущен из вида тот важный факт, что у евреев общее происхождение. Поэтому их легко распознать как евреев в окружении иного расового состава, в то время как по определенным расовым признакам нельзя распознать, например, теософов всех стран или членов другого «культурного сообщества». После этих рассуждений должно быть ясно, что сущность, внешние проявления и влияние еврейства только тогда станут пригодными для научного анализа в рациональной форме, когда мы признаем евреев особой народностью.

(Примечание. Генрих Гейне четко различал народность и вероисповедание, когда писал: «Я не делаю тайны из моего еврейства, к которому я не вернулся, потому что никогда из него не уходил. Я не стал бы креститься из ненависти к еврейству».

«Аршив израэлит» (1864) подчеркивает народность евреев как нечто содержащееся в крови и наследственное: «Израиль это народность. Мы евреи, потому что родились евреями. Ребенок, происходящий от израильских родителей, — дитя Израиля. Рождение накладывает на него все обязанности израильтян, и мы становимся ими не только благодаря обрезанию. Нет, обрезание несравнимо с христианским крещением. Мы евреи не потому, что обрезаны, а мы обрезаем наших детей, потому что мы израильтяне. Печать израильтянина накладывается на нас нашим рождением, и мы не можем никогда утратить эту печать или отказаться от нее. Даже израильтянин, который отверг свою религию и крестился, не перестает быть израильтянином и все его обязанности израильтянина остаются в силе».

Народность евреев сегодня особенно подчеркивает еврейский историк Дубнов в своей «Всемирной истории еврейского народа», 1925).

Еврейство это не раса, не религиозная общность, не «культурное явление», а народность. В качестве таковой оно не может быть предметом непосредственного изучения ни для расологии, ни для сравнительного религиоведения, а для этнографии и этнологии. Со стороны расологии Рипли в своей книге «Расы Европы» (1900) подчеркнул, что евреи это не раса, а народ. Внутри еврейства народность евреев сегодня особенно подчеркивают сионисты, которые даже хотят оживить свой язык, иврит, для своего народа. Особый характер народности евреев придает отсутствие у них государства, своей территории, если не считать началом их обретения новое заселение евреями Палестины, общего языка и наличие у них своеобразного чувства крови, компенсирующего отсутствие всего прочего. Этнология, которая непосредственно занимается еврейством, подметила это своеобразие. М. Хаберландт пишет в изданной Бушаном и соответствующей современному уровню знаний «Иллюстрированной этнологии» (том II, 1926 г., 299-300) о евреях: «Хотя у них нет своей страны, государственности и общего языка, они представляют собой сплоченную, четко определенную народность, которая в своем ярко выраженном сознании веры, характера и крови обладает несравненно прочной, неразрывной взаимосвязью».

Как народ, а не как раса или религиозная общность, евреи могут быть предметом изучения и для расологии и науки о наследственности. Как и при подходе почти ко всем известным народам Земли и в случае с евреями перед расологией встает вопрос о составе данной расовой смеси. Данная книга — попытка решить этот вопрос. В ней прослеживается расовое происхождение и развитие еврейского народа с его начала в древней Палестине. Автор считает, что такой способ описания лучше всего соответствует цели — понятности для всех.

Несколько слов об измерениях головы и лица

В данной книге не будет идти речи о том, каким способом расологи описывают разные человеческие расы. Мы не будем говорить подробно и о расологических методах измерений. «Учебник антропологии» (2-е изд. 1928) Мартина и написанный Моллисоном раздел «Техника и методы физической антропологии» в томе «Антропология» (Культура современности, часть III, раздел V, 1923) служат руководством в этих вопросах. Пояснения к часто используемым далее терминам «длинноголовые», «узколицые», «короткоголовые», «широколицые» и т. д. даны в заключении к моей книге «Расы Европы» (3-е изд., 1929).

Длинными называются те черепа и головы, у которых продольный диаметр (при взгляде сверху) значительно превосходит поперечный, а короткими те, у которых эти диаметры близки друг к другу, а часто даже равны. Максимальную длину и ширину черепа или головы у живых людей измеряют определенным образом и в определенных плоскостях, а потом выражают поперечный размер в процентах продольного, получая черепной или головной указатель. Если они равны, мы имеем короткий череп с указателем 100%, если же ширина черепа равно 70% его длины, этот череп называется длинным и имеет указатель 70. Длинными считаются черепа с указателями от 74,9 и меньше, средними — с указателями 75-79,9, короткими — с указателями 80 и больше.

(Примечание. Размеры, измеренные на голове живого человека, нельзя непосредственно сравнивать с полученными на черепе, необходим пересчет. Таблицы пересчета см. в «Расологии немецкого народа».)

О деталях строения черепа этот указатель ничего не говорит. И длинные, и короткие черепа бывают разной формы.

Форма лица указывается как пропорция его высоты относительно ширины скуловой дуги, причем первая выражается в процентах второй. Высота лица (неточное название) это расстояние от корня носа на высоте внутренних концов бровей до самой нижней (не самой передней) точки подбородка. Ширина скуловой дуги это наибольшее внешнее расстояние между скуловыми костями. Найденное процентное соотношение называется морфологическим лицевым указателем и рассчитывается на черепе. Лица с указателем 84,9 и меньше считаются широкими, с указателем 85-89,9 средними и с указателем 90 и больше — длинными. На голове живого человека границы другие:

х — 83,9, 84-87,7, 88 — х

Таким образом, чем больше головной указатель, тем голова шире, а чем меньше, тем она длинней, а чем больше лицевой указатель, тем лицо у̀же, а чем меньше, тем оно шире.

Эти данные важны для понимания последующего изложения. Там, где будут указаны дополнительные детали, требующие пояснений, касающиеся расологических методов измерения, эти пояснения будут даны по мере изложения.

II. Население Палестины до вторжения евреев

В палеолите в Палестине, похоже, жили люди неандертальской расы (представленной, главным образом, в палеолитической Центральной и Западной Европе), но были это отдельные ее представители или их было много, сегодня сказать нельзя. В любом случае исключено, чтобы позднейшее население Палестины, в том числе и еврейский народ, сохранили какую-либо заметную примесь этой расы. К какой расе принадлежали охотники и рыбаки древней Палестины, следы которых относящиеся еще к палеолиту, сохранились плохо или скрыты под позднейшими наслоениями, пока неизвестно.

В неолите, начало которого в Палестине можно датировать 10.000 г. до н. э., впервые появляется население, доступное для современных исследований. Главным образом в Гезере (между Иерусалимом и побережьем), но и в других местах древней Палестины в период между 5000 и 2500 г. до н. э. появляется население небольшого роста — Киттель («История народа Израиля», том I, 1923, с. 28) указывает для мужчин средний рост 1,67 м, для женщин — 1,60 м — худощавое, с довольно длинными черепами, но не такими длинными, как у пришедших позже племен, говоривших на семитском языке. Христиан считает это население «древнейшими средиземноморцами» («Исследования по палеоэтнологии Востока. Сообщения венского антропологического общества, том 54, 1924, с. 45).

Речь идет о населении, которое больше занималось земледелием (выращивало зерновые, маслины, виноград), чем охотой. Частично эти люди жили в пещерах, разводили свиней и приносили их в жертву. Способом захоронения было трупосожжение. Это не были племена, говорившие на семитских языках, потому что, не говоря уже о том, что несмешанные доисторические семиты имели более высокий рост и очень длинные головы, семиты выступают в истории как кочевники, которые презирали свиней и были противниками трупосожжения. И самый древний слой названий местностей в Палестине — не семитский.

Трупосожжение у населения Гезера некоторые рассматривают как признак миграции племен, говоривших на индоевропейских языках. Но в кругу народов, говоривших на этих языках, и главным образом, у народов нордической расы трупосожжение стало широко применяться только в позднем неолите в бассейне Дуная, среди племен ленточной керамики (по Шухардту — в Тюрингии, среди племен шнуровой керамики) и распространилось среди народов, говоривших на индоевропейских языках, только позже 2000 года до н. э. Похоронные обряды в древней Палестине могли не зависеть от трупосожжения у индоевропейцев.

Уже в неолите, в V-IV тысячелетии до н. э. в Малой Азии, Месопотамии и на Кавказе распространился человеческий тип, который называют переднеазиатской расой. После 3500 г. до н. э. эта раса уже занесла свою более или менее сильную примесь через Сирию и Палестину в Египет, около 3000 г. до н. э. — на Кипр, Крит и в Грецию, позже, в раннем бронзовом веке — в Южную Италию, Северо-Западную Африку и Испанию. Эдуард Мейер обнаруживает уже в IV тысячелетии до н. э. на египетских изображениях «семитский тип» (История древности, т. I, 1926, с. 378). К «семитскому типу» на Западе, как правило, относили людей переднеазиатской расы в чистом виде или в смеси с ориентальной расой — обе расы будут описаны позже. В Палестине уже в неолите появляются брахикефалы, которых можно отнести только к переднеазиатской расе.

После неолитических находок, сделанных в Египте в 1924 году, можно предположить, что передовые отряды переднеазиатской расы достигли Египта уже около 5000 г. до н. э. В Бадари (выше от Асьюта по Нилу) и в пустыне к северу от Файюма найдены следы не местного населения, вероятно, пришедшего из Палестины. Одна из этих находок, фигурка из слоновой кости, изображает женщину с физическими признаками переднеазиатской расы (рис. 5 — фигурка из Бадари). Крутой затылок, характерный для этой расы, можно счесть сделанным умышленно, для удобства установки фигурки, но черты лица явно нетипичны для древних египтян, судя по их изображениям. Можно считать эти фигурки древнейшими из сохранившихся изображений людей с признаками переднеазиатской расы. Связи древнего Египта с Передней Азией подтверждаются с египетской керамикой V тысячелетия до н. э., которая ввозилась по торговым путям из Сирии.

а) Переднеазиатская раса

На пояснениях к иллюстрациям K (или Sch) означает головной (или черепной) указатель, G — лицевой указатель, A — цвет глаз, H — цвет волос.

Обозначения цвета даны лишь там, где иллюстрация не дает представления о настоящих цветах. На изображениях живых людей имя указано лишь в тех случаях, если речь идет о лице, уже достаточно известном по другим изображениям. На всех иллюстрациях указание расы относится только к видным на иллюстрации чертам. Изображения меньше говорят о данных лицах, чем нужно для описания расовых признаков (отсюда просьба издательства присылать новые).

Эту расу называют также арменоидной, потому что она сегодня сохранилась в наиболее чистом виде среди армянского народа. Вследствие ее широкого распространения среди ассирийцев ее называют также ассироидной. Другие названия — алародийская, каппадокийская, протоармянская и хеттская раса. Рехе называл ее «таврической» по местности, в населении которой она и сегодня преобладает. Употребляется и название «кавказская раса» (не путать с одноименной расой Блюменбаха!), поскольку люди этого типа преобладают на Кавказе.

Люди переднеазиатской расы среднего роста, коренастые, короткоголовые, с крутым, словно отрубленным затылком; лицо средней ширины, с сильно выступающим массивным носом, в хрящевой части изогнутым книзу или крючковатым, с мясистым кончиком. Мясистые ноздри приподняты, часто словно оттянуты вверх по бокам; разделительная стенка носа опущена ниже ноздрей, поэтому больше видна, чем у других рас. Губы довольно мясистые, нижняя губа выступает вперед гораздо больше верхней, часто свисает или выступает настолько, что сочетание с мясистым, свисающим носом производит впечатление, выраженное в народной поговорке: «Он (или она) кусает себя за нос». Рот довольно широкий, часто очень широкий. У взрослых складки, которые идут от ноздрей к уголкам рта, глубже, чем у других рас. Уголки рта кажутся слегка изогнутыми или словно вдавленными острием карандаша внутрь.

Подбородок по сравнению с европейскими расами часто ниже и больше уходит назад, так что линия, ведущая от верхней губы вниз к самой передней точке подбородка, характерна для профиля переднеазиатской головы. Скуловые дуги больше опущены от ушей, чем у других рас.

Уши довольно большие и мясистые.

Волосы каштановые или черные, обычно волнистые, часто курчавые. Глаза карие, цвет кожи коричневатый. Волосяной покров тела развит очень сильно, борода растет хорошо. Брови плотные, часто сросшиеся над носом (синофрис).

Люди переднеазиатской расы, особенно женщины, склонны к полноте, к жировым отложениям на шее и плечах и к образованию двойного подбородка.

Психические особенности переднеазиатской расы лучше всего изучать среди тех народов, у которых сильна примесь этой расы, например, современных греков, турок, евреев, сирийцев, армян и современных персов. Людям переднеазиатской расы приписывают особую искусность в торговле. Вейсенберг называет армян, современных греков и евреев «продувными торгашами». Кажется, эти торгашеские способности среди народов с переднеазиатской примесью проявляются тем сильней, чем больше в них этой примеси. Фон Лушан писал, обсуждая «известные деловые таланты» евреев в своей поздней работе «Народы, расы, языки» (1922), что эта черта присуща не только евреям, но и современным грекам и армянам: «Это видно хотя бы из того, что на всем Востоке в населенных преимущественно греками и армянами городах евреям удается утвердиться лишь с большим трудом или вообще не удается. В утрированной форме это выражается в народном анекдоте, согласно которому на семерых евреев хватит одного грека, а на семерых греков — одного армянина. Это значит, что армяне в 49 раз хитрей и деловитей евреев». Если армяне считаются самыми хитрыми и деловыми, то объясняется это тем, что в армянском народе сильней всего преобладает переднеазиатская раса.

Влиянию особого торгашеского дара способствуют у переднеазиатской расы гибкий ум, живописное красноречие, умение влезть в чужую душу, рассчитывать поступки людей и ситуации, излагать и переиначивать чужие мысли. Отсюда выражение расчетливой готовности, часто присущее переднеазиатским лицам, а порой и позам. Штиль рассказывает об армянских военнопленных: «их черты говорят не столько об энергичной предприимчивости, сколько об осторожной сдержанности, не столько о вере в себя, сколько о хитром расчете».

Ленц объясняет психическую сущность переднеазиатской расы, как результат особого процесса отбора, когда он пишет: «Переднеазиатская раса ориентирована не столько на господство над природой и ее использование, сколько на господство над людьми и их использование».

Эта черта, «использование людей», приводит к тому, что группы людей преимущественно переднеазиатской расы или отдельные люди преимущественно этой расы постоянно мигрируют из областей, где преобладает переднеазиатская раса, и оседают большей частью в качестве торговцев и охотней всего в городах, среди населения иной расовой принадлежности. Так армяне, преимущественно переднеазиатский народ, рассеяны по всему миру. Фон Лушан сообщает, что из четырех или пяти миллионов армян почти половина живет в рассеянии, но эти армяне диаспоры, со своей вошедшей в поговорку хитростью, всегда умеют уклоняться от переписей в государствах, в которых они живут. «Десятки тысяч живут в Венгрии, Галиции, Трансильвании, сотни тысяч — в Малой Азии и Константинополе, их большие колонии есть в Париже и Лондоне, а с недавних пор также в Берлине и Нью-Йорке, где у них есть свой квартал. Алчность довела их даже до Индии и Китая» (фон Лушан, цит. соч. стр. 141). При этом армянам как и другим народам преимущественно переднеазиатской расы свойственна особая живучесть в самых неблагоприятных условиях.

Дар к сценическому искусству и особенно к музыке характерен для переднеазиатской расы, равно как и склонность к расчетливой жестокости, проявившаяся в истории персов (когда среди них стало меньше людей нордической расы), в армянской и турецкой истории и вообще во всей истории Передней Азии и во многих сказках «Тысячи и одной ночи». Ленц ссылается на пример шекспировского Шейлока, в котором эта «сладострастная жестокость» доведена до предела. Часто описывается холодная жестокость, с которой армянские торговцы эксплуатируют свои жертвы.

Способности к государственному строительству у переднеазиатской расы, похоже, отсутствуют, поскольку государство с преимущественно переднеазиатским населением или управляемое людьми преимущественно переднеазиатской расы в чрезвычайных ситуациях не умеет претворить свои торговые связи и накопленные богатства в могущество. Фон Лушан так оценивает армян: «Никогда не было народа, столь глупого в политическом отношении и неспособного ни управлять собой, ни дать управлять собой другим, как армяне». Большие и долговечные государственные образования в областях, где преобладает переднеазиатская раса, в основном создавались племенами нордического происхождения, как я постарался показать в моей «Расологии Европы».

Если способности переднеазиатской расы к образованию государств невелико, то для всей Передней Азии характерна тенденция и способность к созданию религиозных сообществ и более или менее тайных, полурелигиозных-полуполитических обществ. В своей книге «Раса и стиль» (2-е изд., 1928) я показал, как при столкновении и после скрещивания переднеазиатской и нордической рас — а именно только в регионе от Передней Азии до Индии, где такое столкновение имело место, — на базе нордической организующей силы и характерной переднеазиатской склонности к пророчеству и религиозной пропаганде возникли великие «религии Откровения». Отдельные черты такого миссионерства мы постоянно встречаем и на Западе у людей смешанного типа, у которых преобладают либо переднеазиатские, либо нордические признаки. В той же книге я указал на черту, которая после исчезновения нордической расы при одновременном увеличении доли переднеазиатской расы проявилась у поздних (денордизированных) эллинов, персов и индийцев, а также у других народов Передней Азии, черту, которая как подтверждает и Клаусс («О душе и облике рас и народов», 1928), явно соответствует психической сущности переднеазиатской расы: переднеазиатской душе не удается единым, противным и двусмысленным на взгляд других рас способом, подобно персидскому поэту Хафизу, установить баланс между чувственным и сверхчувственным и в ней берет верх либо одно, либо другое. Упоминаемое Ольденбергом как характерное для народов, говорящих на семитских языках, «смешение святыни с борделем» соответствует, равно как и сексуальная чувственность культа Иштар у вавилонян, культа Анахиты у поздних, денордизированных персов и Афродиты у поздних, денордизированных эллинов одной из возможностей переднеазиатской расовой души, тогда как другая ее возможность — подавление чувств, аскеза.

Необузданная любовь к «плоти» столь же возможна для переднеазиатской расы, как и умерщвление этой «плоти». Упор на разрыве между «плотью» и «духом», который другие расы не воспринимают или считают незначительным, всегда исходил от переднеазиатов.

В книге «Раса и стиль» я показал на примерах эллинистического искусства и различных восточных религий характерную для переднеазиатской расовой души склонность к самовозбуждению. Люди переднеазиатской расы могут возбуждать свои чувства, частично поддаваясь им, частично подстегивая себя: бурные взрывы радости и столь же бурные и притом профессиональные стенания на похоронах это плоды переднеазиатской расовой души. Мы видим эту душу в экспрессионистском искусстве недавнего прошлого, в самовозбуждении еврейских актеров, адвокатов, ораторов и проповедников. Воля к духовной власти над обществом с помощью самовозбуждения и одновременного проникновения в чужие души наполняет многих людей переднеазиатской расы, которые в конечном счете могут обрести власть над поддающимися подобным влияниям людьми. Наслаждение властью над общинами, которые они описанными способами собрали вокруг себя и умеют заводить в качестве агитаторов и пророков — высшие моменты в жизни людей переднеазиатской расы.

Подробное описание переднеазиатской расовой души, ее определенных сторон, имеющих отношение к религиозной жизни, дал, используя средства феноменологической психологии, Л. Клаусс в своей книге «О душе и облике рас и народов» (1928), на которую я здесь часто ссылаюсь.

Если сравнить описание переднеазиатской расовой души у Клаусса с тем, что изложено выше, то окажется, что либо Клаусс слишком выдвинул на передний план своего анализа сторону переднеазиатской сути, касающуюся религиозной жизни, в ущерб целому, либо разные подходы возможны благодаря тому, что разные наблюдатели выбирают для анализа другие стороны переднеазиатской расы. Я предполагаю, что в рамках переднеазиатской расы можно различить два психически (и физически?) разных типа, между которыми существуют всевозможные переходные формы: один тип крестьянский, больше привязанный к земле, другой торгашеский. Первый преобладает у анатолийских турок, части персов и армян, живущих в Армении, второй — у армян и евреев, живущих в диаспоре. Клаусс уделил больше внимания крестьянскому типу, другие наблюдатели — торгашескому. Возникновение двух типов (при большинстве переходных форм) в рамках переднеазиатской расы указывает на другие возможности формирования переднеазиатской психической сути.

Все изображения чертей и злых духов мефистофельского типа свидетельствуют о том, что западные народы связывали с чертами переднеазиатской расы представления о дьявольских чертах психического склада, а частично связывают и сегодня, как показывают многие картины и сценические маски. При этом бросается в глаза, что на западный взгляд такие черты психического склада не связывались с выражением лица близкой к переднеазиатской расе динарской расы (рис 37 и 38).

Выше часто уже упоминалось о том, что переднеазиатская сущность проявляется также — и даже главным образом — у народов, говорящих на семитских языках. Западные наблюдатели, не сведущие в расологии, склонны даже находить в физических и психических чертах переднеазиатской расы «нечто семитское» или даже «семитское вообще». Эта ошибка, смешение расы и народности, обусловлена тем, что многие евреи, которых жители западных стран могут наблюдать в своих городах, имеют черты переднеазиатской расы и тем, что евреи или их восточные предки по своему первоначальному языку, ивриту, и заимствованному ими позже в Палестине арамейскому языку могут быть причислены к народам, говорящим на семитских языках. И у современных сирийцев и арабов, и у говорящих на арабском языке жителей Северной Африки мы тоже постоянно встречаем черты переднеазиатской расы.

Однако первоначально не было (а в расово-психологическом плане нет до сих пор) никакой связи между переднеазиатской расой и семитскими языками. Скорее эти языки первоначально распространялись другой расой, ориентальной, которая будет описана позже и расово-психологической сущности которой они только и соответствуют.

Поэтому то преимущественно переднеазиатское население V-IV тысячелетий до н. э., которое из стран Кавказа проникло во всю Переднюю Азию, включая Сирию и Палестину, и дошло до Египта и балканских стран, нельзя считать племенами, говорившими на семитских языках. Переднеазиатской расе, как указал первым фон Лушан, принадлежали первоначально языки, которые называют кавказскими или алародийскими. В доисторическое время эти языки были распространены в большой части Передней Азии. Эламский язык, на котором говорили в царстве Элам в низовьях Тигра (его столицей был Шушун-Сузы), засвидетельствованный со II тысячелетия до н. э. и до IV века до н. э. и окончательно вымерший, вероятно, лишь в Х веке н. э., принадлежал к кавказской языковой ветви.

Во II тысячелетии до н. э. племена нордической расы, говорившие на индоевропейских языках, образовали в обширных областях Передней Азии господствующий слой нордически-переднеазиатских племен и народов и вытеснили кавказские (алародийские) языки. Сегодня эти языки сохранились лишь в сравнительно небольшой области, показанной на карте I. Но раса, создавшая эти языки, психическая сущность которой, как показал Эрбт в своей «Всемирной истории на расовой основе» (1925), соответствует кавказской языковой семье, переднеазиатская раса распространена далеко за пределами современной области кавказских (алародийских) языков.

В своей «Расологии Европы» я так описал современный ареал распространения переднеазиатской расы. Начиная с основной ее области, Кавказа, более или менее заметные ее примеси прослеживаются не только к востоку, до Индии и Средней Азии, но и к западу и северо-западу, не только в расовой смеси еврейского народа и у групп цыган, но и по всему юго-востоку Европы, особенно в Причерноморье, в меньшей степени — в Греции и на Балканском полуострове.

Примесь переднеазиатской крови мы встречаем также в Сирии и на островах Эгейского моря, особенно на Крите, на Сицилии (особенно в Сиракузах и Агригенте), в Северной Африке, особенно в Триполитании, Тунисе и Алжире. В Южной Италии эта примесь сказывается, прежде всего, в Салерно и Бари, в Испании — на побережье Андалузии. От Сирии сильная примесь переднеазиатской крови доходит по берегу Красного моря до Южной Аравии, где эта раса даже начинает преобладать, а оттуда — в Северо-Восточную Африку.

Из сказанного следует, что не всякая переднеазиатская примесь среди западных народов и у отдельных их представителей объясняется наследственными задатками, унаследованными от еврейских предков. В Центральной и Северо-Западной Европе переднеазиатские наследственные задатки, если не считать сравнительно редких связей с цыганами, могут быть результатом связей с представителями народов Южной и Юго-Восточной Европы.

Прародиной переднеазиатской расы, т. е. той областью, где она в результате отбора на протяжении доисторических тысячелетий обрела характерные для нее физические и психические черты, является, по всей вероятности, та часто Передней Азии, где она и сегодня составляет основную массу населения, т. е. страны Кавказа и соседние области. Переднеазиатская раса имеет ряд бросающихся в глаза общих физических признаков с динарской расой Европы, поэтому расологи считают эти расы близкими, «расами-сестрами» (Ойген Фишер). Это родство проявляется больше в физических признаках, чем в психических качествах, но, тем не менее, можно предположить, что эти расы — ответвления одной исходной расы, прародина которой находилась в Передней Азии или в соответствующей ей части суши, которая в третичном периоде имела иную конфигурацию, нежели сегодня (более точно попытался определить ее норвежский расолог Брюн в своей книге «Человеческие расы и история их развития», Осло, 1925). Разные направления отбора привели к тому, что единая раса после географического разделения на две группы, распалась на переднеазиатскую расу и динарскую расу Юго-Восточной и Центральной Европы.

(О физических признаках и психических особенностях динарской расы см. Гюнтер «Расология немецкого народа», 13-е изд., 1929 и «Расология Европы», 3-е изд., 1929). Основные признаки динарской расы: высокий рост, стройная фигура, брахикефалия, узкое лицо, крутой, словно обрубленный затылок, очень крупный нос, который при высоком, выступающем корне носа, в хрящевой части опускается книзу и становится мясистым; волнистые, каштановые или черные волосы; глубоко сидящие карие глаза, коричневатый цвет кожи).

б) Каменные сооружения в древней Палестине

На грани IV и III тысячелетий до н. э. в Палестине раса, к которой принадлежало население Гезера (см. выше), вероятно, средиземноморская, уже смешалась с выдвигавшейся в направлении Египта переднеазиатской расой. Вряд ли наследственные задатки населения Гезера сохранились в неолите в заметном количестве. В современной Палестине они проявляются лишь в малой степени.

Во второй половине неолита, около 3000-2500 г. до н. э. появляется новый слой населения или, по меньшей мере, новая культура, т. н. палестинская мегалитическая культура. В это время были воздвигнуты каменные сооружения (дольмены, менгиры, кромлехи), которые многократно упоминаются в Ветхом Завете (обычно под названием «нилгал»).

Какой народ распространял эти сооружения? Есть ли свидетельства миграции в Палестину этого народа, его примеси? Четких ответов на эти вопросы нет.

Т. н. мегалитические гробницы прослеживаются от Южной Скандинавии, Дании и Северной Германии до Одера, через Голландию, Шотландию, Англию, Ирландию, Францию, Корсику, Пиренейский полуостров до Этрурии, области Отранто, северного побережья Африки до Триполитании, далее в Верхнем Египте, Палестине и Сирии, в Болгарии, в Крыму и на Кавказе, в Северном Иране до Индии и до Кореи. В Северной Африке мегалитические погребения относятся к началу бронзового века, в Индии — к бронзовому веку. В Западной Европе они, похоже, распространялись с побережий между Бретанью и Португалией.

Распространял ли эти каменные сооружения один народ или этот обычай передавался от одного народа к другому? Вероятно, лишь часть, правда, значительная, этих сооружений распространялась в результате миграций: другая часть могла распространяться как обычай. Барон фон Гейне-Гельдерн предполагает, что часть каменных сооружений распространялась не каким-то народом, а через религиозное учение, которое видело в создании этих каменных памятников «средство спасения души», так что это частично «свидетельство великого религиозного движения», а не миграции народа (Мегалиты Юго-Восточной Азии и их значение. «Антропос», том 23, 1928, стр. 276).

Но каменные сооружения Северной Европы явно сходны с такими же сооружениями Юго-Западной Европы и свидетельствуют о миграциях. Можно считать распространение этих сооружений из Северной и Юго-Западной Европы через Северную Африку до стран Восточного Средиземноморья результатом волн миграций из одной и той же исходной области народов одного расового происхождения. Вильке указывает, что «уже в неолите имела место культурная миграция из Западной Европы через страны Восточного Средиземноморья до Индии, обусловленная миграциями народов». Он объясняет «повторные, направленные на восток культурные потоки» «единственно гипотезой о повторных больших миграциях народов» (Культурные связи между Индией, Востоком и Европой. «Маннусбиблиотек», № 10, 1923).

Область возникновения каменных надгробий исследователи доисторического периода пока не могут точно определить. Коссинна, например, колеблется, была ли это Северная или Юго-Западная Европа. Многое говорит в пользу вышеописанной области между Бретанью и Португалией. В любом случае можно представить себе строителей западноевропейских каменных надгробий, в основном, как людей кроманьонской расы, население Северо-Западной Европы как смесь кроманьонской и нордической рас, а остальную Западную Европу населенной племенами, в низшем слое которых преобладала средиземноморская раса, а в высших — вышеупомянутая расовая смесь неолитического населения Северо-Западной Европы. Вильке предполагает, что каменные надгробия распространили от Западной Европы до Индии, главным образом, представители кроманьонской расы или волны народов того же расового состава, что и неолитическое население Скандинавии, т. е. смеси нордической и кроманьонской рас. По мнению Вильке, они говорили на индоевропейских языках. С этим согласен и Киттель (История народа Израиля, том I, 1923, с. 39).

И действительно, мы находим в области распространения каменных надгробий от Северной Европы до Индии как минимум следы племен, говоривших на индоевропейских языках, а в большой части этой области и сами эти языки. Могли ли быть строители неолитических каменных сооружений в Палестине и Сирии индоевропейцами по языку? Это предполагает не только Вильке, но и Мейнгольд, который к тому же прослеживает влияние воззрений, сложившихся на раннем этапе духовной жизни народов, говоривших на индоевропейских языках, на обычаи первых еврейских поселенцев в Палестине (Индоевропейцы в Ханаане. Доклады по семитскому религиоведению и языкознанию. Приложение к Журналу ветхозаветных исследований, том 33, 1918). Но это влияние могло исходить и от другой, тоже упомянутой Мейнгольдом волны народов, уже несомненно индоевропейского происхождения, которые достигли Сирии и Палестины после периода палестинской мегалитической культуры. Карге предполагает, что эта культура могла возникнуть в самой Палестине. Другие исследователи вообще ищут родину каменных сооружений на Востоке, но пока не могут убедить в этом современных специалистов по доисторическому периоду. Карге видит в строителях дольменов туземное палестинское население, полуоседлые пастушеские племена и приходит к выводу, что главными носителями палестинской мегалитической культуры следует считать семитов (Рефаим. Доисторическая культура Палестины и Финикии. Collectanea Hierosolymitana, том I, 1917, с. 709. Насколько я знаю, мало кто согласен с Карге. Первыми племенами, говорившими на семитском языке, которые пришли в Палестину, были амориты; они появились там около 2500 г. до н. э. и застали уже более или менее плотное население. Но аморитов нельзя считать строителями каменных памятников, не говоря о том, что в расовом отношении они были смешанным народом, и его семитский язык сам по себе столь же мало говорит о его физических и психических особенностях, как и другие языки других народов. Если аморитская волна была первой волной семитов, накрывшая Палестину, а палестинские каменные сооружения относятся к доаморитскому времени, то Карге неправ, приписывая эти сооружения семитам.

То, что строителями этих сооружений были индоевропейцы, как полагают Вильке, Мейнгольд и Киттель, поскольку это название указывает только на языковую принадлежность данного населения, можно доказать лишь в том случае, если древнейший слой палестинских топонимов окажется индоевропейским. Палестинские каменные сооружения относятся ко времени между 3000 и 2000 г. до н. э., а племена, говорившие на индоевропейских языках, появляются в Передней Азии не ранее 2500 г. до н. э., а в Палестине не ранее 2000 г. до н. э. Только со второй половины III тысячелетия до н. э. происходят значительные миграции, которые разнесли из Центральной и Северо-Западной Европы и наследственные задатки нордической расы, и отдельные индоевропейские языки до Передней и Центральной Азии, миграции, о которых я писал в «Расологии Европы». Племена, главным образом, нордической расы уже в раннем неолите заселили Южную Скандинавию и распространили там свои индоевропейские языки; в это же время племена той же расы, похоже, заселяли области от Северо-Западной Германии до Франции, где еще была сильна примесь кроманьонской расы. Но были ли индоевропейцы достаточно многочисленны и сильны, чтобы уже в раннем неолите навязать этим областям Европы свой язык, весьма сомнительно. Запад Европы индоевропеизировали только кельты в бронзовом веке. Если бы неолитические волны народов, которые распространили обычай строить каменные сооружения до Палестины и далее, как полагает Вильке, пришли из Северо-Западной и Западной Европы, то в расовом плане это была бы смесь средиземноморской, кроманьонской и нордической рас, а их языки не были бы индоевропейскими.

Если бы эти волны строителей дольменов продвигались из Западной Европы на Восток или отряды моряков западноевропейского происхождения приплыли бы вдоль берегов Средиземного моря, в любом случае они не достигли бы Палестины, не прихватив с собой примеси рас неолитического Средиземноморья. Поскольку местное происхождение палестинской мегалитической культуры доказать невозможно, древняя Палестина должна была впитать примеси кроманьонской и нордической рас.

(Примечание. О физических признаках и психических качествах фальской (дальской) расы, наследницы палеолитической кроманьонской расы, см. Гюнтер «Расология немецкого народа» и «Расология Европы». Основные признаки этой расы: очень высокий рост, головы большой и средней длины, лицо широкое и низкое, с выступающим подбородком и широкой нижней челюстью, нос средней ширины по европейским меркам, волосы светлые, глаза в глубоких глазницах светлые, голубые или серые, кожа светлая.)

Следы обеих этих рас можно найти на Канарских островах, в Северо-Западной Африке, у светловолосых ливийцев древнего Египта и даже в Эфиопии. В дольменах Алжира находят скелеты, которые указывают на средний рост 1,74 м и на средний черепной указатель 75, т. е. на долихокефалию (Мелис. Берберский вопрос. «Архив фюр Антропологии», т. VIII, 1909). Бертолон и Шантр доказывают, что в доисторической Северной Африке вместе с дольменами появились высокие длинноголовые пришельцы (Антропологические исследования в Восточной Берберии, 1913). В книге Фрича «Египетские типы нашего времени» (1904) можно найти ряд типов с предположительной примесью кроманьонской расы.

Отдельные группы нордической расы, похоже, уже около 6000 г. до н. э. дошли до Верхнего Египта и Синайского полуострова. Древнейшие обитатели Египта, именуемые по месту находки «расой Нагада» были высокого роста, с головами средней и большой длины, узколицыми, узконосыми, а найденные остатки их волос — светлые. Рехе относит их к нордической расе. Но индоевропейцами эти группы нордической расы назвать нельзя, так как в неолите, когда они появились (около 6000 г. до н. э.), индоевропейская семья только начала формироваться. «Раса Нагада», вероятно, пришла из Западной Европы через Северную Африку в Египет и соседние страны.

Бакстон тоже пишет о нордической примеси у древнейших египтян: «Среди древних черепов из местности вокруг Фив в коллекции Отдела анатомии человека в Оксфорде, встречаются формы, которые несомненно можно причислить к нордической расе» (Народы Азии, 1925, с. 50).

в) Нордическая раса в Палестине до вторжения евреев

Выше уже было сказано, что племена, говорившие на индоевропейских языках, появились в Передней Азии не ранее 2500 г. до н. э., а в Палестине — не ранее 2000 г. до н. э., а позже несколько мощных волн занесли индоевропейские языки еще дальше в Азию. Эти языки возникли среди группы обитателей неолитической Центральной Европы, принадлежавших преимущественно к нордической расе. Племена, которые распространяли отдельные индоевропейские языки, преимущественно были нордическими.

(Примечание. О физических признаках и психических качествах нордической расы см. Гюнтер «Расология немецкого народа» и «Расология Европы». Основные признаки этой расы: высокий рост, длинные головы с затылком, выступающим за шею, узкое лицо с четко выраженным подбородком, узкий нос с высоким корнем, мягкие, гладкие или волнистые светлые (золотистые) волосы, глубоко сидящие светлые, голубые или серые глаза, розовато-белый цвет кожи.)

Там, где они окончательно селились и где в итоге формировались отдельные индоевропейские языки, преимущественно нордические слои господствовали над ненордическими низшими слоями и навязывали смешанному народу свой язык и свои традиционные воззрения. Во многих таких народах в результате антиотбора нордическая примесь теперь уже почти незаметна, тогда как на индоевропейском языке, более или менее искаженном ненордическим языковым наследием, продолжают говорить. Индоевропейские языки с разными вариациями выражают нордическую расовую душу, а кавказские (алародийские языки) — переднеазиатскую расовую душу.

Но племена нордического происхождения распространились за современный и исторический ареал индоевропейских языков и как правящее меньшинство расово многослойного народа они навязывали свой язык порабощенным ими низшим слоям, так что и наследственные задатки нордической расы прослеживаются в истории народов, говорящих на неиндоевропейских языках, или даже сегодня проявляются у таких народов. Часто имеет место только влияние духа индоевропейского языка на неиндоевропейский язык, но во всех случаях, когда народ не является нордическим или, в основном, не был им и в прошлом, но говорит на индоевропейском или преобразованном под влиянием его духа языке, можно, как я доказывал в своей «Расологии Европы», поставить вопрос о преимущественно нордическом господствующем слое, который некогда управлял этим народом. Индоевропейские языки или следы их духа — признак некогда существовавшего господствующего слоя преимущественно нордической расы.

Но могло быть и так, что отдельные племена нордической расы или превращавшейся под влиянием отбора в нордическую реку группы людей из Центральной Европы ушли оттуда до того, как нордическая раса сформировала индоевропейскую языковую семью в ее древнейшей форме. Может быть, такое племя нордической расы, доиндоевропейское по языку, сыграло свою роль в расовой смеси шумерского народа. Шумеры издавна заселили область к югу от позднейшей Вавилонии, куда они пришли из расположенной к востоку горной страны в период между 4000 и 3500 г. до н. э. Может быть, часть шумеров происходила из Западной Индии.

Согласно Рехе, цветные фигурки, которые изготавливали шумеры, частично имеют светлую окраску, что может указывать на нордическую примесь. В своей основной массе народ шумеров, судя по сохранившимся изображениям, был несомненно ненордическим: роста маленького или среднего, приземистые, сильные люди, вероятно, мезокефалы, частично с более узкими, частично с более широкими лицами, низким лбом, большими, глубоко посаженными глазами и слабо выраженным подбородком. Часто у них были узкие и острые, при этом прямые или слегка вогнутые носы и скошенные глаза. Найденные черепа имеют указатель 70-75, т. е. они подчеркнуто долихокефальные при узком лице и носе. Отдельные скульптуры свидетельствуют о явной примеси переднеазиатской расы. О возможности нордической примеси мы уже упомянули. Но основную массу этого народа нельзя считать ни преимущественно переднеазиатской, ни преимущественно монголоидной. (Христиан видит в шумерах смесь средиземноморской, малайской и переднеазиатской рас. «Исследования по палеоэтнологии Востока Сообщения Венского антропологического общества, том 54, 1924, с. 33).

Шумеры и сегодня остаются загадкой и для расологов, и для лингвистов. Древнейший слой шумерского языка относится к 5000 г. до н. э. Этот язык вымер уже ко времени Хаммурапи, вавилонского царя аморитского происхождения (около 2000 г. до н. э.), но сохранился как язык богослужения, подобно латыни в католической церкви, до эпохи эллинизма. Хоммель относил шумерский язык к тюркским языкам Центральной Азии, к алтайской ветви древнеалтайского языка (Очерк географии и истории Древнего Востока. Первая половина, 1926, с. 21). Прародину шумеров искали в долине Инда. Холл считает, что шумеры пришли из Индии и представляют собой расу, наиболее близкую к дравидам (Древняя история Ближнего Востока, 1913, с. 174).

Шумеры имеют особое историческое значение, потому что они создали основы для позднейших культур Месопотамии и большей части Передней Азии. Возможно, небольшая примесь шумерской расы (или рас) была у появившихся позже народов, говоривших на семитских языках.

(Примечание. Одно место из вавилонской «Поэмы о Гильгамеше», значительные части которой основаны на древней шумерской традиции, может рассматриваться как воспоминание об этих древнейших нордических пришельцах. Об Энгиду, втором герое этой поэмы говорится, что волосы у него были как у женщины и «как пшеница». Имелись в виду длинные волосы пшеничного цвета? Эллины тоже употребляли этот эпитет применительно к светлым волосам.)

Около 2000 г. до н. э. в Передней Азии начинает ощущаться власть хеттов, столицей царства которых был город Хати (современный Богаз-Кей к востоку от Анкары, в излучине реки Галис), а на западе его границы доходили до побережья. Из Малой Азии хетты постепенно продвигались в Месопотамию, где жили народы, говорившие на семитских языках, и около 1870 г. до н. э. захватили Вавилонию. Около 1300 г. до н. э. власть хеттов простиралась на Сирию, но тогда же ее потрясло вторжение новых завоевателей, вероятно, фригийско-мизийских народов, которые отделились в Юго-Восточной Европе от фракийской группы, индоевропейской по языку и нордической по расовому происхождению. Центр распавшегося на мелкие государства царства хеттов переместился в Сирию и прилегающие к ней с севера области. В VIII веке до н. э. распад этого царства завершился. Для Палестины соседство хеттских племен имел большое значение; по всей видимости, смешение евреев с хеттами было довольно сильным.

Хеттский язык, задокументированный с XV века до н. э. это индоевропейский язык, принадлежащий к группе кентум, как и греческий, латинский, кельтские и германские языки, в то время как языки индоевропейцев, продвинувшихся в Восточную Европу и Азию, принадлежат к группе сатем (славянские, армянский, иранские и индийские).

Хеттский язык имеет индоевропейскую структуру, но в его лексике преобладают неиндоевропейские слова. Отсюда можно сделать вывод о расовом расслоении хеттского народа: господствующий слой нордического происхождения определил структуру языка, а лексика принадлежала низшему слою, преимущественно переднеазиатской расы. Это подтверждает и египетское изображение побежденного Рамзесом хеттского царя XIV века до н. э. как длинноголового блондина (де Лапуж. Арийцы. Их социальная роль. 1899, с. 259).

Хеттский бог мужества Инар или Инараш соответствует представлениям о богах, характерным для индоевропейских народов нордической расы. Корень слова, лежащий в основе этого имени. Грозный сравнивает с греческим «анер» — «муж», а также с именем индийского бога Индры (Хетты и индийцы. «Цайтшрифт фюр Ассирологи», том 4, 1928, с. 184).

Изображение хеттов на египетских памятниках подтверждают выводы лингвистов о двух разных типах среди хеттов. Сохранившиеся хеттские имена, вероятно, почти все без исключения имена представителей господствующего слоя, частично, несомненно, индоевропейские. Этот слой нордической расы был тонким или стал тонким ко времени развития хеттского искусства, ибо хетты, если судить о них по их изображениям, в основной массе своей были людьми преимущественно переднеазиатской расы, так как черты этой расы особенно удачно воспроизводились в хеттском искусства. Каули в своей книге «Хетты» (1920, с. 28) описывает изображения хеттов на египетских памятниках XIII века до н. э. (рис. 43) и находит у них «монголоидный тип». Но единственная «монголоидная» черта на этих изображениях — скошенные глаза, в остальном преобладают черты переднеазиатской расы или ее смеси с ориентальной расой. Этот тип и сегодня иногда можно встретить среди туркмен Передней Азии. Отсутствие бороды нельзя считать расовым признаком — бритье могло быть обычаем. Но Каули верно замечает, что отдельные черты египетских изображений хеттов могли быть карикатурными. Изображения IX века до н. э. из Кархемыша на Евфрате позволяют судить о хеттах, как о людях переднеазиатской расы, смешанной с ориентальной или средиземноморской расой. На изображениях, оставленных самими хеттами, они предстают как преимущественно переднеазиатский народ, «явно короткоголовый арменоидный тип» (Каули, с. 32). Хеттов, живших в Аскалоне, египетские художники изобразили в Карнаке как людей переднеазиатской расы. В общем, хетты были людьми «приземистыми, с грубыми членами» (Сейс. Расы Ветхого Завета. 1925, с. 192).

Влияние духа индоевропейских языков свидетельствует о том, что племена, говорившие на этих языках, достигли Передней Азии уже в последние века III тысячелетия до н. э. Другим свидетельством этого является наличие там племени касситов, которое около 2000 г. до н. э. уже давно жило в Западном Иране, современном Луристане. Около 1900 г. до н. э. касситы вторглись в Вавилонию, и в 1746-1171 гг. до н. э. там правил касситский род, членов которого, по крайней мере, в начале его правления, мы можем представлять себе как людей преимущественно нордической расы. От касситского языка сохранился лишь касситско-ассирийский словарь, по которому Шефтеловиц определил его принадлежность к индоевропейской семье (Журнал сравнительного языкознания, том 38, 1905). Пик предполагает, что касситы пришли в Переднюю Азию со своей прародины в Южной России (Расовые элементы в Троянской войне. Journal of the Anthrop. Institute, т. 46, 1916).

Появление касситов в Западном Иране около 2000 г. до н. э., равно как и еще более раннее появление индоевропейцев в Передней Азии показывает, что в этот период влияние духа индоевропейских языков на хеттский язык неудивительно и в хеттском народе вполне могла быть примесь нордической расы.

г) Амориты

Вторая волна народов, с которой распространились семитские языки, обычно именуется аморитской или ханаанейской миграцией. Она началась с первой половины III тысячелетия до н. э. занятием Вавилонии и Ханаана аморитами и родственными им семитоязычными племенами. Последней, самой поздней волной этой миграции была еврейская, но переселение евреев в Палестину закончилось лишь около 1200 г. до н. э.

Прародиной аморитов считают горную страну, обозначаемую клинописью как Мар-ту и расположенную к северо-востоку от Вавилона. Оттуда, из страны Амурру, пришли амурри, амориты.

Из вавилонских царей наиболее прославился в истории Хаммурапи (2067-24 г. до н. э.). Законы Хаммурапи, в которых явно заметно влияние духа народов нордической расы, говоривших на индоевропейских языках, повлияли также на древнейшие законы евреев. Хаммурапи был аморит.

После того, как воинственная держава аморитов распространила свою власть на Западную Сирию и Палестину и стала угрожать Египту, появились изображения аморитских воинов, сделанные египетскими художниками, изображения, которые позволяют сделать вывод о расовом составе аморитского народа или, по крайней мере, его правящего слоя. Клей в книге «Империя аморитов» (1919, с. 58) дает обзор этих изображений аморитов. Судя по ним амориты были людьми высокого роста, широкоплечими, с большими, длинными головами, низкими, убегающими назад лбами и орлиными носами. Над голубыми или темными глазами сильно выступали вперед брови, над худыми щеками — скуловые кости. Нижняя полвоина лица казалась угловатой и тяжелой, но обычно она была скрыта под густой, завитой, заостренной на конце бородой. Губы сравнительно тонкие, усы обычно сбривались.

На изображениях из Абу-Симбела у аморитов желтоватая кожа; так египтяне, у которых кожа была красновато-коричневой, пытались рисовать светлокожие народы. Глаза на изображениях голубые, брови и борода — рыжеватые. В Мединет-Абу, по словам того же Клея, цвет кожи аморитов на их изображениях «еще более розовый, чем телесный». Петри нашел в одной египетской гробнице 18-й династии, т. е. периода между 1580 и 1359 гг. до н. э., изображения светлокожих аморитов со светлыми, красновато-карими глазами. На изображениях в Карнаке кожа частично желтоватая, частично красная. В Ветхом Завете говорится о высоком росте аморитов, Сейс находит в чертах их лиц «ум и силу».

Петри, один из крупнейших знатоков истории древнего Египта и древней Палестины, говорит о «светловолосых аморитах» (Египет и Израиль. 1911, с. 15. То же у Сейса «Расы Ветхого Завета. 1915, с. 92), а Хоммель упоминает о том, что на египетских изображениях сирийские амориты «светлые и голубоглазые» (Хетты и скифы. Корреспондентский листок немецкого общества антропологии, этнологии и доисторического периода. 1898, с. 39).

«Живопись в гробнице (египетского вельможи) Рехма-Ра (в Фивах), показывает нам черты «рутенну», т. е. сирийцев, о которых написал статью Ами. У этих рутенну были светлые и рыжие волосы». Так рассказывает де Лапуж об изображениях аморитов XIV века до н. э. (Арийцы, с. 259). «Ясно, что амориты принадлежали к светловолосой расе», — пишет Сейс. Из осторожности можно сказать, что к ней принадлежал высший слой аморитов.

Не связано ли с этим подчинением темнопигментированного, преимущественно переднеазиатского населения господствующему слою светлой нордической расы то обстоятельство, что вавилонские цари называли себя «повелителями черноголовых»? Де Лапуж упоминает об этом обычае, которого придерживались также Навуходоносор и персидский царь Кир.

Нордическая примесь была в аморитском народе, в аморитских племенах Сирии и Палестины. Но можно представить себе людьми нордической расы только господствующий слой аморитов или их части. Будь этот слой многочисленней, он, если бы даже не навязал индоевропейский язык всему народу, то оставил бы хоть какие-то индоевропейские слова в аморитском языке. Но только в культуре аморитов можно распознать несемитские черты, свойственные кругу индоевропейских народов. Основная масса, прежде всего, низший слой аморитских племен представляли собой смесь переднеазиатской и ориентальной рас. Ядром аморитской расовой смеси была, скорее всего, ориентальная раса, к которой первоначально принадлежали все народы, говорившие на семитских языках. Когда и где получили амориты свою нордическую примесь? Пока мы не можем ответить на этот вопрос. Пик выводит аморитов или предков аморитского господствующего слоя из низовьев Дуная (Пик, цит. соч., с. 172).

Именно слой воинов сирийско-палестинских аморитских племен, т. е. слой с сильной нордической примесью, вошел позже в состав еврейского народа. Ханаанеи Ветхого Завета частично вышли из аморитских племен; в Ветхом Завете «аморит» часто означает то же самое, что «ханааней», хотя есть и признаки того, что ханаанеями первоначально называли различные прибрежные племена, а аморитами — горные. Сейс рассматривает евитов и евусеев, которые вошли в состав населения еврейского государства, как части аморитов.

К аморитской или ханаанейской миграции принадлежали, вероятно, и хорреи, племя, которое в конечном счете заняло область к югу от заселенной евреями Палестины. Хорреи это «хару» древнеегипетских документов, на иврите они называются «хорим», т. е. благородные. Предполагают, что название этого племени происходит от индоиранского «арья» с тем же значением. Отсюда делают вывод, что хорреи — племя из круга народов нордической расы, говоривших на индоевропейских языках (Бенцингер. Еврейская археология. 3-е изд., 1927, с. 45). Упоминание хорреев в числе семитоязычных народов в 1-й книге Моисеевой, 36, 20, может служить лишь указанием на их языковую принадлежность, но не на их расовый тип. Винклер сопоставляет имя хорреев с «хари» из надписей из Богаз-кёя и приписывает хорреям североевропейское происхождение. В этом случае речь может идти об очень близком к индийцам племени нордического расового происхождения. Хюзинг доказал, что индийцы или часть их, когда они еще жили в современной Армении, сами себя называли «хари», т. е. светловолосыми (статья «Индийцы из Богаз-кёя» в сборнике памяти Бодуэна де Куртене, Краков, 1921. См. также раздел «Расовая история индийского и персидского народа». Гюнтер «Расология Европы»).

д) Митанни

И в царстве Митанни, которое возникло около 1600 г. до н. э. в Месопотамии, а потом расширилось, правил господствующий слой преимущественно нордической расы. Около 1500 г. до н. э. царство Митанни расширилось до Сирии, а около 1400 г. до н. э. в Сирии уже правили роды с индоевропейскими именами. В ту же эпоху в сирийском правящем слое наличествуют нордические длинные черепа. В самом народе Митанни преобладала переднеазиатская раса. На связь с этой расой указывает и язык Митанни, который, как и эламский, относится к кавказской (алародийской) семье языков.

О митаннийском господствующем слое в Сирии и Египте стало известно из знаменитых находок в Телль-эль-Амарне в Египте. Там нашли переписку египетских фараонов Аменхотепа III и Аменхотепа IV, относящуюся к XV веку до н. э. и содержащую ценнейшие сведения об отношениях между государствами Передней Азии и Египтом. В этой переписке встречаются несомненно индоевропейские имена правителей сирийских и палестинских городов, причем близкие, с одной стороны, к индоевропейскому праязыку, а с другой — к древнеиндийскому. Например, правителя города Кельте близ Иерусалима звали Сувардата, что соответствует древнеиндийскому имени, означающему «дарованный богом солнца». Сирийско-палестинская военная знать называлась «марьянни» — на древнеиндийском «марья» значит «воин, герой». Хотя близко родственный древнейшим, еще преимущественно нордическим индийцам правящий слой Митанни, похоже, усвоил кавказский (алародийский) язык низшего слоя этого государства, он сохранил традиционные индоевропейские имена. И в свидетели при клятвах в Митаннии призывали богов индоевропейского происхождения Индру, Варуну и Митру, известных в древней Индии и Персии. Вероятно, митаннийским было и имя хетта Урии, военачальника царя Давида.

О физических чертах митаннийских воинов эпохи около 1300 г. до н. э. по изображениям из гробницы египетского фараона Хоремхеба Эдуард Мейер пишет: «Среди пленников из Сирии наряду с характерными семитами мы видим и совершенно отличные от хеттов с рельефов 19-й династии образы, бородатые и безбородые головы, частично старики, с тонко прорисованными чертами лица и длинным, уплощенным сверху и немного вдавленным посередине черепом… В мире переднеазиатских народов это совершенно чужеродный элемент, тип, который мы встречаем скорее среди европейцев и персов. Это подтверждает свидетельства языка о происхождении марьянни» (История древности, т. II, 1929, с. 34).

Следы митаннийского правящего слоя мы находим в Сирии, Северной Палестине и Иудее. Может быть, та же волна народов нордической расы, от которых произошла аристократия царства Митанни, привела в Переднюю Азию лошадь. Подобно тому, как верблюд и осел характерны для народов древнего Востока, прежде всего, семитоязычных — осел как восточное домашнее животное происходит, вероятно, от восточно-африканского степного осла, а верблюд — из Центральной Азии, — то лошадь — от доисторической центрально-европейской дикой лошади и характерна для тех пришлых племен, которые принесли в Переднюю Азию индоевропейские языки. О появлении лошади в Ханаане мы расскажем позже.

Жена египетского фараона Аменхотепа IV, мать фараона-еретика Эхнатона, считается дочерью митаннийского царя. Сохранились ее изображения, на одном из которых бросаются в глаза неевропейские черты, негритянские или негроидные, а другое, из книги Петри «Исследования на Синае» (1906) — черты, которые и сегодня можно встретить в расово смешанном населении Востока. Но при этом египетские источники сообщают о голубых глазах жены фараона Тейе. Небольшая примесь нордической крови от митаннийской аристократии возможна и здесь.

Наличие негроидной примеси предполагается во всей доисторической Передней Азии, а также в южном Иране и Индии. Курчавые завитки на висках, которые Манилий, римский историк эпохи Августа приписывает сирийцам, могут объясняться такой примесью. Штульман предполагает, что доисторическое население с темной кожей и курчавыми волосами, которое встречается от Африки до Австралии, включая восточную Аравию, южную Азию и Индонезию, распространилось в конце третичного периода из Южной Азии (Ремесло и промышленность в Восточной Африке. 1910, с. 146). Еще де Лапуж обратил внимание на «туземных негритосов» в области вокруг Суз (Арийцы, с. 258). Он сравнивал их с индийскими «негритосами». Таких «негритосов» или темную, курчавоволосую «карликовую расу» Хюзинг находит в доисторической Передней Азии, а следы их — даже в современном южном Иране (Этнические слои в Иране. Сообщения Венского антроп. общества, том 46, 1916). Может быть этой, постоянно попадающейся на глаза, но все еще не определенной более точно расологией примеси было больше, чем предполагает Хюзинг, в наследственных задатках доисторических и раннеисторических пигмеев, следы которых сегодня заметней всего в Белуджистане. Может быть, в расовый состав еврейского народа вошел и этот карликовый тип — коротконогий, мезо- и брахикефальный, с круглым, выпуклым лбом, коротким, широким носом и такими же ушами, мясистыми губами, причем верхняя губа вывернута наружу, с курчавыми черными волосами и темно-коричневой кожей, но его примесь очень невелика.

Среди черепов из сирийских погребений, которые исследовал Блейк, есть короткие, переднеазиатские, и длинные, ориентальные, но среди коротких есть и некоторые с выступающими вперед челюстями (прогнатизмом), что наводит на мысль о примеси этой карликовой расы, а не «тюрко-татарской», как полагает Сейс (Расы Ветхого Завета, 1925, с. 157).

Сказалась ли эта примесь на чертах Тейе? Собственно негритянскую примесь в странах древнего Востока, как будет показано позже, можно предположить лишь с 1500 года до н. э.

Ко времени около 1400 года до н. э. население Палестины, с учетом всего сказанного выше, должно было состоять, в основном, из смеси переднеазиатской, ориентальной и нордической рас. В эту расовую смесь и вторглись племена евреев.

III. Евреи во времена их вторжения в Ханаан

Выше уже говорилось об аморитской или ханаанейской миграции семитоязычных племен, последней волной которой можно считать евреев. О больших волнах семитоязычных племен ниже будет рассказано подробней.

Обычно различают четыре миграции семитских народов:

1) Вавилонско-семитскую миграцию около 4000 г. до н. э. в Вавилонии уже около 3500 г. до н. э. семитоязычные племена наслоились на шумерское население.

2) Вышеупомянутая аморитская или ханаанейская миграция, которая около 2500 г. до н. э. или даже раньше привела семитоязычные племена из Вавилонии в Сирию и Палестину. Из этих племен финикийцы достигли самых дальних западных пределов, а самой последней волной их были евреи.

3) Арамейская миграция: она началась, когда еще не закончилась аморитская, и захватила Сирию в 1200 г. до н. э.

4) Арабская миграция: она достигла Сирии в IX веке до н. э., обрела наибольший размах благодаря победоносным походам Ислама в VII веке н. э. и закончилась, когда силы Ислама иссякли.

В результате всех этих миграция широко распространились семитские языки. Сегодня ареал их распространения простирается от Персидского залива до Северной Африки (см. карту III) и включает в себя и те области, где примесь той расы, которая была разносчицей семитских языков, уже почти исчезла.

Где была прародина семитоязычных народов? Раньше ее искали в Южной Аравии, области, где, как казалось, могли селиться многочисленные племена, поскольку в доисторическую эпоху она была сравнительно плодородной, а климат ее был более прохладным (Уоррел «Исследование рас древнего Ближнего Востока», 1927).

Сегодня гипотеза об аравийской прародине семитоязычных народов стала сомнительной. Унгнад ее решительно отвергает: «Семиты распространились не из Аравии, а с севера, из Сирии» (Сущность прасемитского языка. Лингвистическо-психологический анализ», 1925, с. 22).

По мнению Унгнада, ближе всего к прасемитскому языку аккадские, т. е. ассиро-вавилонские диалекты, хотя шумерский язык сильно повлиял на согласные аккадского языка. Это должно служить указателем для определения прародины семитов. Областью, где прасемитский язык обрел свои характерные черты, были, по мнению Унгнада, Западная Сирия и Месопотамия.

Дополнительные выводы позволяет сделать изучение предполагаемой древнейшей формы семитского праязыка, который, по Унгнаду, был «в основном, языком изолирующего строя», т. е. еще не обрел структуру, характерную для семитских языков. Может быть, большое значение для определения семитской прародины имеет указание Хоммеля на «полное» совпадение структуры предложений в семитских и малайских языках, которое Хоммель считает «поразительным» (Очерк географии и истории древнего Востока. Первая половина, 1926, с. 18, примечание 3). Наконец, родство семитских языков с хамитскими заставляет связать вопрос о прародине семитоязычных народов с вопросом о прародине языка, на котором говорила семито-хамитская группа людей.

Все эти вопросы в свою очередь связаны с вопросом о физических и психических наследственных задатках групп людей, которые первоначально распространяли семитские и хамитские языки. Семитские языки, несомненно, распространяла ориентальная раса, а хамитские — хамитская (эфиопская) раса.

(Примечание. К сожалению, расологи, которые исследуют африканские расы, пока не предложили подходящего названия для «хамитской расы», из-за чего могут путать хамитскую расовую принадлежность и принадлежность к народу, говорящему на хамитском языке. Поэтому к обычному немецкому названию этой расы, «хамитская», я всегда добавляю в скобках ее итальянское название «эфиопская», хотя оно тоже не лучше, так как из-за него могут путать понятия народа и расы; путаницу усугубляет данное в свое время Блюменбахом (1752-1840) определение «эфиопской расы».)

Но кажется, прародину ориентальной расы следует искать в Юго-Восточной Европе или в степях Юго-Восточной Европы и Западной Азии, где она сформировалась в позднеледниковом периоде (Унгнад. Древнейшие миграции народов Передней Азии. 1923), а прародину хамитской расы — вокруг Персидского залива. Позже мы еще вернемся к этим вопросам, когда будем говорить об этих двух расах.

В любом случае, семитоязычные племена пришли не из Аравии, как предполагали раньше, а из Малой Азии и Сирии в области, населенные народами преимущественно переднеазиатской расы. В результате наслоения господствующего слоя ориентальной роли на население переднеазиатской расы около 4000 г. до н. э. возник вавилонский народ, который усвоил семитский язык господствующего слоя. Этот слой должен был составлять значительную часть народа в целом, иначе утвердился бы язык низшего слоя. Как уже говорилось ранее со ссылкой на Унгнада, ассиро-вавилонские диалекты отклонились от прасемитской фонетики под влиянием чужого языка. Уоррел тоже указывал на это обстоятельство и объяснял его расовым смешением. Фонетическое влияние шумерского населения, иного по расовому составу, проявилось в аккадском языке (Уоррелл. Исследование рас древнего Ближнего Востока. 1927, с. 105-106). Немногочисленные находки черепов в древних месопотамских гробницах в Кише, между Тигром и Евфратом, показывает, судя по данным, приведенным Бакстоном (Народы Азии, 1925 г., с. 103), что около 3300 г. до н. э. переднеазиатские формы уже смешивались здесь с ориентальными. Бакстон считал их средиземноморскими.

У финикийцев, судя по черепам, найденным близ Сидона, преобладал ориентальный тип со средним черепным указателем 79,31 (Шантр. Черепа из сидонского некрополя. Бюллетень Лионского антропологического общества. 1894, с. 12). Карфагенские финикийцы тоже еще оставались преимущественно ориентальным народом с 82% длинных черепов (Бертолон и Шантр. Антропологические исследования в восточной Берберии, 1913), но у них уже имелись небольшие примеси переднеазиатских брахикефалов и негроидов. Бертолон так описывает черты современных представителей населения Туниса, которых он считает потомками пунийцев, что их можно счесть чертами ориентальной расы (Питтар. Расы и история. 1924, с. 409).

Евреи во время их вторжения в Палестину представляли собой племена преимущественно ориентальной расы. Можно вообще предположить, что у семитоязычных племен ориентальная раса долго преобладала и сохранялась в чистоте, пока они вели кочевой образ жизни. Сегодня ориентальная раса и семитский дух сохраняются в наиболее чистом виде среди кочевых арабов, бедуинов. Это те семитоязычные племена, у которых ориентальная раса и сегодня преобладает сильнее всего (см. карту II). Похоже, они с гордостью сознают всю расовую чистоту. Вольней сообщает, что бедуины хвастаются перед соседями своей чистой расой (Путешествие в Сирию и Египет, том I, 1788 г., с. 290).

Такими же, как и современные бедуины, притом с еще меньшей негритянской примесью следует представлять себе и доисторических семитов эпохи семитских миграций, в том числе и евреев в ранний период их истории.

Согласно вышеупомянутой работе Бертолона и Шантра (с. 347), некоторые арабские племена в Тунисе, считающиеся там наиболее расово чистыми и живущие к северу от гор Меджерда, это племена преимущественно ориентальной расы с небольшими негроидными и переднеазиатскими примесями. Длинную форму имеют и 25 черепов арабов из Адена, описанные Шантром (с. 350), а в Адене ориентальная раса смешана с хамитской. Согласно Мокки (Об антропологии арабов. «Архив антропологии и этнологии, т. 36, 1907, № 3), черепа арабов из Африки и Пальмиры имеют длинную форму, из Азии и Сирии — мезо- и брахикефальные: здесь имело место смешение с переднеазиатской расой. Ссылаясь на измерения Шантра на египетских бедуинах, Питтар считает, что среди них 90% долихокефалов (Расы и история. 1924, с. 436-437). На росте отдельных групп египетских бедуинов сказывается примесь хамитской расы, а на носовом указателе — негритянская примесь. Арабы с берегов Персидского залива имеют, согласно исследованиям фон Лушана (Народы, расы, языки. 1922, с. 92), переднеазиатскую примесь, как там и следовало ожидать. Но преобладает ориентальная раса.

а) Ориентальная раса

Эту расу раньше называли, да и теперь часто называют «семитской», путая языковую и расовую принадлежность. Встречается также, особенно в английской литературе, название «арабская раса», что тоже приводит к путанице: путают народ и расу. Рехе называл эту расу восточной разновидностью средиземноморской, подчеркивая ее близость к последней.

Название «ориентальная раса» принадлежит Ойгену Фишеру. Раньше Деникер именно так называл расу, которую теперь Норденстренг переименовал в восточно-балтийскую. Клаусс называл ориентальную расу «пустынным типом», связывая, как это обычно бывает в данном случае, пустынный ландшафт и психическое своеобразие ориентальной расы. Связь между пустыней и ориентальной расой очевидна: психический склад племен ориентальной расы — результат влияния пустыни. Об этом не раз писал Дарре (Крестьянство как источник жизни нордической расы». 1929, с. 46).

Люди ориентальной расы — среднего роста, ближе к высокому, чем к низкому, обычно стройные, часто худощавые; у мужчин выпуклая грудная клетка, хорошо развитые мускулы, тела нередко жилистые. У женщин плавно округленные формы и широкие, тяжелые бедра.

Ориентальная раса отличается ярко выраженной длинноголовостью, лица узкие, затылок далеко выступает за шею. Нос узкий, обычно изогнутый только в нижней трети (рис. 53, 67, 85), реже угловатый в верхней трети (рис. 66), не очень сильно выступающий, у мужчин иногда уплощенный, с глубоко расположенным, но всегда узким корнем носа (рис. 70).

Губы слегка утолщены, но, даже если они тонкие, они кажутся улыбающимися, как будто одновременно рот заострен вперед, а его уголки оттянуты по бокам вверх. Рот маленький, часто выступает вперед вместе с кончиком подбородка, борозда между нижней губой и подбородком глубокая. Эта борозда часто расположена выше, чем у людей других рас (рис. 56, 68, 110), что придает характерную черту лицам людей ориентальной расы. Нижняя губа из-за этого часто кажется выпяченной вперед, а иногда и в самом деле бывает выпячена.

Часто — обычно в детстве и юности и у женщин — глаза имеют миндалевидную форму, т. е. внутренние уголки глаз, по сравнению с распространенной в Европе веретенообразной формой, более круглые, а внешние — более заостренные. При этом глазная щель в продольном направлении слегка поднимается наружу (рис. 56, 57). Глаза людей ориентальной расы часто производят впечатление впалых, особенно если они, как часто бывает, погружены в веки, которые кажутся высохшими. Брови часто сильно изогнуты дугами вверх, ресницы длинные. Уши сравнительно маленькие, часто очень плотно прилегают к голове.

Кожа светло-коричневая, часто светлей, чем кожа людей средиземноморской расы, но бледного, матового оттенка, никогда не розоватая. Волосы темно-каштановые или черные, обычно волнистые. Отдельные волосы тонкие и мягкие. Радужная оболочка глаз темно-каряя.

У женщин ориентальной расы часто встречаются глаза, роговицы которых сильнее изогнуты в горизонтальном и вертикальном направлении, чем у других рас, за исключением хамитской.

Борода у мужчин растет хорошо. Встречаются бороды, которые четко делятся на три части, бакенбарды, усы и собственно бороду, и такие, которые представляют собой одно целое. Форма бороды у семитоязычных племен ориентальной расы на египетских изображениях, без усов, с бакенбардами и остроконечная на подбородке (рис. 116), могла быть особой модой, а не расовым признаком.

Женщины ориентальной расы быстро стареют; их самый цветущий возраст — между 12 и 20 годами, когда их узкие лица с женственно округленным подбородком особенно привлекательны. Стройность фигуры обычно сохраняется даже при широких бедрах и больших грудях.

Кроме редких для ориентальной расы грудей в виде чаш и полушарий, у женщин этой расы чаще встречаются грушевидные, конические груди, т. е. такие, у которых диаметр по длине меньше диаметра по высоте. Ланьо встречал в Южной Франции женщин с такой формой груди, предками которых были осевшие там средневековые сарацины (ориентальной расы). Встречающиеся у восточных народов и у евреев груди женщин в форме козьего вымени, т. е. груди грушевидной формы, продольно направленные вниз, как и их соски, скорее объясняются негритянской примесью, чем примесью ориентальной расы, так как эта форма грудей чаще всего встречается в тех областях, где сильнее всего негритянская примесь.

Ориентальная раса ближе всего к средиземноморской расе. Обе расы можно рассматривать как два разных типа одной расы, по крайней мере, по физическим признакам. В психическом отношении их различия больше.

Психическое своеобразие ориентальной расы раньше всего поняли в древние времена на примере арабов-бедуинов. В них всегда бросалась в глаза замкнутость, чувство собственного достоинства и какая-то неподвижность восприятия, которая тормозила развитие арабской музыки и арабского театра, пока не произошло смешение с переднеазиатской расой. Народам и людям других рас в племенах ориентальной расы всегда бросалась в глаза неподвижность представлений о богах или о Боге, что в религиозной жизни порождало нетерпимость к инаковерцам и их преследование. Не только в своей вере, но часто и в повседневной жизни люди ориентальной расы часто сдержанно серьезны, и лишь внезапные вспышки страсти порой нарушают эту серьезность, как и полное достоинства самообладание ориентального человека может быть внезапно нарушено половым влечением. Так психическое состояние ориентального человека меняется от ленивого, часто инертного покоя до бурной предприимчивости.

Неглубокая, но острая наблюдательность, упорная сила воли, расчетливая хитрость, холодное бессердечие и мстительность всегда управляется трезвым рассудком, ярко выраженная драчливость всегда подчинена расчету: внезапный разбойничий набег, успех которого представляется весьма вероятным, выражает сущность ориентальной расы.

Английский востоковед Сей (Расы Ветхого Завета, 3-е изд., 1925, стр. 121-122) дает описание психического склада «семитов» примерно соответствующее описанию ориентальной расовой души, но отдельные черты в нем скорее относятся к психической сущности переднеазиатской расы. Когда он называет «семитов» хитрыми и ловкими, когда он приписывает им хорошую память, сильную привязанность к семье и жажду приобретательства, а также обнаруживает у них, воинственных по природе, неприязнь к армейской дисциплине, он называет тем самым основные черты ориентальной расовой души. Ранее Сейс пытался описать психическую сущность семитских племен преимущественно ориентальной расы словами: «Пылкость веры, жестокость, замкнутость, сила воображения».

Но я предполагаю, что упомянутая здесь сила воображения у семитоязычных племен указывает на примесь переднеазиатской расы; силу воображения трудно соединить с трезвостью ориентального рассудка. Можно взять для примера арабский язык как свидетельство психической сущности ориентальной расы, так как он лучше всего сохранил прасемитские черты и на нем и сегодня говорят семитские племена бедуинов, у которых сильнее всего преобладает ориентальная раса. Арабский язык, по словам Бергштрессера, позволяет нам судить о психических качествах «древнеарабских бедуинов», т. е. людей ориентальной расы, таких как «трезвый рассудок, наблюдательность и ярко выраженный интерес к словесности». Арабскому языку свойственны «рационалистические черты», для непосредственного выражения чувств он пригоден меньше всего, зато является непревзойденным как язык науки (Введение в семитские языки, 1928, с. 146-147).

Дух семитских языков следует рассматривать как выражение ориентальной расы. Психологический анализ семитских языков вообще, а из живых семитских языков — арабского языка бедуинов был бы одновременно анализом ориентальной расовой души. Ренан указал путь этих исследований во введении к своей «Общей истории семитских языков» (3-е изд., 1878).

(Примечание. Название «семиты» взято из перечня народов в 1-й книге Моисеевой. 10: «Вот род детей Ноя: Сим, Хам, Яфет». Броккельман (Семитское языкознание, 1916, с. 14-15) пишет: В т. н. перечне народов Книги Бытия, 10, народы и племена Передней Азии делятся на три большие группы и возводятся к трем праотцам, Симу, Хаму и Яфету, сыновьям Ноя. Эта была единственная известная тогда форма выражения этнологической и политической принадлежности. Для составителя этого обзора политические и культурные взаимосвязи были важней этнографических, поэтому он причисляет Элам и Луд, элимеев и лидийцев, как вассалов Ассирийского царства, к роду Сима, а финикийцев, ближайших родственников его собственного еврейского народа, наоборот, к роду Хама из-за их тесных политических связей с Египтом.

Но когда А. Л. Шлецер искал в 1781 году общее название для евреев, арамеев, арабов и абиссинцев, языки которых родственны между собой, само собой возникло название «семиты», потому что в перечне народов евреи, арамеи и арабы выводятся от Сима».

К семитским языкам принадлежат: аккадский (ассиро-вавилонский), ханаанейский, моавитский, еврейский, финикийский, арамейский, самаритянский, мандейский, сирийский, арабский, эфиопский, амхарский и др.).

Первое подробное описание расово-психологической сути ориентальной расы или, по крайней мере, сторон ориентальной расовой души, относящихся к религиозной жизни дал Клаусс в книге «О душе и облике рас и народов» (1928). Он называет ориентальную расу пустынным типом и описывает ее психические проявления как поступки людей, относящихся к типу «призванных».

Кроме указанных на карте II мест преобладания ориентальной расы более или менее заметную ее примесь можно встретить в странах Восточного Средиземноморья, прежде всего, в западной части Малой Азии, во всей Передней Азии до Средней Азии и Индии, в Юго-Восточной Европе, в Греции и на греческих островах, на Сицилии, в Южной Италии и на Мальте (где сохранился семитский язык) и на юге Иберийского полуострова. Заметная примесь ориентальной расы прослеживается в прибрежных странах Африки от Занзибара на востоке до Марокко на западе и на северо-западе и востоке Мадагаскара. Южная, особенно Юго-Западная Англия и Южная Ирландия сохранили небольшую ориентальную примесь от финикийских торговцев. В период могущества Испании ее войска разносили небольшие примеси ориентальной расы. В остальном ориентальная и переднеазиатская раса представлены на современном Западе, главным образом, живущими там евреями.

(Следует упомянуть и небольшую примесь ориентальной расы среди населения Явы; жившие там арабы принесли на Яву арабский диалект и имело место смешение туземного населения с характерными для арабов расами.)

б) Вторжение евреев

Область, где обнаруживаются самые первые следы евреев, следует искать в Северной Месопотамии, в Арамее (см. 5-ю книгу Моисееву, 26,5: «Отец мой был странствующий арамеянин»). В Ветхом Завете прародина человечества «мыслится каким-то образом связанной с Вавилонией» (Гизебрехт. Основные черты израильской религиозной истории, 3-е изд. 1919, с. 22).

История еврейского вторжения в Палестину пока освещена в недостаточной степени. В любом случае, оно длилось долго, лет сто-двести. В этот период отдельные племена или небольшие группы племен вторглись в Палестину с разных сторон. К евреям кроме израильтян причислялись также моавитяне, аммонитяне и идумеи. О трех последних племенах мы подробней говорить не будем: под «евреями» впредь будут пониматься только предки израильтян.

Название «евреи» в Ветхом Завете обычно тождественно названию «израильтяне»; первое, похоже, использовалось скорее другими народами, а второе было самоназванием народа (Э. Мейер. История древности, т. II, 1928, с. 345). «Иудеями» первоначально называлось лишь одно племя евреев, то, которое вместе с другими племенами позже создало южное царство Иудею. Только в Новом Завете иудеями обычно называется весь еврейский народ.

Было две главных миграции евреев: одна с севера в область будущего царства Израильского, другая с юга, в область будущего царства Иудейского (Киттель. История народа Израиля, т. I, 1923, с. 405, 424, 425). Название пришедшего с юга племени хабири было позже перенесено на весь народ (евреи, на иврите: ибрим).

Эти хабири были той частью еврейского (израильского) народа, которая, вероятно, жила какое-то время в Египте. В эпоху между 1500 и 1400 гг. до н. э. Египетское царство осуществляло своего рода протекторат над мелкими царьками Палестины, правителями ханаанейских городов. Из переписки, найденной в Телль-эль-Амарне, явствует, что в этот период семитоязычные племена из Аравийской и Синайской пустынь постоянно пытались вторгнуться в Палестину. Эти племена назывались «хабири». Часть их, весьма вероятно, тождественна евреям. Как считает Эдуард Мейер, «языковая тождественность евреев или израильтян со вторгшейся в Палестину частью хабири, о которых говорится в табличках из Амарны, во всяком случае, несомненна» (цит. соч. с. 347). Похоже, отдельные правители ханаанейских городов использовали хабири в качестве наемников, и они потом там и оставались.

Народ евреев, как целое, никогда не жил в Египте. Только «племя Иосифа» или те хабири, которые позже примкнули к этому племени, выдвинулись в Египет. Сегодня отдельные исследователи сомневаются даже в этом, потому что влияние египетской культуры на Израиль было сравнительно невелико. Рассказы Ветхого Завета о пребывании в Египте — легенды, равно как и выступающие в них еврейские персонажи. Так или иначе, но одно еврейское племя с северо-восточной границы Египта, из Синайской пустыни достигло Южной Палестины около 1250 г. до н. э. или позже, тогда как прочие еврейские племена начали проникать в Палестину с севера и северо-востока уже с 1400 г. до н. э. На этот период между 1400 и 1200 гг. до н. э. указывают и доисторические находки: «Завоевательный поход Иисуса Навина приходится на конец бронзового века, вскоре после 1200 г. до н. э., но есть признаки того, что евреи овладели Центральной Палестиной, Харе Эфраим, уже тремя веками раньше» (Евреи в Палестине, Ревю аршеоложик, т. 48, 1928, с. 330).

Что касается расы, то евреи в ранний период принадлежали преимущественно к ориентальной расе, хотя имели черты, которые египетские художники использовали для изображения части гиксосов и других вторгавшихся около 2600 г. до н. э. и позже в Египет семитоязычных племен (см. рис. 116).

Небольшая примесь переднеазиатской расы имелась уже у кочевых евреев, равно как у мадианитян и кенеев. Смешение с моавитянами и мадианитянами, о чем свидетельствует 4-я книга Моисеева, 25, вряд ли означало превращение евреев в расовую смесь, поскольку это племена, как и сами евреи, вероятней всего принадлежали преимущественно к ориентальной расе. То же можно сказать и о смешении с кенеями (Книга Судей, I, 16). Еврейское племя, которое жило в Египте, могло иметь примеси рас, представленных среди древних египтян. Поскольку примеси этих рас, даже если они не относятся ко времени пребывания еврейских племен в Египте, характерны для еврейского народа, мы расскажем о расовой смеси древнеегипетского народа, хотя и в форме очень обобщенного обзора.

в) Расовый состав древнеегипетского народа

Древнеегипетская культура это, в основном, творение части хамитской (эфиопской) расы или хамитско- (эфиопско) ориентальной расовой смеси.

(Примечание. Сами египтяне обращали внимание на расовые признаки. Они изображали самих себя, как правило, мужчин, как краснокожих людей, семитские племена обычно как желтокожих, негров — с темно-коричневой или черной кожей, все три типа — с черными глазами, некоторые племена пришельцев-завоевателей — со светлой кожей и светлыми глазами.)

Из Эфиопии и Нубии уже в позднем неолите племена преимущественно хамитской (эфиопской) расы — типа В или «более грубого» типа Мюнтера («О процессе расовых изменений в египетском народе и о характере и происхождении лежащих в его основе этнических элементов». «Журнал анатомии и эволюционной истории», том 88, выпуск 1 и 2, 1928). Мюнтер связывает свой тип В с палеолитической кроманьонской расой Западной Европы, прослеживая миграцию народов из Северо-Восточной Африки через Северную Африку до Центральной Европы, которую эти народы индоевропеизировали. Другие ученые не разделяют эту гипотезу) продвинулись в верховья Нила и далее к северо-западу. Они привели с собой в качестве домашнего животного осла, потомка нубийских диких ослов, и принесли ряд растений южноаравийского происхождения, что позволяет сделать вывод о доисторических миграциях племен хамитской (эфиопской) расы. Эти древнейшие египтяне были в расовом отношении ближе всего к современным преимущественно хамитским (эфиопским) племенам, прежде всего, к племенам беджа, которые живут сегодня в пустынях к востоку от среднего течения Нила (Грюль. Доисторическое и раннеисторическое становление египетского народа. Приложение к «Stimmen des Orients», том I, вып. 2, 1922, стр. 7-8).

Может быть, эти пришельцы уже застали в Египте человеческий тип, слабая примесь которого прослеживается у древних и современных египтян: это приземистые, склонные к полноте люди, широкоплечие, с широкой грудной клеткой, но со сравнительно узким тазом и худыми ногами; головы у них были длинные, лица средней ширины с тенденцией к утолщению щек, нос короткий и примой или слегка вогнутый со вздернутыми ноздрями, слабым прогнатизмом, но без тенденции к утолщению губ. Этот «грубый тип» прослеживается среди низших слоев египетского народа, но его расовую принадлежность трудно определить (Питтар. Расы и история, 1924, с. 524).

За проникновением племен хамитской (эфиопской) расы до среднего течения Нила древний Египет около 4475 г. до н. э. пережил еще одно вторжение: через современный Коссейр на Красном море и Кене на Ниле пришли племена типа А или «более тонкого» типа Мюнтера, преимущественно ориентальной расы, но уже с переднеазиатской примесью. Они принесли с собой в долину Нила растения переднеазиатского происхождения. Сначала возникло Южное царство, население которого принадлежало, в основном, к хамитской (эфиопской) расе, а потом, в средней и северной частях долины Нила — Северное царство, где преобладала ориентальная раса. Это были два т. н. додинастических царства. Около 3300 г. до н. э. мифический Менес, властелин Южного царства, объединил под своей властью весь Египет. Так установилось равновесие между «хамитской силой» и «семитским умом», как выражается Грюль (цит. соч. и 11).

За объединением царства последовали четыре века развития государственности и культуры. Были заложены основы древнего Египта, оригинальные черты которого восхищают историков.

Древнеегипетский язык, который прослеживается с 3000 г. до н. э. и на котором еще говорили и отдельных поселениях Египта даже в 1500 г. н. э., занимает столь своеобразное — примерно соответствующее расовой истории египетского народа — место в семье семитских и хамитских языков, что одни языковеды причисляют его к семитским, а другие — к хамитским. Хоммель, который оспаривает существование особой хамитской ветви говорит, что древнеегипетский и родственный ему берберский язык Северо-Западной Африки отделились от вавилонской ветви семитской языковой семьи. (Очерк географии и истории древнего Востока. Первая половина, 1904, с. 17).

Сегодня, после работы Эрмана «Египетская грамматика» (3-е изд., 1911) египетский обычно причисляют к семитским языкам, а раньше обычно причисли к хамитским. Эрман предполагает, что египетский язык принадлежит к семитской семье, но уже за тысячи лет до нашей эры отделился от остальных семитских языков и развивался особым образом. Пик и Флер так представляют себе процесс развития этого языка: «Язык древних египтян первоначально был хамитским, а с течением времени стал семитским» (Крестьяне и гончары, 1928, с. 134).

Кроме хамитской (эфиопской) примеси, которой присущ дух хамитских языков, и ориентальной примеси, которой присущ дух семитских языков, древнеегипетское население, по крайней мере, в Нижнем Египте, вероятно, имело и примесь средиземноморской расы, а также примеси нордической и кроманьонской рас.

Небольшая кроманьонская примесь населения древнего Египта частично сохранилась, как уже говорилось, до сих пор. Ее можно связать с неолитическими строителями дольменов в странах Средиземноморья.

Нордическая примесь в древнеегипетском народе происходит — если не считать вышеупомянутого смешения с «расой Нагада» — вероятно от смешения с ливийцами, которые сами могли быть смесью нордической, хамитской (эфиопской) и кроманьонской рас. Нордическая и предполагаемая кроманьонская примесь ливийцев могла быть следствием неолитических миграций народов западноевропейского происхождения, которые, вероятно, были и строителями каменных сооружений в Северной Африке. Меллер находит в обычаях и одежде ливийцев сходство с принадлежащими к кроманьонской расе гуанчами Канарских островов. От ливийцев древние египтяне, возможно, переняли обычай бальзамирования трупов, известный также гуанчам и практиковавшийся ими так же, как и древними египтянами (Египтяне и их ливийские соседи. «Цайтшрифт фюр Этнологи», том 52-53, 19121, с. 427).

Египетские документы сообщают о беспокойных, вторгавшихся с запада в дельту Нила ливийцах уже с III тысячелетия до н. э. В период между 1350 и 1090 г. до н. э. произошли опустошительные вторжения ливийцев, которые почти целиком заняли область в дельте Нила. С 1100 г. до н. э. многие ливийцы служили в египетском войске и даже становились полководцами. Начав с армии, они потом взяли в свои руки все государство. В 945 г. до н. э. могущественный ливиец Шешонк (В Ветхом Завете «Шишак») сам стал фараоном и ливийская династия двести лет после него удерживала власть в Египте. Во время правления этой 26-й египетской династии, с 663 по 525 г. до н. э. ливийская богиня Нейт стала государственным божеством Египта.

Часть ливийцев имела светлую кожу, светлые волосы и глаза. Такими изображены ливийцы в фиванских гробницах 1300 г. до н. э., притом их черты лица напоминают людей нордической расы, а не тоже светлых кроманьонцев, небольшую примесь которых в расовой смеси ливийцев тоже надо учитывать, устанавливая расовую и языковую связь ливийцев с гуанчами и берберами блондинами в современной Северо-Западной Африке. Сейс, судя по изображениям, считает ливийцев древнего Египта длинноголовыми (Расы Ветхого Завета, 1925, с. 215). Греческие и эллинистические писатели — Каллимах, Скилакс и Прокопий — еще упоминают светловолосых ливийцев в Киренаике (Отдельные сообщения о светловолосых ливийцах и вообще северных африканцах собрал Дж. Серджи в XI разделе книги «Африка. Антропология хамитского племени», 1897). И в современном египетском населении, согласно сообщению Майерса в «Journal of Anthr. Institute», том 36, 1906, с. 265, иногда еще встречаются светло-каштановые волосы, светлые глаза и светлая кожа, чаще всего у коптов. Копты, вероятно, сохранили состав расовой смеси древних египтян лучше, чем современные египтяне. Встречаются сегодня нередко в Египте и люди с веснушками — это тоже признак нордической примеси.

Сомнительно, что то племя евреев, которое жило в Египте, сохранило заметную примесь нордической крови ливийцев; более вероятно, что оно унесло примесь хамитской (эфиопской) крови египтян. Хамитские (эфиопские) черты иногда и сегодня проявляются в еврейском народе; эти наследственные задатки могут восходить ко времени пребывания одного из еврейских племен в Египте.

Евреи, похоже, смешались в Египте с представителями каких-то презираемых, получужих племен или египетского низшего слоя. Так можно толковать неясный рассказ 2-й Книги Моисеевой, 12, 38: «И множество разноплеменных людей вышли с ними». И в 4-й Книге Моисеевой, 11, 4 упоминаются «пришельцы между ними» — вероятно, имелись в виду какие-то части еврейского племени, на которые смотрели как на низший слой.

Согласной 4-й Книге Моисеевой, 12, 1, имело место и смешение с египетскими рабынями-негритянками. Часто несомненную примесь негритянской расы в еврейском народе пытаются возводить ко временам «египетского пленения». Но эта гипотеза не выдерживает критики. В основном хамитско (эфиопско)- ориентальное население древнего Египта, хотя и могло включать в себя еще до 1500 г. до н. э. небольшие группы негров или негритянско-хамитских гибридов, используемых в небольших количества в качестве рабов сначала только у знатных людей, но лишь около 1500 г. до н. э. египтяне и негры впервые столкнулись друг с другом: в это время негритянские племена продвинулись с юга до четвертого порога Нила и впервые появились на той же широте на побережье Сомали (Юнкер. Первое появление негров в истории. Доклад Венской Академии наук, 1920). Только с этого времени начинается смешение египетского народа с негритянской расой, сначала в южной части долины Нила, потом далее к северу, но во все меньшей степени. На юге Египта это смешение привело к упадку культуры, тогда как Нижний Египет свою культуру продолжал развивать (Грюль, цит., с. 13). Уоррел объясняет поклонение богам в виде животных влиянием негритянского духа на египетских жрецов, тогда как преимущественно хамитские (эфиопские) египтяне поклонялись богам только в виде людей (Исследование рас древнего Ближнего Востока, 1926, с. 83-84).

До Нижнего Египта, где жили евреи, негритянская примесь не могла дойти до времени исхода евреев, т. е. до XIII века до н. э. Заметную примесь негритянской расы евреи, вероятно, получили только в Палестине, но об этом позже.

Заимствование некоторых египетских имен, таких как Моисей (на иврите «моше», вероятно, от египетского «мес» или «месу» — «ребенок»), Пинхас и другие, доказывает, по мнению Гизебрехта (Основные черты израильской религиозной истории, 3-е изд., 1919), «дружественные» отношения между евреями и египтянами. О том, что при таких отношениях происходило и смешение обоих народов, говорит и Ливи (Евреи в свете статистики. Характерные антропологические и патологические черты и этническая индивидуальность, 1918, с. 17): «Не исключено, что случаи кровосмешения были частыми». Если так, то, учитывая местные обстоятельства того времени, евреи должны были иметь кроме примесей уже представленных среди них ориентальной и переднеазиатской рас также примесь хамитской (эфиопской) расы и вышеописанного «грубого типа». Согласно 1-й Книге Моисеевой, 41, 45 и 50, Иосиф женился на египтянке; ее звали Асенефа. Одно место из 5-й книги Моисеевой, 23, 7 гласит, что египтян принимали в еврейские племенное кровнородственное сообщество. Агарь, служанка Сары в сказании об Аврааме, называется египтянкой (1-я Книга Моисеева, 16, 3).

г) Хамитская (эфиопская) раса

Эту расу Рехе называет африканской разновидностью средиземноморцев, Джуффрида-Руджери «эфиопской разновидностью индо-африканского типа», Ойген Фишер вообще не признает хамитскую (эфиопскую) расу, а видит в ней лишь ориентально-негритянскую расовую смесь. Название «хамитская раса», как уже говорилось, не очень подходящее и взято из Ветхого Завета.

Хамитская (эфиопская) раса отличается высоким ростом, в отдельных группах, вследствие «тренировки» — очень высоким ростом, у мужчин в этих группах он доходит до 1,90 м. и даже до двух метров. Люди этой расы чрезвычайно стройные, поэтому фон Лушан высказал предположение, что внутренности у отдельных представителей особенно стройных групп хамитской (эфиопской) расы могут быть расположены не так, как у людей других рас. (Статья фон Лушана «Хамитские типы» в книге Мейнгофа «Языки хамитов», 1912, с. 251-252). Высокий рост этой расы часто определяется высокими, стройными, тонкими ногами. Говорят даже о «чрезмерной длине» ног у хамитских (эфиопских) племен Восточной Африки.

Линия плеч у мужчин обычно угловатая, приподнятая. Сравнительно длинные руки такие же стройные, как и ноги с их тонкими бедрами и икрами. Кисти рук и ступни ног особенно узкие, даже изящные. Бедра узкие, и у женщин тоже. Грудная клетка часто кажется плоской, ягодицы выступают слабо. Но, при все этой стройности, тела производят общее впечатление гибких и сильных. Там, где у восточноафриканских племен преимущественно хамитской (эфиопской) расы у женщин наблюдается тенденция к полноте вплоть до ожирения, речь идет не о наследственных задатках: это результат распространенного в Восточной Африке обычая специального откармливания женщин.

Хамитская (эфиопская) раса отличается ярко выраженной длинноголовостью при узких лицах. Головы кажутся очень узкими и легкими, одновременно длинными и выпуклыми сверху. Затылок далеко выступает за шею. Форма лица обусловлена слегка выступающими скуловыми костями, но это не влияет на общее впечатление от лица как очень узкого, продолговато-округленного. Нижняя челюсть производит впечатление легкой, подбородок подчеркнут, нос средней ширины или узкий (по африканским масштабам очень узкий), часто прямой, но обычно слегка изогнутый, челюсти немного выступают вперед (мезогнатизм), губы слегка утолщенные, но не толстые.

Уши сравнительно маленькие, обычно плотно прилегающие к голове. Разрез глаз часто миндалевидный, глаза кажутся большими и немного выпуклыми. При смехе зубы открываются больше, чем у других рас. Похоже, верхняя губа у людей хамитской расы короткая или кажется короткой.

Цвет кожи людей хамитской (эфиопской) расы красноватый, от светло- до темно-коричневого (цвет кожи негров, более или менее темно-коричневый, как правило, имеет серый оттенок). Волосы — от темно-каштановых до черных, притом волнистые, а не курчавые, глаза — темно-карие (цвет радужной оболочки). Взгляд описывают как «огненный», он отличается настороженной обостренностью от туповатого выражения глаз соседей хамитов-негров. Глаза людей хамитской (эфиопской) расы ясные и открытые, расположены в глубине высоких глазниц за сухими веками и часто блестят своеобразным влажным глянцем. Глаза негров, наоборот, расположены не так глубоко, в низких глазницах за довольно жирными веками.

Волосяной покров тела у людей хамитской (эфиопской) расы, если не считать пышных волос на голове, слабый. Борода растет слабо, бакенбарды, усы и собственно борода четко отделены друг от друга безволосыми участками.

Груди у женщин обычно остаются сравнительно небольшими.

Психические качества хамитской (эфиопской) расы включают в себя, по словам Рехе (Реальный словарь доисторического периода, т. V, 1926, с. 370), воинственный дух, способность властвовать, ум и организационный талант. Вполне вероятно, что хамитская (эфиопская) раса была государствообразующей расой Африки и остается ею до сих пор в отдельных частях этого континента. Это подлинная раса господ, которая благодаря своим духовным задаткам стала аристократическим слоем у многих негритянских племен Африки. На изображениях «негров» мы часто видим, что у представителей знати преобладают хамитские (эфиопские) черты с небольшой негритянской примесью, а у остального народа негритянские черты с небольшой (эфиопской) примесью (см. рис. 145). Это господство хамитской (эфиопской) расы подчеркивал еще Клемм (Всеобщая история культуры человечества, том V, 1847, с. 255), относя племена этой расы к представителям своей «активной расы». Недавно государствообразующую роль этих племен снова подчеркнул Шпаннаус (Историко-критический взгляд на хамитскую проблему в Африке. Доклады по этнологии и доисторическому периоду. 1929, с. 181). Главная роль в создании древнеегипетского государства играла, вероятней всего, хамитская (эфиопская) раса, о чем свидетельствуют физические черты мумий и изображений самых знаменитых из древнеегипетских фараонов.

(Примечание. Киссилеробо, султана племени массаи, фон Лушан сравнивал с фараоном Сети I — см. рис. 138, 139 и 123. Хамитская (эфиопская) раса, по-видимому, считалась в древнем Египте красивой и благородной. Мужчины и женщины высокого роста, стройные — такими выглядят на древнеегипетских изображениях люди, считавшиеся красивыми и благородными, а также боги в человеческом образе.)

«Ум», который Рехе называет в числе психических черт хамитской (эфиопской) расы, бросается в глаза не только на фоне негритянского окружения племен этой расы, его можно увидеть и в чертах многих мумий и современных представителей знати восточно-африканских племен — вахима. Хамитской (эфиопской) расе присущ воинственный дух, но при всей ее склонности к жестокости и действиям под влиянием внезапных эмоциональных вспышек, ее представители умеют сдерживать эти вспышки, проявлять спокойствие и не злоупотреблять жестикуляцией. В древнем Египте ценили уравновешенное поведение, как ценят его и сегодня в Эфиопии и в тех восточно-африканских племенах, у которых преобладает хамитская (эфиопская) раса. Людям этой расы присуща замкнутая гордость, которая в людском окружении выражается в форме немногословности, обдуманности высказываний, даже отчужденности и безучастности. При доверительных отношениях люди хамитской (эфиопской) расы отличаются верностью и честностью. Не только молодые люди этой расы, но и те, что постарше часто кажутся мечтательными. Вплоть до зрелого возраста в мужчинах этой расы сохраняется какая-то мягкость, можно даже сказать, женственность, при всей их воинственной сути людей расы господ.

Люди хамитской (эфиопской) расы любят игры и физические упражнения, они склонны хвастаться своими физическими качествами и талантами.

М. Вейс в работе «Вахима (ватутси) и ванджамбо в Германской Восточной Африке» (Архив фюр Расенбильдер, № 5-6, 1926) так описывает племя вахима (ватутси), у которого преобладает хамитский (эфиопский) тип: «Глядя на вахима, непроизвольно чувствуешь себя перенесшимся в Египет, еще не познакомившись с ними ближе, по одному лишь чисто внешнему впечатлению, которое часто производят эти двухметровые гиганты, гордые, благородные, спокойные, уверенные, открытые и вежливые, невольно чувствуешь: перед тобой представители народа господ».

Языковым выражением хамитской (эфиопской) расовой души считаются хамитские языки (см. карту IV), распространенные в обширных регионах Африки, современное население которых имеет лишь небольшую примесь расы, разносившей эти языки.

(Примечание. К основным хамитским языкам относятся: а) верхнекушитские: раффа, агау, билин, б) нижнекушитские: сомалийский, галла, афар, бедауйе, в) берберские: кабильский, тамашек, шлех). Но примеси хамитской (эфиопской) расы встречаются далеко за пределами ареала хамитских языков. На языки банту в Экваториальной Африке сильно повлиял дух хамитских языков и, похоже, они являются результатом смешения суданских языков, в которых отразилась негритянская расовая душа, с хамитскими, а готтентотский язык — плод смешения бушменского языка с хамитскими. Фон Лушан нашел и среди зулусов и других кафрских племен Южной Африки полпроцента населения преимущественно хамитского (эфиопского) типа, как он выразился, «формы возврата к древним хамитским формам» (Мейнгоф. Языки хамитов. 1912, с. 253). «Сходство кафров с евреями», о котором писал Ратцель в своей «Этнологии» (том I, 1885, с. 137), точнее, сходство некоторых кафров с евреями объясняется хамитской (эфиопской) примесью, заметной на отдельных еврейских лицах с хамитскими или ориентальными и негритянскими чертами. Готтентот по имени Абрахам Платье мог бы получить в Южной Африке кличку «Дизраэли» за сходство черт его лица с чертами английского министра еврея Дизраэли (лорда Биконсфильда) «Сходство» этих людей (рис. 146 и 147) можно объяснить общей для них обоих хамитской (эфиопской) примесью.

Области, где сегодня преобладает хамитская (эфиопская) раса, показаны на карте II. Там, где в этих областях есть заметная примесь негритянской крови, она, по закону наследования признаков вместе с полом, присуща скорее женщинам, чем мужчинам (Дж. Серджи. Африка. 1897, с. 263). Эфиопский народ, семитский по языку, имеет очень сильную примесь хамитской расы, может быть, она даже преобладает. В Египте копты, христианские потомки хамитских древних египтян (название происходит от искаженного арабами греческого слова Египет), сохраняют сильную хамитскую примесь, особенно копты Верхнего Египта, которые не подверглись такому ориентальному влиянию, как копты Нижнего Египта и население Центрального и Нижнего Египта вообще. Заметную примесь хамитской (эфиопской) расы имеют и племена, живущие на южном и юго-западном побережье Аравии, особенно южные арабы из племени тихама на Красном море (Пех. Хамитские и семитские расовые признаки. Доклады Института восточных исследований, 2-й доклад, 1918, с. 24. В этом докладе говорится даже о преобладании хамитской расы в Южной Аравии). Эту примесь восприняли и йеменские евреи. Если хамитская примесь в этих областях восходит к доисторическому периоду Аравии или к ранней еврейской истории, то она может быть и у еврейских племен, которые не были в Египте.

Хамитская (эфиопская) примесь у западных евреев нашего времени, разумеется, очень невелика. Я вспоминаю одного еврея родом из Восточной Германии, как мне казалось, преимущественно хамитского (эфиопского) типа, который в окружении большого числа восточных евреев в большом немецком городе вел себя как еврейский аристократ и евреи как будто сами считали его таковым. Фон Лушан упоминает о хамитской девушке из племени массаи, которая по всему своему поведению и по типу напоминала ему девиц, каких можно встретить и в Берлине (Мейнгоф. Языки хамитов. 1912, с. 249). У отдельных евреек и евреев всегда можно найти какую-то черту, которая объясняется скорее хамитскими (эфиопскими), чем ориентальными наследственными признаками, но редко можно встретить западного еврея с сильной хамитской примесью или ее преобладанием.

Где находилась прародина хамитской (эфиопской) расы? Выше уже рассказывалось о миграции этой расы в Египет и при этом упоминалось, что пришельцы принесли с собой в долину Нила растения южноаравийского происхождения. С V или VI тысячелетия до нашей эры племена хамитской (эфиопской) расы вероятно продвигались из Южной Аравии в Северо-Восточную Африку, а оттуда их потомки последовательными волнами стали накатываться на Африку. Основные миграции похоже шли с северо-востока по большой дуге через запад на юго-запад, а другие — с северо-востока на юг. Распространение хамитов защитило население долины Нила от полного поглощения неграми. Хамитские племена, кочевники, которые разводили скот, а не только содержали его, как современные банту, с патриархальными семейными порядками, стали господствовать над негритянскими племенами Центральной и Западной Африки, мотыжными земледельцами, которым был присущ матриархат. Германн (К хамитскому вопросу. Доклады на конференции Немецкого антропологического общества. 1926, с. 60) считает, что именно хамиты вывели и распространили породу африканского крупного рогатого скота, происходящую от египетского дикого рогатого скота.

Такие признаки прахамитской культуры, как разведение крупного рогатого скота и патриархат, побудили т. н. школу культурных кругов отнести начало хамитоязычных племен хамитской (эфиопской) расы ко времени их пребывания в Южной Аравии. Шмидт и Копперс выводили хамитов из доисторического «культурного круга» патриархальных скотоводов Центральной Азии (Народы и культуры. 1924, с. 78 и 106). Выше уже приводилось мнение Клемма о хамитах, как о господах над неграми. Уже Клемм предполагал, что прародина хамитов находилась в Азии. Эти гипотезы следует объединить с этнологическими расологическими взглядами Штульмана и Джонстона на происхождение хамитов. Первый (Торговля и промышленность в Восточной Африке. 1910, с. 135) ищет прародину хамитов в Южном Иране и Северо-Восточной Аравии, второй (Обзор этнографии Африки. Journal of Anthrop. Institute, том 43, 1913, с. 382) тоже указывает на область вокруг Персидского залива. Эту гипотезу подтверждает и наличие ряда физических черт хамитской (эфиопской) расы у населения западного побережья Индии и соседних областей Ирина. Итальянский расолог Джуффрида-Руджери счел эту примесь столь сильной, что на свой карте распространения рас объединил вместе Северо-Западную Африку и Западную Индию как ареалы одного и того же типа, который он назвал «индо-африканским». (Хотя могло быть и наоборот: примеси северо-индийского и южно-иранского происхождения повлияли на племена восточного побережья Аравии и части Северо-Восточной Африки.)

Как показывает сравнение физических признаков, хамитская (эфиопская) и ориентальная расы настолько близки друг к другу, что можно предположить их общее происхождение от одной исходной расы. Языки обеих рас, хамитские и семитские, тоже близко родственны, так что уже выдвигается гипотеза о хамито-семитском праязыке, от которого хамитские языки развились в одном направлении, а семитские — в другом. Область возникновения этого праязыка и прародину хамито-ориентальной исходной расы ищут «где-то в Передней Азии» (Пипер. Египетская литература. 1927, с. 3). Лингвистика еще не нашла ответы на связанные с этим вопросы. Если «Хам», как полагает Хоммель, «более старший слой семитов, чем его брат Сим» (Очерк географии и истории древнего Востока, 1904, с. 557) и значит семитские языки развились из хамитских, как думает и Уоррел (Исследование рас древнего Ближнего Востока. 1927, с. 55), то надо объяснить, каким образом из корней хамитских слов на базе двух согласных образовались корни семитских слов на базе трех согласных. Раньше пытались понять, как из корней семитских слов путем их усечения образовались корни хамитских языков. С другой стороны, языковые явления, которые нельзя объяснить в рамках семитских языков, исходя из их структуры, можно истолковать с помощью хамитских языков.

Сегодня можно лишь сказать, что, подобно тому, как хамитская (эфиопская) и ориентальная раса представляются близко родственными, так и хамитская и семитская языковые семьи. Налицо как расовые, так и языковые связи. Христиан с лингвистической и расологической точки зрения различает два слоя семитоязычных народов:

1) слой более древних семитских языков: аккадский (ассиро-вавилонский), минейско-сабейский, эфиопский, языки махра;

2) слой более молодых семитских языков: ханаанейский, арамейский и арабский.

Более древнему слою больше соответствуют племена преимущественно хамитской (эфиопской) расы, более молодому — племена преимущественно ориентальной расы (Христиан называет ее «семитской» в статье «Аккадяне и южные арабы как древнейшие слои семитов. «Антропос», т. 14-15, 1919-1920, с. 729).

Мне это объяснение хамито-семитских взаимосвязей представляется недостаточным. К тому же вряд ли можно говорить о примеси хамитской (эфиопской) расы у ассирийцев и вавилонян.

Менее трудным кажется вопрос об общем происхождении хамитской (эфиопской) и ориентальной рас, если областью возникновения первой действительно была Юго-Западная Азия, а второй, как предполагает Унгнад, Юго-Восточная Европа. Но, поскольку ориентальная раса столь же близка к средиземноморской, как и к хамитской (эфиопской), в этой связи сразу встает вопрос об общем происхождении этих трех рас, а потом вопрос об их общей исходной форме и о нордической расе, так как предполагается родство между средиземноморской и нордической расами, с тех пор как обе эти расы лучше узнали и описали.

Начиная с 3-го издания моей «Расологии немецкого народа» (1923) я указывал на индоевропейско-семитохамитские языковые взаимосвязи, которым соответствуют взаимосвязи нордической, средиземноморской, ориентальной и хамитской (эфиопской) рас, родство этих четырех стройных, длинноголовых, узколицых, узконосых и мягковолосых рас. Это родство заметно и в их психических качествах: воинственное стремление к господству, рыцарский дух и благородство поведения в той или иной степени присущи всем четырем расам; нордической, ориентальной и хамитской (эфиопской) расам свойственно также определенное чувство дистанции в отношениях с людьми, самообладание, трезвая рассудительность и талант к государственному строительству. Хеникль в своей книге «Варуна» (1-е издание 1911, 4-е издание, 1924) предполагает наличие еще более широких расовых взаимосвязей от Океании до Северо-Западной Европы, от длинноголовых, узколицых, узконосых и волнистоволосых групп людей с островов южных морей до нордической расы. Керн в книге «Родословное древо и характер германцев и соседних племен» (1927) ищет область возникновения четырех вышеупомянутых рас в «Евразии», как он называет степи Юго-Восточной Европы и Западной Азии.

Действительно, можно предположить, что процессы отбора, которые отделили ориентальную и хамитскую (эфиопскую) расы от общей исходной расы, происходили в этих степных областях. И средиземноморская раса как по своей исходной форме, так и месту своего происхождения могла быть близка к этой общей исходной расе и этой области; я мог бы вывести ее от общей исходной расы, но место происхождения ее самой я искал бы в Юго-Западной или Западной Европе, там, где в позднем палеолите развилась т. н. тарденуазская культура. И вымершие языки средиземноморской расы я представляю себе близко родственными к семито-хамитским.

Наоборот, «обособленное положение индоевропейских языков» их лишь очень отдаленное родство — если это слово вообще еще можно употреблять — с семито-хамитскими означает, что нордическую расу, которая считается носительницей индоевропейских языков, нельзя непосредственно связывать со средиземноморской, ориентальной и хамитской (эфиопской) расами и с вероятной областью возникновения этих трех рас.

(См. Хирт. Индоевропейская грамматика. 1927, т. 1, с. 47, «Обособленное положение индоевропейских языков и его причины», Унгнад в работе «Сущность прасемитского языка. Лингвистически-психологическое исследование», 1927, с. 24, тоже утверждает, что индоевропейские языки морфологически не имеют ничего общего с семито-хамитскими. Процитируем еще Броккельмана, «Семитское языкознание, 1916, с. 19: «Были ли семиты и индоевропейцы родственны по физическим признакам, это особый вопрос. Если они действительно некогда находились в близких отношениях друг с другом, то, во всяком случае, настолько давно, что в языке не осталось заметных следов этого».)

Дарре в своей книге «Крестьянство как источник жизни нордической расы» (1928) тоже выступил против гипотезы Керна и попытался доказать, что физические и психические черты нордической расы не могут быть объяснены отбором среди степных кочевников, а только отбором среди «центрально-европейского лесного крестьянства». Таким образом, если мы будем представлять себе четыре расы, о которых шла речь выше, происшедшими от одной исходной формы в результате отбора разной направленности, как я их себе представляю, то группа людей, из которой в конце ледникового периода в Центральной и Северо-Западной Европе сформировалась нордическая раса, должна была когда-то, очень давно, отделиться от той группы людей, которая позже распалась на средиземноморскую, ориентальную и хамитскую (эфиопскую) расы.

При рассмотрении вопроса о близком родстве между средиземноморской и ориентальной расами против выведения их от одной общей исходной формы может быть выдвинуто то возражение, что для доисторического населения преимущественно средиземноморской расы был характерен матриархат, тогда как у раннеисторических семитоязычных племен преимущественно ориентальной расы отношения были патриархальными. Но, похоже, и у семитоязычных племен в доисторическую эпоху существовал матриархат. Бенцингер в своей книге «Еврейская археология» (3-е изд., 1927, с. 113) приводит доказательства того, что в древности у арабов засвидетельствованы матриархат и многомужество (и «царица Савская» в сказании о Соломоне, царица южноаравийского народа сабеев, может быть приведена как пример древнеаравийского наследственного права с приоритетом старшей дочери). Пережитки многомужества встречались и в древней Вавилонии, следы матриархата можно найти также у евреев (см. Бытие 2, 24; 21, 10; 43, 28; 44, 20, Книгу Судей 8, 19; 9,1), египтян и ливийцев. Может быть, толчок к переходу семитов от матриархата к патриархату был дан хамитами? Патриархальные воззрения индоевропейцев нордической расы датируются гораздо более поздним временем, они начали распространяться в Передней Азии примерно с 2500 г. до н. э.

IV. Смешение евреев с ханаанеями

Евреи пришли в Ханаан как пастухи-кочевники, но уже в самых ранних их письменных свидетельствах они изображаются как преимущественно земледельческий народ. Если вспомнить, что будет почти противоестественным приписывать семитоязычным племенам ориентальной расы оседлость и жизнь земледельцев, то придется сразу предположить, что евреи времен миграций легендарного Авраама и вплоть до эпохи Иисуса Навина имели иной расовый состав, нежели евреи времен Давида и Соломона.

Евреи эпохи миграций (1400-1200 г. до н. э.) были еще кочевыми пастухами с психическими чертами ориентальной расы, более всего похожими на современных бедуинов. В рассказах Ветхого Завета о жизни «праотцев» и о завоевании евреями Ханаана эти черты сохранились лучше всего. В них проявляются рыцарский дух и чувство достоинства (Бытие, 13, 2; 24, 31); героические черты, которые заметней выступают в Книге Судей: хитрость и лукавство, которые племена ориентальной расы всегда считали достоинствами (Бытие, 34, 35). Свойственна ориентальной расе и воплощенная в образе особого еврейского бога Яхве мстительность и безжалостная жестокость, а также склонность предаваться размышлениям во времена передышек, присущая тем же племенам ориентальной расы. Жестокость еврейских кочевников проявляется в рассказах об изгнании Агари, лишении наследства Исава и карах, постигших фараона и Авимелеха. «Даже когда они, совершенно невиновные, становились жертвами лжи патриархов, они все равно оказывались в убытке» (Гизебрехт. Основные черты израильской религиозной жизни. 3-е изд., 1919). Именно одна из древнейших частей Ветхого Завета, возникшая около 1150 г. до н. э. песнь Деборы (Книга Судей, 5) выражает воинственный дух и дикую, жестокую радость победы ориентальной расовой души в древнем еврействе. Черты той же расовой души ощущаются в рассказах о деяниях Аода (Судьи, 3, 15), еврейки Иаили (Судьи, 5, 24-27), Гедеона (Судьи, 8, 18) и Иеффая (Судьи, 11, 1).

Ориентальной расовой душе соответствуют и древнееврейские представления о счастливой человеческой жизни: это была жизнь кочевых пастухов, имеющих много верблюдов, крупного рогатого скота и овец (Бытие, 13, 2-5), племен, владеющих обширными пастбищами и презирающих тех, кто строит дома, засевает землю, выращивает виноград и пьет вино. Но плодами труда земледельческих племен кочевые пастухи всегда умели пользоваться. Это особенно подчеркивают Дарре в книге «Крестьянство как источник жизни нордической расы» (1927). И евреи эпохи миграций умели это делать. «Когда же введет тебя Яхве, Бог твой в ту землю, которую Он клялся… дать тебе с большими и хорошими городами, которых ты не строил, и с домами, наполненными всяким добром, которых ты не наполнял, и с колодезями, высеченными из камня, которых ты не высекал, с виноградниками и маслинами, которых ты не садил, и будешь есть и насыщаться; тогда берегись, чтобы не забыл ты Яхве, Бога твоего» (Второзаконие, 6, 10-11).

Но эти черты в ходе ранней еврейской истории в конечном счете отступают на задний план, уступая первое место чертам земледельцев, и чувствуются в ослабленной форме лишь у южных еврейских племен, в возникшем позже Иудейском царстве. Хотя в Ветхом Завете содержится завет Яхве своему еврейскому народу истреблять жителей Ханаана и запрет смешиваться с ними (Исход, 34, 11-16, Второзаконие, 7, 1-4), чтобы еврейский народ не отвернулся от Яхве и не обратился к богам ханаанеев, ни этот завет, ни этот запрет не соблюдались. Большие части населения Ханаана со временем превратились в евреев. Согласно Второзаконию, 23, 7 идумеян следовало принять в еврейское сообщество. Аммонитян и моавитян, тоже ориентальные племена, согласно Второзаконию, 23, 3, следовало исключить, но смешение с представителями и представительницами этих племен все же происходило.

Под ханаанеями следует понимать ту расовую смесь, которая возникла в древней Палестине в результате расовых наслоений и скрещиваний, как описано во II разделе. Возникла та еврейско-ханаанейская этническая смесь, которая создала для ранее преимущественно ориентальных евреев с сильной примесью переднеазиатской расы и более слабой примесью нордической расы расово-психологические условия для развития земледелия и строительства государства. Первоначальное еврейство ориентальной расы сначала противилось смешению, а потом предалось ему почти целиком. Гейгер в книге «Древняя история и перевод Библии» (1928, с. 42) приводит примеры этого и позднейших смешений народов в еврейской истории и сопротивления этому смешению. Из преимущественно ориентальных еврейских племен возник народ, который представлял собой ориентально-переднеазиатско-нордическо-хамитско-негритянскую расовую смесь.

Пришлые евреи, похоже, были в среднем более низкого роста, чем ханаанеи. Последние, с одной стороны, имели сильную переднеазиатскую примесь, т. е. примесь расы не такого большого среднего роста, как ориентальная или смесь ориентальной расы с хамитской, а с другой стороны, нордическая примесь у ханаанеев могла быть настолько сильной, что они производили на пришлых евреев впечатление высокорослых людей. Еврейским лазутчикам, которые проникали в Ханаан, многие ханаанеи казались великанами, по сравнению с которыми они сами выглядели «кузнечиками» (Числа, 13, 33-34). Они боялись этих «сынов Енаковых», о которых большей частью идет речь (Числа, 13, 29 и 34; Второзаконие 9, 2: Иисус Навин, 13, 12). Тоже высокорослые и сильные «эмим» и «саммесумим» упоминаются как доеврейские жители Ханаана и сравниваются с «энаким» (Второзаконие, 2, 10 и 21). К сынам Енаковым, похоже, относились обитатели местности вокруг Хеврона, которых победил Халев (Числа, 13, 23). Предание в конечном счете превратило этих более высоких по сравнению с пришлыми евреями людей в «исполинов» (рефаим), живших в Ханаане до евреев. Это предание связывают с мегалитическими сооружениями Палестины, которые считают обиталищем духов доисторических людей. Сейс считает «рефаим» ветвью аморитов, а энаим, рефаим и саммесумим — ветвями «светловолосой расы» (Расы в Ветхом Завете, 1925, с. 179 и 185).

В создание еврейской культуры пришлые евреи внесли гораздо меньший вклад, чем жившие там ханаанеи. «Политическая победа Израиля над Ханааном означала, что в культурном плане Израиль подчинился Ханаану (Бертоле. История культуры Израиля, 1920, с. 105). При смешении пришельцев с местным населением «ханаанеи были учителями, а израильтяне — учениками» (Бенцингер. История Израиля до греческой эпохи. 1924, с. 27). Этот процесс обучения длился более двухсот лет.

Пришельцы принесли с собой обычай почитания предков, который выражался в строительстве наследственных склепов (Бытие, 23) и принесении жертв предкам, обычае, который, несмотря на запрет, сохранялся до II века до н. э. (Второзаконие, 26, 14, Книга Товита, 4, 17, Книга Иисуса, сына Сирахова, 7, 33). Во время этих обрядов люди рвали на себе одежду, надевали на себя мешки, посыпали голову пеплом, рвали волосы, постились, как это и позже было принято у евреев. Ковчег Завета как место, где по современным понятиям пребывает Яхве, относится к доханаанейской эпохе, это святыня племени кочевых пастухов, «святыня воинственных кочевников, приспособленная к жизни в пустыне, а не к оседлой жизни» (Гизебрехт, цит. соч. с. 41-42). Обычай обрезания, первоначально не еврейский, а заимствованный у арабских племен, был принесен пришельцами. Евреи заимствовали его у мадианитян (Исход, 4, 24). Они впервые обрезали одного еврея «камнем»; отсюда можно сделать вывод, что это обряд восходит к каменному веку.

Давно знакомое пришлым евреям, вероятно, возникшее в эпоху единства семитских племен представление о серафимах, змеевидных существах, которые служат Яхве в качестве молний, — одно из представлений, принесенных евреями в Палестину.

Но самым важным для создания еврейской культуры из всякого культурного достояния еврейских кочевников-пастухов было само почитание Яхве. Оно явно возникло в культурном круге кочевавших по Синаю семитоязычных племен. Процесс перехода от первоначального семитского многобожия к учению об особом еврейском боге (генотеизму) не вполне ясен. Во всяком случае, с Синая, от основателя этой веры, легендарного Моисея, исходит учение о Яхве как об особом боге Израиля, подобно тому как другие народы имеют своих особых богов, у аммонитян, например, это Хамос. «Не владеешь ли ты тем, что дал тебе Хамос, бог твой? И мы владеем всем тем, что дал нам в наследие Яхве, Бог наш» (Книга Судей, 11, 24).

Таким образом, в учении о Яхве речь не идет о единственном или всеобщем Боге, доступном для всех людей и охватывающем всю религиозную жизнь. Это представление возникает сперва в неясном виде около 760 г. до н. э. у пророка Амоса, немного ясней у Иеремии около 625 г. до н. э. и в четкой форме — только у Иезекииля около 593 г. до н. э. Но оно всегда оставалось лишь представлением отдельных евреев и никогда не становилось общей верой всего еврейского народа.

(Эдуард Мейер в книге «Происхождение и начало христианства», том II, 1925, с. 22-23 так оценивает религиозные представления евреев в начале нашей эры: «К сути еврейского божества… относится как самая важная его черта его исключительность… Хотя оно сидит на небесном троне, но одновременно в Иерусалиме».)

Для духа семитоязычных народов ориентальной расы и для традиционных религиозных представлений евреев в любом случае характерны только представления об особом боге и идея «избрания» своего народа этим особым богом.

Имя бога Яхве или Яхо мы встречаем среди собственных имен в Вавилонии уже в эпоху Хаммурапи около 2100 г. до н. э. (Имя еврейского особого бога, потому что в семитской письменности используются только согласные, без гласных, раньше неправильно читали как Иегова, правильно — Яхве или Яхо.) Похоже, это было распространенное имя бога грозы и вулканов у различных племен семитоязычных кочевников на Синае еще до того, как легендарный еврей с египетским именем Моше углубил это традиционное представление о боге до уровня веры. «Самым важным деянием Моисея было то, что он сделал из этого бога, если можно так выразиться, бога истории, связав его теснейшим образом с народом Израиля и его состоянием» (Бенцингер. История Израиля до греческой эпохи. 1924, с. 25). Из этого представления, которое можно назвать представлением ориентальной расовой души, так как оно выражается и в религиозной жизни других ориентальных народов, происходит идея «богоизбранности» еврейского народа, которая играет решающую роль в религиозной жизни евреев до наших дней.

(Примечание. В книге Делицша «Великий обман», 1920-21, рассказывается о тех печальных последствиях, которые имело заблуждение христианской церкви, которая разные еврейские представления о боге, Яхве и Элохим, представления об особом божестве (генотеизм), неправильно переведя их словами «Бог» или «Господь», смешала с западным представлением о едином Боге (монотеизмом).

Хаберландт говорит со своей этнологической точки зрения о доведенном евреями до крайности общесемитском этническом самомнении о себе самих как о «богоизбранном народе» (Народы Европы и Востока, 1920). Во многих еврейских именах мы находим слово, обозначающее бога — «эль» (ил). Оно относится к духовному наследию евреев эпохи до их вторжения в Ханаан. Мы встречаем его и у арабов; оно восходит к доисторическому периоду и является общим наследием семитоязычных племен. О том, что евреи первоначально связывали своего бога с пустынным ландшафтом, свидетельствует ряд мест из Книги Исхода (3, 18; 8, 23; 18, 5-12).

До сих пор мы говорили о вкладе пришельцев в еврейскую культуру. Что же касается вклада ханаанеев, то получается такая картина: «От ханаанеев израильтяне, несомненно, переняли важнейшие достижения материальной культуры: сельское хозяйство, строительство домов и храмов, судостроение, вооружение вплоть до оснащенных серпами колесниц, орудия сельского хозяйства, которые в Сирии и сегодня частично сохраняют свои древнееврейские названия. С этим связан и календарь от осени до осени… Поскольку культ был теснейшим образом связан с сельским хозяйством, названия сельскохозяйственных праздников (праздник опресноков, праздник обрезания лоз, праздник сбора урожая) в свою очередь связаны с ханаанейскими культами или просто заимствованы из них» (Гизебрехт, цит. соч., с. 18). Именно те праздники, которые мы считаем характерно еврейскими, палестинский праздник Пасхи и Троицы, праздник Кущей, праздник сбора винограда это крестьянские праздники ханаанейского происхождения, тогда как Пейсах был праздником еврейских кочевников, закреплением союза между Яхве, племенным богом, и Израилем, его племенем. От ханаанеев к евреям перешли и древние укрепленные города, например, известный уже около 1400 г. до н. э. как политически важный центр Урусалиму (Иерусалим). Так евреи научились строить дома и города, но еще Соломон (972-933 г. до н. э.) вынужден был приглашать финикийских архитекторов для строительства храма и литейщиков из Тира для изготовления храмовой утвари.

У ханаанеев евреи переняли и празднование субботы, которое первоначально было вавилонским обычаем. Будучи сами по себе, как люди ориентальной расы, воинственными, но не зная иных способов войны, кроме внезапного нападения, евреи переняли у ханаанеев и настоящее военное искусство (стратегию), как следует из Книги Судей, 3, 2. Создавать дисциплинированное войско евреи научились позже от филистимлян.

У ханаанеев был культ природы, местами их богослужения были источники, камни — в том числе и каменные сооружения, о которых говорилось во II разделе — и рощи. Иеремия (2, 27) еще в VII веке до н. э. бичевал поклонение деревьям и камням. Изображения тельцов и змей, похоже, тоже почитались ханаанейскими и родственными им семитоязычными племенами. В рощах, которых в древней Палестине было много, ханаанеи, как теперь считают, поклонялись божественным природным существам, элохимам или беалимам («элохим» — множественное число от «элоах», арабского «иллах»). Эти существа в совокупности своей божественной силы породили представление о боге Ваале, которого вторгшиеся евреи считали главным врагом своего бога Яхве. Это проявилось еще в IX веке до н. э. в борьбе пророка Илии против жрецов Ваала. Противоположность между концепцией бога у преимущественно ориентальных племен и у переднеазиатско-ориентально-нордической расовой смеси повлекла за собой и противоречие между составителями «Пятикнижия Моисеева», яхвистами из южных племен и элохистами из северных племен евреев (Бенцингер. История Израиля до греческой эпохи. 1924, с. 80-81).

Особому богу Яхве, строгому, трезвому, мстительному, каким он представлялся ориентальной расовой душе, противостоял в Ханаане бог упоительной самоотдачи, радостного подъема чувств вплоть до экстаза, бог роста и плодородия, на праздниках которого вино лилось рекой, бог, соответствующий представлениям переднеазиатской расовой души, может быть, и с чертами как у крестьянских божеств индоевропейских народов нордической расы, прежде всего, божеств древнейших римлян.

Смешение двух богов последовало за смешением народов. Яхве почитали в городах, где раньше почитали Ваала, и тоже с возлияниями вина (к которому испытывали отвращение кочевые древние евреи, как позже — арабские кочевники-мусульмане) и на праздниках Яхве, причем еврейские девушки становились на этих праздниках служительницами Яхве — храмовая проституция была характерна для народов с сильной переднеазиатской примесью. Проституция в Иерусалимском храме засвидетельствована 1-й Книгой Самуила, 2, 22 и 2-й Книгой Царств, 23, 7.

Дух переднеазиатской расы ощущается и у многих еврейских пророков. Этой расе вообще присуща склонность к пророчеству и она еще больше усиливается благодаря тоже переднеазиатским способам самовозбуждения. Этими возможностями переднеазиатской расовой души объясняется появление экстатических пророков (небиим), иногда группами, которые вещали, дергаясь в танцах под музыку. Возможно, что таким явлениям способствовала и примесь ориентальной расы, «типа призванных», людей спокойных, но склонных к внезапным вспышкам. Те еврейские пророки, которые представляются нам особенно мощными, Исайя, Иеремия, вообще все, кто представлен в Ветхом Завете особыми книгами, даже если они иногда имеют похожие черты, не относятся к только что описанному типу «небиим»; о них больше говорится в текстах — о Натане, об Илии; к ним можно причислить и Иоанна Крестителя.

В древнееврейской духовной жизни прослеживаются и черты нордического происхождения. Мейнгоф (Индоевропейцы в Ханаане. Доклады по семитскому религиоведению и языкознанию. Приложение к «Журналу науки о Ветхом Завете», № 33, 1918) обращает внимание на два круга представлений, которые соединены в ветхозаветных рассказах о рае: представления кочевого народа смешаны с представлениями земледельческого народа. К последним относятся те, согласно которым Яхве живет на расположенной на севере горе богов (Исаия, 14, 13 и 14 и Иезекииль, 28, 12, тоже помещают рай на этой горе богов). Гору богов на востоке знают и вавилонские сказания, а на севере ее помещают сказания индийцев, персов и римлян, т. е. трех индоевропейских народов нордического происхождения. Беер (Значение арийцев для израильско-иудейской культуры, 1922, с. 11) предполагает, что эти представления были заимствованы евреями у «арийцев». Пример такого «арийского» заимствования Беер видит в том (с. 8), что евреи в эпоху своего царства стали называть своего бога «Отцом». Бертоле (цит. соч. с. 46) доказывает, что «Отцом» или «Братом» называли своего бога палестинские амориты. От этих ранних влияний нордической расовой души на еврейство следует отличать более поздние, эпохи «вавилонского пленения» (596/586-538 г. до н. э.), воспринятые от персов, например, учение о Спасителе (у персов Саошиант), и, наконец, влияния эпохи эллинизма, когда, хотя и преобладал переднеазиатский дух, он еще заключал в себе нордическо-эллинское наследие.

Ориентальная расовая душа в еврействе еще долго боролась против чужих влияний. «И вот мы видим, что через некоторое время после вторжения в Палестину и в Израиле пробуждается старая кровь кочевников и узнаем… что именно род Кенеев, с которым породнился Моисей, не смог вести оседлую жизнь и остался кочевым и такие духовные лица, как назореи, тогда всю жизнь воздерживались от вина». «И за сто лет Амоса мы узнаем о секте рехабитов, которые тоже остались верными кочевой жизни, не пили вина и с воодушевлением участвовали в борьбе почитателей Яхве против введенного Иезавелью культа Ваала (2-я Книга Царств, 10, 15). А примерно через 150 лет после Амоса пророка Исаию тщетно пытались заставить пить вино и благодаря его верности заветам предков его ставили в пример народу Израиля (Иеремия, 35)» (Гизебрехт, цит. соч. с. 42 и 43).

Кочевые еврейские племена сохранялись, в основном, в Восточной Иордании и на юге Иудейского царства. Основная часть народа стала земледельцами, не вследствие «смены профессии», как некогда утверждали, а скорее в результате смешения с переднеазиатско-ориентально-нордическими ханаанеями, из-за чего доля ориентальной расы в еврейском народе заметно уменьшилась. Теперь большинство народа смотрело на жизнь кочевников как на зло.

Борьба в еврействе ориентальной расовой души с влиянием чуждых ей расовых душ представляется главной причиной отсутствия единства в народе и последующего распада на Израильское и Иудейское царство.

Напомним, что Израиль завоевали еврейские племена с севера и с востока, а Иудею — еврейские племена с юга. Израиль, Северное царство, больше чем Иудея, Южное царство, усвоил основы ханаанейской культуры; это подчеркивает и Киттель (История народа Израиля, том 2, 1925, с. 155). В Израиле было больше переднеазиатского и нордического духа, именно там, в основном, выступали пророки и проявлялись черты более благородной духовной свободы. В Иудее господствовал «идеал кочевников», как выражается Э. Мейер (Израильтяне и их соседние племена. 1906, с. 167), и образовавшаяся там особая каста священнослужителей строго контролировала всю духовную жизнь. И до сих пор сохраняются определенные различия между северными и южными арабами; и среди арабов проявляются психические различия между двумя расовыми смесями разного состава.

Объединение всего еврейства, которое удалось Давиду благодаря ведущему положению Иудеи и плоды которого пожал Соломон, оказалось непрочным. Сразу же после смерти Соломона (в 933 г. до н. э.) его царство распалось на Северное Израильское царство, просуществовавшее до 722 г. до н. э., и Южное Иудейское царство, которое распалось в 587 г. до н. э. «Пастухи Иуды» и «крестьяне Эфраима» (Киттель, с. 217) не уживались в одном государстве и вряд ли чувствовали себя единым народом. При Соломоне в Иерусалиме образовался слой богачей, который по его торгашескому духу можно определить как переднеазиатский. Это были те богачи, которые, говоря словами Нового Завета, поклонялись только «Маммоне», и которых пророки постоянно обличали за их жестокость к беднякам, вдовам и сиротам, нарушение законов и бесчестность. Господство этого слоя богачей над всей страной и покупка ими крупных имений не укрепляли, а расшатывали еврейское общенародное единство и государство. «Горе вам, прибавляющие дом к дому, присоединяющие поле к полю, так что другим не остается места, как будто вы одни поселены на земле» (Исайя, 5, 8). Старые нравы разлагались со времени Соломона, былая простота исчезала, народ начал делиться на богатых и бедных. Итогом чего был распад на Север и Юг, Израиль и Иудею.

Раскол между Израилем и Иудеей усугублялся и обусловленными расовой психологией различиями в религиозных представлениях. В Израиле в представления о боге проникли черты элохимов, что сделало их более приемлемыми для людей не ориентальной расы, а в Иудее с самого начала господствовали яхвистские представления ориентальной расовой души (Хоммель. Очерк географии и истории древнего Востока. Первая половина. 1904, с. 181), которые людям не ориентальной расы всегда казались узкими и застывшими.

Большее разнообразие расовой смеси в Израиле по сравнению с более единой благодаря большему преобладанию ориентальной расы Иудеей выражалось в том, что история Северного царства полна переворотами и низложениями царей, что там из низших слоев выдвигались сильные духом люди, которые обогащали религиозную жизнь всего еврейского народа и побуждали ее к дальнейшему развитию (Велльгаузен. Израильско-иудейская религия. «Культура современности», часть I, раздел IV, 1909, с. 20).

С восприятием ориентальной расы связано то, что евреи считают свинью нечистым животным. Дарре (Свинья как критерий нордических народов и семитов, «Фольк унд Рассе», № 3, 1927) считает происходящую из влажных лесов Центральной и Северо-Западной Европы и одомашненную там в неолите свинью главным домашним животным индоевропейских народов нордической расы и высказывает предположение, что ориентальная раса («семиты) испытывает отвращение к свинье, потому что физиология питания у этой расы иная, нежели у нордической расы, и свинина вредна для здоровья ориентальных людей. Только торговля свиньями, которых разводили несемитские племена, привела к тому, что и у семитоязычных племен появилось своего рода свиноводство.

Зато к лошадям у евреев отрицательного отношения не было. Лошадь вместе с воинами индоевропейских народов преимущественно нордической расы, вероятно, через Балканские страны попала в Малую, а потом в Переднюю Азию (Шрадер. Реальный словарь индоевропейских древностей, т. II, с. 179-180) и в Палестину вместе с аморитами или хеттами, как можно предположить, исходя из Книги Иисуса Навина, 11, 3-9. Древними домашними животными Передней Азии были осел и верблюд. Восточные народы знали их еще в доисторический период; упоминаются они и в Ветхом Завете. Зато лошадей и Давид еще не умел использовать; он приказал перерезать жилы задних ног лошадям 1700 всадников царя Зобы (к югу от Дамаска), как за двести лет до него Иисус Навин приказал сделать с лошадьми ханаанейского войска (Книга Иисуса Навина, 11, 6 и 9; 17, 18. 2-я Книга Самуила 8, 4). Только у Соломона, как сказано в 1-й Книге Царств, 10, 25 и 26, были боевые колесницы, запряженные лошадьми (рис. 148), а может быть и конюшня, полная ездовых лошадей, если рассматривать как исторический источник рассказ еврейского историка Иосифа. Но Исайя 2, 6 и 7 еще в VIII веке до н. э. и Захария, 9, 9 и 10, в VI веке до н. э. выступали против езды царей на колесницах; Захария предлагал ездить на ослах.

Таким образом, о смешении разных народов и рас можно узнать также по смешению культур и борьбе между разными направлениями культуры. Наличие особого еврейского слова для обозначения детей от связей евреев с иноплеменниками, обычно используемого в Ветхом Завете и Талмуде слова «мамзер», может служить свидетельством частоты подобных связей. Одно место из книги Иисуса Навина 16, 10 прямо говорит о сохранившемся ханаанейском населении. В Восточной Иордании евреи больше смешивались с арамеями, в Западной — с аморитами.

Среди воинов Давида упоминается хетт Ахимелех (1-я книга Самуила, 26, 6). Урия, один из военачальников Давида, женатый на еврейке Вирсавии (2-я книга Самуила 11, 3) тоже был хетт. Он описывается как воинственный человек с сильной волей и чувством долга, скромный. Имя Урия, вероятно, первоначально было распространено в Митанни (Реальный словарь доисторического периода, т. 8, 1927, с. 224). Трудно сказать, сколько хеттских и аморитских родов вошли в состав еврейского народа, но их было немало, на что указывал Иезекииль (16, 3), когда выступил в качестве пророка в 593 г. до н. э.: «Твой корень и твоя родина в земле Ханаанской, отец твой Аморрей и мать твоя Хеттеянка». Среди военачальников Давида были также один аммонитянин, один раб и один сириец (2-я книга Самуила, 23, 34, 35 и 37).

Из жен Давида и Соломона многие были из чужих стран (2-я Книга Самуила 3, 3; 1-я Книга Царств 11, 1, 16, 31; 1-я Книга Паралипоменон 2, 7). Книга Руфи причисляет моавитянку Руфь к предкам Давида. Среди жен Соломона (по преданию их была тысяча) кроме моавитянок, аммонитянок, идумеек и сидонянок, т. е. представительниц народов, расово близких к евреям, были также одна египтянка и несколько хеттеянок. У литейных дел мастера Хирама отец был родом из Тира, а мать — еврейка (2-я книга Паралипоменон 2, 14).

Приведенное выше место из Иезекииля заставляет предположить, что в состав еврейских племен было принято сравнительно большое число аморитов. Гибеониты, которые «не были детьми Израиля, а остатками Аморреев» (2-я Книга Самуила 21, 2), племя, которому Давид выдал для казни семерых потомков Саула, похоже, тоже вошло в состав еврейства (Неемия 3, 7). Они, как и другие роды аморитов, должны были привнести в еврейство наследственные задатки, которые Амос (2, 9) восхвалял еще в 760 г. до н. э. как унаследованные от аморитов, уподобляя последних за рост кедрам, а за силу — дубам. Можно предположить, что эти и им подобные смешения придали евреям в их раннюю эпоху столь заметную нордическую примесь, что они на ряде египетских изображений выглядят почти или совсем так же, как амориты на более ранних египетских изображениях. Это подчеркивает и Петри: «изображения правителей еврейских городов при Шешонке являют нам обычный сирийский и аморитский тип» (Египет и Израиль, 1925, с. 83). Значит, правящий слой воинов у евреев должен был иметь еще в VIII веке до н. э. сильную нордическую примесь. Еврейская аристократия и около 580 г. до н. э. выглядит на изображениях как преимущественно нордическая.

На какие процессы намекает Иезекииль, когда он упрекает свой народ в том, что он «блудил с сыновьями Египта», «с сыновьями Ассура», «в земле Ханаанской до Халдей» (Иезекииль 16, 26, 29; 23, 5-17)? Имел ли он в виду только казавшийся ему отвратительным обмен культурами или намекал и на смешение разных народов?

О смешении рас в еврействе свидетельствует и еврейский язык. При его появлении в документах он уже не кажется чистым семитским языком по духу, по крайней мере, если сравнивать его с «классическим» арабским, наиболее чисто выражающим дух этих языков, психическую сущность ориентальной расы. Бергштрессер следующим образом характеризует иврит: «Еврейский язык богат нюансами и красками, великолепно подходит для выражения возвышенных переживаний, живых описаний и наглядных рассказов, но не достигает высокого уровня остроты ума; это язык поэтов и пророков, но не язык мыслителей» (Введение в еврейские языки. 1928, с. 46). Если сравнить эту характеристику с характеристикой арабского языка, которую Бергштрессер дает на стр. 80 своей книги, то возникнет предположение, что еврейский язык трансформировался под влиянием переднеазиатской расовой души, которая склонна к самовозбуждению, пророчеству и другим описанным ранее чертам. При сохранении чистоты ориентальной расы еврейским народом еврейский язык, возможно, сохранил бы ту трезвость, которую Бергштрессер считает сущностью арабского языка.

Евреи еще до нашей эры отбросили свой язык и перешли на очень близкий к нему арамейский. Уже в VIII-VII веках до н. э. арамейский служил языком общения во всей Передней Азии, для чего он был пригоден благодаря своей особенно упрощенной структуре (ср. 2-ю Книгу Царств 18, 26). Евреи долго использовали оба языка параллельно, но еврейский все больше становился только языком богослужения. Сохранившиеся в Новом Завете слова, которые приписываются Иисусу (Марк 5, 41; 7, 34; 15, 34) — арамейские. Еврейский язык в эпоху Иисуса уже стал языком ученых, и они только его и изучали. Сам же арамейский язык благодаря сильному упрощению, а еще более — утрате характерным семитских звуков, в том числе гортанных смычных, лучше подходил на роль языка расово смешанных племен, обедневших кровью ориентальной расы.

Смешением с рабами и вольноотпущенниками мы займемся в следующем разделе при рассмотрении вопроса о негритянской примеси. Пока же расскажем вкратце о расовой гигиене у евреев.

Еврейскому народу был дан завет: «Плодитесь и размножайтесь» (Бытие 1, 28) и множество обещаний того, что при соблюдении заповедей Яхве, в том числе и этой, этот народ безмерно увеличится (Бытие 13, 16; 22, 17; 18, 14. Исход 32, 13). Многодетность обеспечивалась многоженством власть имущих и зажиточных евреев в патриархальных еврейских семьях. Свободные еврейки, которых евреи покупали для брака, считались равноправными между собой. Наряду с ними еврей мог иметь несколько несвободных наложниц, дети которых могли быть причислены к семье.

Это принятие в семью детей несвободных жен, а также многодетность многих еврейских семей описаны в Книге Бытия, 30, 1-24. О высоком уважении, которым пользовалась многодетная женщина, говорит Книга Бытия 24, 60. У Гедеона было 70 сыновей (Книга Судей 8, 30), о многодетности Давида и Соломона известно из описаний Ветхого Завета. Многоженство, которое делало возможным многодетность, сохранялось у евреев до Средних веков.

Талмуд рекомендует ранние браки: лица обоих полов должны вступать в брак сразу же по достижении половой зрелости. Ветхий Завет осуждает убийство, подкидывание и продажу детей. Как и у арабов, у евреев существовал т. н. левиратный брак: оставшийся в живых брат должен был жениться на вдове умершего бездетным брата. Первый сын от этого брака считался по имени и по наследственным правам сыном умершего. Ливи дает некоторые оценки численности еврейского народа в разные эпохи (Евреи в свете статистики, 1918, т. 1, с. 29):

Во времена Моисея — 2760 000

Во времена Давида — 6275 000

К началу нашей эры — 5 000 000

Но для евреев важно было не только количество, но и качество потомства. В Книге Левит 21, 17-24 указан ряд физических дефектов, при которых нельзя быть священником. В Талмуде перечислены 147 таких дефектов. Вероятно, что часть их учитывалась и при заключении браков и основании больших семей. Древнееврейский закон запрещал связи с эпилептичками и прокаженными женщинами. Тот, кто прожил с женщиной 10 лет в бездетном браке, должен был, согласно Талмуду, расторгнуть этот брак и взять себе другую жену (Маркузе. Регулирование рождаемости. 1928, с. 107). Талмуд дает право раввинам запрещать брак людям с врожденными болезнями, например, эпилептикам, расторгать бездетные браки, и раввины вели успешную борьбу с алкоголизмом, который может повредить неродившимся детям. Согласно Гротьян-Раупу (Ручной словарь социальной гигиены, т. II, 1912, с. 414), Талмуд говорит и о детях-выродках, которых надо убивать уже в детстве; это свидетельство заботы о направлении отбора в еврейском народе.

Вероятно, в еврейском народе благодаря бракам между родственниками — «для патриархов характерны именно такие браки» (Бенцингер. Еврейская археология. 3-е изд. 1927, с. 290) — и даже между братьями и сестрами (там же, с. 285), которые первоначально были разрешены и, несмотря на запрет, случались и позже (см. Иезекииль, 22, 10 и 11), имело место близкородственное скрещивание, которое привело во многих родах к накоплению наследственных признаков, но во всех этих родах и в народе в целом не могло быть терпимым, так как накопление рецессивных признаков может привести к тому, что их носители станут жертвами своих болезненных задатков до достижения половой зрелости. Такой отбор раньше осуществлялся у всех народов гораздо круче, чем сегодня, когда медицина спасает жизни таких людей, которых спасать не надо.

На определенное накопление в еврейском народе близкородственных наследственных признаков указывает сравнительно широкое распространение проказы. Палестинская проказа распространялась не столько через заражение, сколько через наследственность. Многие ученые полагают, что она вообще распространяется через наследственность. Но описаны и многие случаи заражения и случаи, когда несмотря на совместную жизнь, заражение не происходило. В любом случае потомство прокаженного тоже будет прокаженным. Среди народов Востока евреи и их потомки эпохи раннего средневековья считались главными разносчиками проказы, вероятно, по той причине, что среди них было сравнительно много прокаженных.

V. Смешение народов и рас в Палестине после поселения там евреев

Египетские хроники сообщают, что во времена фараонов Мернепта (1233-1227, до н. э.) и Рамзеса III (1180-1150 г. до н. э.) прибрежные страны Восточного Средиземноморья беспокоили своими набегами «народы моря». Рамзес III сражался против этих «народов моря» в Ливане. Похоже, это были, в основном, индоевропейские народы нордической расы. Упоминаемые между ними египтянами «акауйаша» и «данауна» это, очевидно, части греческих племен, ахейцев и данайцев, которые вторглись в Грецию около 1400 или 1300 г. до н. э. К «народам моря» египтяне причисляли и народ, который они называли «пурашати» или «пуршати», но, поскольку египтяне передавали чуждый им звук «л» через «р», правильным названием могло быть «пулашати». Очевидно, это тот же народ, который ассирийцы называли «пилашти», а евреи — «пелишти»: филистимляне. Эллинское название еврейского Ханаана «Палестина» происходит от названия этого племени и означает «страна филистимлян».

а) Филистимляне

Путь филистимлян можно проследить до исходной точки в юго-западном углу Малой Азии. По всей видимости, они первоначально принадлежали к волне народов нордического происхождения, как и преимущественно нордические фракийцы и фригийцы, которые около 1200 г. до н. э. потрясли царство хеттов, и вышеупомянутые ахейцы, и дорийские племена эллинов, которые позже, около 1100 г. до н. э. продвинулись с низовьев Дуная в Малую Азию и дальше. Первоначально филистимляне, надо думать, говорили на индоевропейском языке, близком к греческому. Но в истории филистимляне появляются уже как семитоязычный народ, в расовом отношении, вероятно, ориентальный народ с нордическим высшим слоем. Но мы можем предполагать у филистимлян и сильную средиземноморскую примесь. Пока невозможно сказать, где именно на низший слой предположительно ориентально-средиземноморского населения наложился высший слой филистимлян, происходивший от нордических предков.

Около 1400 г. до н. э. филистимляне на кораблях вторглись на Крит и тогда же — в область Тавра и Сирию. Они переселялись как и все искавшие новые пахотные земли индоевропейские племена нордической расы, с женами и детьми на повозках, запряженных волами, на которых везли и весь скарб отдельных групп. Около 1200 г. до н. э., т. е. почти одновременно с последними волнами еврейских племен, филистимляне вторглись в Палестину; около 1050 г. до н. э., когда царствовали Саул и Давид, палестинское побережье от горы Кармел на севере и Газы на юге было занято филистимлянами; начались столкновения с евреями. Ветхий Завет (Бытие 10, 14) называет в IX веке до н. э. Кафтор прародиной филистимлян. Пророк Амос (9, 7) тоже говорит в 760 г. до н. э. о Кафторе, т. е. Крите, как о родине филистимлян. Блауфусс сумел разобраться в семитском языке филистимлянских надписей, но он предполагает, что их прародина была на Синае; оттуда они продвинулись в Газу и лишь потом на кораблях перебрались на Крит (Критские, микенские и троянские надписи, 1928). Если эти надписи действительно оставлены филистимлянами, то их прародину или прародину их правящегося слоя следует искать лишь вокруг Эгейского моря. Об этом свидетельствуют найденные и описанные орудия, сосуды и оружие. «Их керамика из Гезера это выродившаяся микенская керамика, равно как вооружение Голиафа, поножи и шлем, и его любовь к поединкам, пугающе непривычным для евреев, такие же, как у гомеровских героев. Эти черты подчеркивают Шухардт (Древняя Европа. 1926) и Макалистер (Филистимляне. Их история и цивилизация. 1914).

Филистимлянам, как и другим вторгшимся в Переднюю Азию племенам нордической расы, была известна лошадь. Лошадей запрягали в боевые колесницы и ездили а них верхом (1-я Книга Самуила 13, 5). Возможно, филистимлянам мы обязаны изобретением алфавита (вместо иероглифов и слогового письма). Макалистер высказывает предположение, что мнение, будто первым был финикийский алфавит, а от него произошли все прочие южно-семитские, североафриканские, западно-азиатские, эллинские, италийские, а тем самым и современные западные алфавиты, может не соответствовать действительности (ук. соч. с. 130); скорее следует предположить, что несколько родственных друг другу видов письменности развились из иероглифического письма вокруг Эгейского моря. Одной из этих форм письменности финикийцев научили филистимляне.

Филистимляне были высоко одаренным народом. И в легенде о Самсоне говорится о высокоразвитой филистимлянской культуре, из которой евреи многое заимствовали. Как это обычно бывало у племен с нордическим высшим слоем, у филистимлян был установлен прочный государственный порядок, а их военную организацию евреи позже взяли себе за образец. В борьбе с филистимлянами, как пишет Макалистер (ук. соч. с. 130) евреи научились тому, что было необходимо для развития их собственной культуры и осознали ценность государственного единства. Судя по 1-й Книге Самуила 13, 19-22, изготавливать и использовать железо евреи тоже впервые научились у филистимлян — в Ханаан евреи пришли с бронзовым оружием.

Согласно египетским изображениям, филистимляне были людьми высокого роста, стройными, с довольно длинными головами и преимущественно нордическими чертами лица. Бород у них не было. Волосы они стригли коротко и покрывали голову украшенными перьями шапками или своего рода шлемами с гребнями, их круглые щиты — центрально-европейского происхождения. «Великан» Голиаф — такой же характерный представитель правящего слоя филистимлян, как и четыре филистимлянских великана, упомянутые во 2-й Книге Самуила 21, 15-22. Преимущественно нордические «великаны» как предводители ориентально-средиземноморского народа помогали войску филистимлян производить устрашающее впечатление на племена с более слабой примесью нордической расы. После того, как великан Голиаф, подобно героям индийских, персидских, эллинских, римских, кельтских и германских сказаний и истории, вышел на поединок, предполагая такое же поведение со стороны врага, его убил камень, брошенный с расстояния из пращи одним евреем, — так гласит легенда о молодом Давиде.

Штелин так характеризует народ филистимлян: «Отвага, духовная энергия и большая восприимчивость к влияниям высшей культуры составляли сущность филистимлян» (Филистимляне, 1918). Я считаю признаком долго сохранявшейся и издавна более сильной нордической примеси то обстоятельство, что именно в бывших филистимлянских городах в эпоху эллинизма был в наибольшей степени усвоен дух древней Греции. Штарк показал, что именно в бывших филистимлянских городах духовная жизнь была особенно оживленной (Газа и филистимлянское побережье. 1852).

При византийских императорах Анастасии и Юстиниане, в VI веке н. э., в Газе существовала знаменитая школа ораторов и философов. Евреи же в эпоху эллинизма с презрением отворачивались от эллинистического образования, хотя оно уже тогда находилось под сильным влиянием духа переднеазиатской расы.

Похоже, нордическая примесь филистимлян не совсем исчезла и у их современных потомков. Сейс сообщает, что в прибрежной области к югу от Газы заметней, чем во всей Палестине, чувствуется небольшая примесь нордической расы (Расы Ветхого Завета, 1925, с. 169-170).

После того, как объединившемуся и окрепшему в борьбе против филистимлян еврейству удалось под руководством Давида (примерно 1011-972 г. до н. э.) оттеснить филистимлян и ослабить их государство, началось более или менее мирное смешение евреев с филистимлянами. Сказание о Самсоне показывает, насколько привлекательными были филистимлянские девушки для многих евреев, но показывает также на примере сопротивления родителей Самсона появлению филистимлянской снохи, что многие евреи были против таких смешанных браков (ср. Книгу Судей 14, 3). Уже у Давида была филистимлянская личная охрана, «крети и плети», т. е. воины с Крита из народа пелишти. Под этими же названиями во 2-й Книге Самуила 8, 18; 15, 18 фигурируют ливийские наемники египетских фараонов. В истории народов Азии и Европы так часто называли наемников нордической расы. Отдельные ливийцы стали египетскими военачальниками, а филистимлянин Иеффай — военачальником царя Давида (2-я Книга Самуила 15, 19; 18, 2); он командовал третью еврейского войска (Гуте в «Кратком библейском словаре, 1903, с. 342, предполагает, что Иеффай был послан филистимлянами в Иерусалим как заложник и во время мятежа Авессалома добровольно перешел со своими людьми на сторону Давида). В смелых словах Иеффая (2-я Книга Самуила 15, 21) можно видеть пример верности нордического человека добровольно избранному им вождю, часто против собственного народа. Нордическая верность звучит в словах Иеффая, самых древних словах нордического человека, засвидетельствованных в истории: «Как воистину жив Яхве и воистину жив мой царственный господин; там, где будет мой царственный господин, там будет и его слуга, на жизнь и на смерть!»

Смешение с филистимлянами вряд ли заметно изменило расовый состав еврейского народа, так как обе расовые смеси были сходными, только примесь нордической расы у филистимлян предположительно была гораздо сильней, чем у евреев. Самое большее, это смешение могло немного усилить нордическую примесью в еврейском народе.

б) Киммерийцы и скифы

Не очень большое усиление примеси нордической расы в еврейском народе вызвали также набеги киммерийцев и скифов с конца VIII до начала VI века до н. э. Из Армении и с восточного побережья Черного моря (Одиссея, XI, 14) киммерийские орды нордической расы вторглись в конце VIII века до н. э. в Малую Азию. Это те «гомер», которых упоминал Иезекииль (38, 6) в VI веке до н. э., вторгшиеся завоеватели, на которых указывал Иеремия (47, 2) еще в VII веке до н. э. За киммерийцами пришли скифы, племена тоже нордического происхождения. Отдельные племена скифов около 700 г. до н. э. беспокоили своими набегами северную границу Ассирии, другие в период между 624 и 591 гг. до н. э. волнами продвигались из Малой Азии через Палестину к восточной границе Египта. Это то нашествие скифов, которое переживший его пророк Софония (1, 8) называл карой Яхве. Предание о нем сохранилось и в Книге Юдифи (1-3). О набегах скифов на Египет сообщает и Геродот (I, 103-106, IV, 11). Рассказы различных греческих и римских писателей показывают, что скифы, племена, говорившие на индоевропейских языках, первоначально были преимущественно нордическими. Осетины, кавказский народ, который и сегодня имеет сильную нордическую примесь, происходят, вероятно, от аланского племени скифов (саков). Похоже, часть скифов осела в Вифсании; Иосиф упоминает в этой части Палестины город Скифополис (Иудейские древности. XII, 8, 5).

Евреям должно было бросаться в глаза, что всю северную часть Передней Азии захватили племена нордической расы. Люди, происходившие оттуда, отличались более светлым цветом кожи, волос и глаз, а во вторгавшихся оттуда племенах было много светловолосых и голубоглазых людей.

Северные и западные народы в восходящем, вероятно, к VIII веку до н. э. перечне народов (Бытие 10) именуются родом Яфета: к ним относятся, в частности, «гомер» — киммерийцы, «мадан» т. е. мидяне, «яван», т. е. ионийцы, а также «ашкеназим». Под этим названием, вероятно, первоначально понимались фригийцы. В перечне упомянуты и другие племена, названия которых до сих пор недостаточно ясны. Имя «Яфет» относится в основном, к народам нордической расы, говорящим на индоевропейских языках. Филистимляне тоже причислены к роду Яфета. Беер (Значение арийцев для израильско-иудейской культуры. 1922) выводит имя Яфета от греческого титана Япета, но Хоммель (Очерк географии и истории древнего Востока. Первая половина. 1904, с. 119, прим. 1) выводит его из семитских языков. Первоначально это было слово женского рода со значением «красивая, белая, светлая». В ассирийском языке есть слово «иппату» — «белый». Так, может быть, название «яфетиды» первоначально указывало на физические признаки, на большое число «светлых» людей?

в) Негритянская раса

Вопрос о том, где и когда еврейский народ приобрел сильную негроидную примесь, выше уже ставился: эта примесь, вероятно, лишь в меньшей части восходит к расовым скрещиваниям во время пребывания еврейских племен в Египте, а большей частью к отпущенным на волю рабам и рабыням, которые у арабских племен нередко были людьми негритянской расы или с негритянской примесью. Этих людей принимали в еврейское этнорелигиозное сообщество.

Заметную негритянскую примесь в современном еврействе отмечали многие исследователи. «Не будет ошибкой, если часто курчавые волосы, утолщенные губы и выдвинутые вперед челюсти отдельных евреев мы объясним примесью негритянской крови, возможности для чего имелись в Египте (фон Лушан. Антропологическое положение евреев. Корреспонд. листок Немецкого общества антропологии, этнологии и доисторического периода, 23-й год изд., 1892, с. 99).

«Коричневатый оттенок кожи, низкий лоб, курчавые волосы, толстые губы и прогнатизм» — к этому сводит Юдт (Евреи как раса. 1903, с. 14) признаки негритянской примеси и предполагает, что эта примесь была присуща, в основном, южно-палестинским еврейским племенам в Иудейском царстве. Шлейх тоже упоминает о «вывороченных, как у негров, губах» (Головы еврейской расы, Восток и Запад, т. 6, 1906, с. 235), а Шафгаузен о выступающих челюстях многих евреев (Физиогномика. Архива фюр антропологи, т. 17, 1888, с. 337).

Физические признаки негритянской расы, языковым выражением которой являются односложные суданские языки, еще как следует не описаны. Да и трудно описать эту расу в ее «чистом» виде — может быть, есть несколько рас с признаками, в совокупности воспринимаемыми как негритянские? Некогда «негритянским» считалось все, что оставалось от образа африканца за вычетом примесей хамитской, средиземноморской, ориентальной и переднеазиатской рас, небольших примесей кроманьонской и нордической рас и более сильных примесей различных рас, представленных у готтентотов, бушменов и пигмейских племен. Получалась раса среднего роста с головой средней длины и ширины, с лицевой частью сравнительно большой по сравнению с мозговой частью, выступающими в сторону и вперед скуловыми костями, сравнительно большими руками и ногами, причем ноги — с немного выпуклой подошвой. Лоб выпуклый вверх и в стороны, нос довольно короткий, при этом широкий, с плоско прилегающими мясистыми ноздрями и вздернутым кончиком. Нижняя часть лица кажется массивной из-за выступающих под носом челюстей (субназальный прогнатизм) с утолщенными губами. Губы часто такие толстые, что верхняя губа на выступающей челюсти при взгляде сбоку имеет вид вогнутой линии. Черные волосы настолько курчавые, что кажутся шерстистыми; часто они образуют пучки.

Для фигуры характерен особый изгиб позвоночника в области поясницы, а также изгиб тазового пояса вперед, так что ягодицы и ноги кажется сдвинутыми назад. Голени у людей негритянской расы кажутся длинней по сравнению с бедрами. У женщин встречаются груди в форме козьего вымени, уже описанные ранее. Волосяной покров тела у обоих полов очень слабый. Борода у мужчин отсутствует.

Негритянская раса в наиболее чистом виде сохранилась в лесных областях Западной и Центральной Африки.

Там, где население имеет негритянскую примесь, например, в Египте, постоянно встречаются отдельные из вышеописанных черт, хотя люди преимущественно негритянского или чисто негритянского типа очень редки.

(Об увеличении негритянской примеси в современном Египте по направлению к югу можно судить по тому, что все чаще встречаются курчавые волосы. Среди коптов, которые в расовом отношении ближе всего к древним египтянам, Майерс обнаружил 26% людей с курчавыми волосами, среди феллахов Нижнего Египта 32%, среди феллахов Верхнего Египта — 45% — см. Journal of Anthrop. Institute, 1908, c. 103).

Последний признак уже совсем слабой негритянской примеси в США, где вопросу об этой примеси придается большое значение, усматривают в синеватом пятне в виде полумесяца у основания ногтя указательного пальца. По американским понятиям, курчавые волосы негритянской расы невозможно стричь, поэтому американские негры и курчавые евреи используют средства для разглаживания волос. Согласно американским данным, среди евреев 1% людей с курчавыми волосами (данные из «Еврейской энциклопедии». Похоже, здесь учтены лишь очень курчавые, «шерстистые» волосы; в противном случае процентов было бы больше).

Можно предположить, что негритянская примесь у евреев со времени их рассеяния среди западный народов уменьшилась и по той причине, что людей с явными негритянскими признаками господствующий слой евреев, который частично усвоил западные воззрения, при выборе супружеских пар отвергал чаще, чем это предположительно имело место среди средних и высших слоев евреев еще в Палестине. Явные негритянские признаки не нравятся и народам смешанного переднеазиатско-ориентального происхождения.

Более сильную негритянскую примесь еврейский народ получил лишь тогда, когда арабы с южного и западного побережья Аравии уже имели большую такую примесь, чем они и сегодня отличаются от других арабских племен. Как у арабов, так и у евреев торговля рабами из Африки привела в конечном счете к просачиванию негритянской крови. В Ветхом Завете упоминаются дети еврейских отцов и их египетских рабынь, но рабыни из Египта обычно были смешанного происхождения с довольно сильной негритянской примесью. «Авимелех, «эфиоп», которому Иеремия спас жизнь, вероятно был негром (Иеремия 38, 7-13), а Кучи, «кушит», был прадедом еврея Иегуды (Иеремия 36, 14)» (Сейс. Расы Ветхого Завета. 1925, с. 212).

Рабы евреев были обычно чужеземцами, либо взятыми в плен на войне, либо купленными. Рабов причисляли к семье; раб мог при благоприятном стечении обстоятельств жениться на дочери своего господина, как египетский раб Иарха женился на дочери еврея Шешана (1-й Паралипоменон 2, 34, 35). Сын раба мог получить наследство своего господина, если у того не было собственного сына (Бытие 15, 2; 24, 2). Рабыни еврейского происхождения всегда были наложницами своих господ, чужеземные рабыни — как правило (Бенцингер. Еврейская археология, 3-е изд., 1927, с. 132. Он ссылается на Исход, 15, 12-17). Такими путями и в результате освобождения рабов, что было частым явлением, из низшего слоя распространилась и негритянская примесь. Второзаконие 21, 11 указывает, что взятые в плен на войне чужеземные женщины могут становиться дополнительными женами евреев. Среди иноплеменных жен Давида и Соломона многие могли происходить из племен с негритянской примесью.

Но связи евреев с соседними народами не привели к заметным изменениям в еврейской расовой смеси, так как расовый состав соседних народов был примерно таким же, как у евреев, или похожим. И эти соседние народы имели негритянскую примесь, которая и сегодня бросается в глаза, если взглянуть на их потомков.

Население столицы Иерусалима ко времени известного из Нового Завета царя Ирода имело слабую нордическую примесь, немного усилившуюся в результате связей с германцами, галлами и фракийцами, которые служили у Ирода наемниками, если считать надежным историческим источником «Иудейские древности» (XVIII 8, 4) еврейского историка Иосифа.

г) Нордическая примесь в еврейском народе

Вопрос о блондинах среди евреев, который часто становился поводом для споров между учеными, будет рассмотрен позже при анализе современного расового состава еврейского народа. Ниже речь пойдет только о нордической примеси у древних евреев.

Отдельные волны народов преимущественно нордической расы и другие волны народов с ее примесью, которые доходили до Палестины в III-II тысячелетиях до н. э. описаны в данной книге столь подробно по той причине, что нордическую примесь у древних евреев одни преувеличивают, считают весьма значительной, а другие вообще отрицают. Последним, как мне кажется, еще не известны в достаточной мере результаты новейших исследований в странах древнего Востока.

Была ли нордическая примесь у древних евреев значительной или незначительной, невозможно указать даже приблизительно. Процент людей со светлой кожей, светлыми волосами и глазами, который расологи обнаруживают у современных европейских евреев, не позволяет нам сделать вывод о силе нордической примеси у древних евреев, так как светлая пигментация современных европейских евреев объясняется ни только древней нордической примесью, принесенной из Палестины, но и примесями той же крови, относящимися к Средневековью и новому времени, в основном же — примесями восточно-балтийской расы в Восточной Европе.

Выводы о силе нордической примеси у древних евреев можно сделать только на основании исследований таких восточных еврейских групп нашего времени, которые не подвергались смешению с частями европейских народов, или исследований потомков соседей древних евреев, сходных с ними по расовому составу. К сожалению, такие исследования пока проводились только среди современных самаритян, так что и сегодня приходится ссылаться на не очень надежные рассказы путешественников.

Беддоу сообщает, что блондины нередко встречаются среди евреев Стамбула, Родоса, Смирны и Сирии, реже в Египте. Это те группы евреев, которые вряд ли могли приобрести нордическую примесь во времена крестовых походов, как не могли приобрести ее и раньше, во время рассеяния древних евреев по еврейским торговым путям, которые далеко простирались уже в дохристианскую эпоху. Это относится и к евреям Палестины. Беддоу ссылается на данные одного миссионера, который встречал блондинов на берегах Геннисаретского озера. Дети — блондины встречаются и среди евреев Адена (Беддоу. О физических чертах евреев. Transactions of the Ethnological Society of London. Новая серия, 1861, с. 224). О светловолосых еврейских детях в Адене сообщал еще Пикеринг: «Некоторые мальчики имеют грубое выражение лица и льняные волосы; они напомнили мне лица, часто виденные мною под северным небом» (Человеческие расы и их географическое распространение». 1851, с. 244). Чекановский подтверждает наличие блондинов среди евреев Адена (Archiv fur Rassen und Gesellschatfsbiologie, т. 7. 1910, с. 364). Выше уже приводились слова Сейса из его книги «Расы Ветхого Завета» (1925): «Я сам видел светловолосых, голубоглазых детей в горных деревнях Палестины: этот тип преобладает на побережье к югу от Газы». Фон Лушан на основании своих впечатлений и исследований в ряде областей Сирии и Палестины предположил, что там почти столько же блондинов, что и среди немецких евреев (Антропологическое положение евреев, источник указан ранее). Это означает, что нордическая примесь у этих еврейских групп сильней, чем у евреев, живущих в Германии, так как у последних светлые глаза и волосы скорее восточно-балтийского, чем нордического происхождения. К. Пех сообщает: «В окрестностях Вифлеема мне особенно бросился в глаза светловолосый тип, не еврейский и не семитский» (Хамитские и семитские расовые признаки. Доклады исследовательского института Востока, том II, 1918, с. 6).

Современный расовый состав племен друзов в Сирии, Ливане и особенно в Хауране, вероятно, сходен с составом древних евреев, по крайней мере, еврейского населения Израильского царства. Хотя в Палестине нордическая примесь исчезла и вследствие истребления людей с менее приспособленными к этим местам наследственными задатками, она могла сохраниться в горах и в более благоприятных для людей с нордической примесью климатических условиях Сирии.

Друзы столетиями живут замкнуто и не смешиваются с другими этническими группами Сирии. Они говорят на арабском языке и представляют собой расовую смесь, которая многое сохранила от древних сирийцев. Так же, как современные друзы, могли выглядеть многие аморитские, а позже и арамейские племена. Арабское вторжение усилило у друзов и прочих сирийцев примесь ориентальной расы, а постоянная вражда между благородными родами друзов привела к уменьшению нордической примеси у друзов. Ее наличие у друзов и вообще у сирийцев давно бросалось в глаза путешественникам. Француз Вольней рассказывал в своем «Путешествии в Сирию и Египет» (том I, 1788, с. 278): «В Ливание и в стране друзов жители по цвету лица не очень отличаются от наших соотечественников Женщины из Дамаска и Триполи славятся своей белизной и правильностью черт». Раньше мусульманские обычаи не позволяли рассмотреть женщин под чадрой. Сегодня население Алеппо считается особенно светлокожим. В соответствии с восточными представлениями о красоте, друзы тоже предпочитают полных женщин — об этом сообщают Вольней (цит. соч. с. 279) и Ворбс (История и описание страны друзов в Сирии. 1799, с. 26). Лангерханс пишет о друзах: «Среди них очень часто встречаются голубые глаза и рыжевато-светлые волосы» (О современных жителях Святой земли. «Архив фюр Антропологи», т. IV, 1873). И в психическом складе друзов, своеобразии их веры — особой формы ислама, в одежде и нравах проявляются черты, которые соответствуют влиянию нордической сути. (Гюнтер. Расология Европы). Английский путешественник У. Б. Сибрук посетил султана друзов Атраша, знаменитого вождя восстания друзов против французских оккупантов в Сирии, и описывает его как очень светлокожего человека с ясными голубыми глазами. Шейх друзов XVII века, Факруддин-Маан II, вероятно, по политическим причинам, пытался убедить людей Запада, будто друзы — потомки крестоносцев. И у палестинских бедуинов древняя примесь нордической расы не совсем исчезла. Сейс рассказывает об этой примеси: «Один туземный шейх, с которым я столкнулся в пустыне между Эль-Аришем и развалинами Пелузия, имел не только такой же цвет кожи, волос и глаз, но и точно такие же черты лица, как художники Рамзеса III приписывали пленному аморитскому вождю» (Расы Ветхого Завета. 1925, с. 170).

Гексли, который посетил Палестину в 1901 году, отметил, что среди самаритян встречаются блондины (Об антропологии самаритян. Журнал демографии и статистки евреев. Вып. IX, 1906).

Расологические исследования самаритян провел Спидбаум (Самаритяне. Сообщения Венского антроп. общества, т. 57, № 5-6, 1927, с. 139) Самаритяне оказались людьми высокого роста, средний рост мужчин — 171,07 см. — это самая высокорослая группа во всей Сирии и Палестине. Спидбаум выявил 8,3% светловолосых мальчиков, 8% светловолосых девочек и — с учетом потемнения с возрастом — 3,7% светловолосых мужчин; голубоглазых мужчин обнаружилось 11,1%, женщин 7,4%; сероглазых мужчин не нашлось, женщин — 3,7%. Рыжих среди женщин 7,4%. Рыжие бороды у 26,9% мужчин. Миндалевидные глаза у 40,7% мужчин и 59,3% женщин. Самаритянские священники сильно отличаются от остального населения более тонкими чертами лица.

Распределение форм волос среди самаритян, по Спидбауму:
	мужчины	женщины	мальчики	девочки
гладкие	48,1%	29,6%	63,1%	12,6%
слегка волнистые	51,9%	44,4%	24,6%	43,7%
волнистые		22,3%	8,2%	43,7%
курчавые		3,7%	4,1%

«Типы», которые Спидбаум выявил среди самаритян согласно определенному расчету корреляции и, исходя из которых, он делает выводы о расовом составе самаритян, это, конечно, не расы в смысле групп людей с одинаковой наследственностью, которые всегда порождают потомков только с такими же признаками, а люди с часто встречающимися комбинациями признаков; уже в следующем поколении отдельные из признаков самаритян могут встретиться уже в ином сочетании. Так как при скрещивании двух или более рас отдельные признаки наследуются раздельно, то от самаритян, смешение которых длилось столетиями, не следует ожидать, что сегодняшние корреляции между отдельными признаками позволяют сделать вывод о первоначальной расовой смеси самаритян.

«Светлую» примесь в данном случае, равно как и часть наследственных задатков, которые обуславливают высокий рост самаритян, следует приписать нордической расе, так как заметной примеси фальской расы в древней Палестине не было и влияние восточно-балтийской расы там тоже исключено.

Самаритяне, первоначально составлявшие с евреями кровнородственное и религиозное сообщество, равно как и иудеи, с которыми они легко могли смешаться, издревле бывшие почитателями особого бога Яхве, отделились от евреев между 429 и 424 годами до н. э., потому что они не приняли законы Ездры и Неемии. Они всегда отвергали Иерусалим как единственное место поклонения Яхве вопреки претензиям иерусалимского жречества и богачей. Они воздвигли собственную святыню на горе Гаризим близ Сихема, существующую до сих пор. Со времени этого отделения от евреев они образуют замкнутое кровнородственное сообщество, которое вряд ли изменяли внешние примеси, так что в нем могли происходить лишь такие расовые изменения, которые были связаны лишь с разными темпами размножения отдельных наследственных линий этого народа.

Самаритяне сами называли себя «бени Израэль», «сыны Израиля», они единственные чистые потомки древних евреев. Переднеазиатско-ориентально-хамитско-нордическая расовая смесь самаритян может быть сходной с расовой смесью древних евреев, особенно евреев Северного царства Израильского, более сходной, чем современные евреи, издавна живущие в Палестине; они не жили так замкнуто, как самаритяне.

Если предположение о примеси нордической расы у ветхозаветных евреев приемлемо, то на основании приведенных выше сведений о блондинах среди евреев и самаритян я могу также предположить, что у древних евреев 10-15% всего генофонда составляли наследственные задатки нордического происхождения, а к началу нашей эры — 5-10%.

То, что нордическая примесь у современных евреев большей частью древне-палестинского происхождения, подтверждается наличием блондинов среди евреев в Кочине в Южной Индии. Предки этих евреев переселились в Кочин около 68 г. н. э., т. е. были представителями еврейства времен событий, описанных в Новом Завете. Кауфман сообщает об этих кочинских евреях, что у многих из них, к его удивлению, «светлые волосы и голубые глаза» (Из индийских джунглей. 1923, с. 207). Катарина Цительман тоже описывает блондинов среди «белых евреев» Кочина, «золотоволосых детей с тонкими чертами», мать с двумя дочерьми «с золотистыми волосами и изящными, бледными лицами благородных очертаний». По ее описаниям можно предположить, что среди этих «белых евреев» имели место процессы вырождения. «Черные» евреи, по словам К. Цительман, ненавидят «белых», чувствуя с их стороны расовое презрение (Когда мир еще был открытым. 1916, с. 249).

Эта нордическая примесь у «белых евреев» в Кочине не может быть результатом смешения в самой Индии, так как нордические индийцы, потомки индоевропейских пришельцев, ко времени миграции этих евреев уже почти вымерли. Эти евреи мало смешивались и с индейскими туземцами. Немногих туземцев они обратили в иудаизм: их потомки — т. н. черные евреи Кочина. Кровнородственной общины эти две группы иудейской веры не образовали, так что черных евреев Кочина нельзя причислять к еврейскому народу, как и черных евреев Эфиопии, немногочисленных фалашей (Катген. Евреи в Абиссинии. 1921).

Прунер-Бей сказал однажды: «Я изучал евреев во многих областях земного шара, и для меня несомненно, что есть очень светлые евреи, которые не являются метисами» (Выступление на заседании 16 мая 1861. Бюллетень Парижского антропологического общества, том II, 1861, с. 420). В современном смысле слова, с учетом законов Менделя, эти евреи как раз являются «метисами» (гибридами). Прунер-Бей хотел сказать, что в еврейском народе издавна были блондины, что наличие блондинов во внеевропейских группах евреев нельзя объяснить более поздними смешанными браками между евреями и неевреями.

VI. Представления евреев о физической красоте

В ряде своих работ по расологии я постарался показать, что представления народа о физических чертах красивого или благородного человека, народный образ красоты, позволяет в какой-то мере судить о расовом расслоении или составе расовой смеси этого народа; что очень часто при исчезновении определенного расового типа, несмотря на то, что этот тип стал редким или именно потому, что он стал редким, черты этого типа продолжают считаться красивыми и благородными. Так человек нордической расы в кругу индоевропейских народов вплоть до того периода их истории, когда они обеднели кровью этой расы, свойственные нордическому человеку физические признаки продолжали считать образцовыми даже люди совсем иного типа.

И представления о красоте еврейского народа и его потомков эпохи раннего Средневековья, как явствует из книг Ветхого Завета и Талмуда, позволяют судить о составе еврейской расовой смеси, равно как и отдельные упоминания о физических признаках, названия племен, собственные имена, а также правило отбора священников по определенным физическим признакам.

Самое раннее упоминание о блондине в Ветхом Завете это рассказ об Исаве (Бытие 25, 25), если только в данном случае слово «адмони» означает рыжеватый цвет волос, а не красноватый цвет кожи. Но, поскольку такой цвет кожи у новорожденных был нередким, а Исав описывается как человек особого типа, следует предположить, что речь идет о редком, а потому бросающемся в глаза цвете волос. Книга Бытия 36 рассказывает о потомстве Исава от его ханаанейской и хеттской жен; от него происходят едомитяне (идумеи), их название — от того же слова «адмони» (красноватый). Еще Беддоу задавал вопрос, не следует ли считать едомятин блондинами. Обычай давать племенам названия по физическим признакам прослеживается и среди арабов. (О физических особенностях евреев. Transactions of the Ethnological Society of London. Новая серия, 1861, с. 222). Юдт (Евреи как раса, 1903) тоже видит в едомитянах блондинов (ук. соч. с. 58).

Дубнов (Всемирная история еврейского народа, т. I, 1925, с. 46) толкует имя Самсона как «солнечный» и считает его, как и многие другие, солнечным героем, символом солнца. Беер (Значение арийцев для израильско-иудейской культуры. 1927, с. 11) уподобляет Самсона Гераклу и усматривает в легенде о Самсоне «арийское» влияние, т. е. влияние индоевропейских народов нордической расы. Если это так, то Самсона можно представить себе блондином: только светлые волосы могли быть символами солнечных лучей.

Юдт предполагает, что Саул был рыжим, но не приводит доказательств. Саул (примерно 1030-1011 г. до н. э.) в любом случае был человеком очень высокого роста, «на голову выше всего народа», 1-я книга Самуила 16, 12 и 17, 42) и считался красивым: «Не было краше его среди детей Израиля» (1-я кн. Самуила 9, 2; 10, 23). Он был сыном крестьянина, а не кочевника; происхождение и рост позволяют предположить в нем примесь нордической расы. Этому не противоречат и психические черты Саула, известные из более поздних рассказов о нем, изображающих его в невыгодном свете, а плач Давида о Сауле и его сыновьях (2-я кн. Самуила 1, 17) напоминает плачи о нордических героях героической эпохи индоевропейских народов.

Если творец этого плача действительно Давид, то он выражал мироощущение человека с нордической примесью. Давид, вождь племени Иуды (1011-1004 г. до н. э.) и царь всего еврейского народа (1004-972 г. н. э.), описывается как светловолосый или рыжеватый (адмони) и красивый человек (1-я кн. Самуила 16, 12; 17, 42). Особо подчеркивается, что у него были «красивые глаза». Слово «адмони» пытаются связать с цветом кожи, но в еврейском предании нет ни одного места, где человек с красноватой кожей назывался бы красивым. Если же отнести это слово только к цвету лица, то среди населения с коричневатым цветом кожи ориентальной и переднеазиатской расы или красновато-коричневым цветом кожи хамитской расы могли выделяться только розовато-светлые щеки, указывающие на наследственные задатки нордической расы, так как светлый цвет кожи, часто встречающийся у людей ориентальной расы, всегда матового или бледного оттенка. Слово «адмони» могло относиться и к цвету волос. Согласно Юдту (цит. соч. с. 57) «библейские легенды» содержат указания на то, что и Давид, и Иисус были блондинами, но, к сожалению, он не называет источники. Краус (Талмудическая археология, т. 1, 1910, с. 702) указывает, что Эсфирь — образ из поздней еврейской легенды, навеянный образом вавилонской богини Иштар, — упоминается в Талмуде как одна из четырех самых красивых женщин и, вероятно, у нее были светлые волосы.

Если попытаться по преданию нарисовать себе портрет Давида, который считается образцовым правителем и образцом благочестия, то обнаружатся психические черты, которые можно связать с примесью или даже преобладанием признаков нордической расы. Давид, «подлинный основатель Израильского царства, который соединил Израиль и Иудею», был «государственным деятелем, прирожденным властелином», «величайшим царем, какого когда-либо имел его народ», по словам Бенцингера (История Израиля до греческой эпохи, 1924, с. 49), который приписывает Давиду воинственность, отвагу, острый ум и возвышенный дух, любезность, нежность чувств, но также восточную страстность и подлость — качества, прорвавшиеся в его письме к Урии.

Наличие нордической примеси предполагают и у Авессалома, сына Давида и Маахи, дочери царя Гезура (2-я кн. Самуила 3, 3). Об Авессаломе говорится, что у него были пышные волосы необыкновенной длины, хотя он их ежегодно состригал (2-я кн. Самуила 14, 26); они были такими длинными, что он зацепился ими за ветку (2-я кн. Самуила 18, 9), когда проходил под дубом. Это заставляет предположить наличие у Авессалома нордической примеси, так как волосы у людей темно пигментированных рас Палестины, как правило, не такие длинные, как приписывают Авессалому. Юдт представляет себе Авессалома рыжеволосым. Если золотисто-рыжие или рыжевато-светлые волосы характерны для нордической расы, яркорыжие волосы это такое явление, которое, подобно альбинизму, встречается во всех расах (рутилизм, эритризм). Поэтому рыжие волосы, о которых пишет Юдт, без ссылки на источники, не могут считаться расовым признаком. Прунер-Бей представляет себе Авессалома блондином и сравнивает с Ахиллом (Бюллетень Парижского антропологического общества, том II, 1861, заседание 16 мая 1861). Для меня же главный признак нордической расы — длина волос.

Авессалома называют безупречно красивым с головы до пят (2-я кн. Самуила 14, 25). Ниже мы особо займемся вопросом, могли ли светлые волосы и другие признаки нордической расы вообще считаться у евреев «красивыми».

Примером того, как по мере все большей денордизации народа появлялся обычай окрашивать темные волосы в светлый цвет, может служить рассказ еврейского историка Иосифа о коннице Соломона, но с той оговоркой, что Иосиф писал около 90 г. н. э., то есть через тысячу лет после Соломона. Иосиф описывает эту конницу как отборное войско: «Украшением коней были и всадники, юноши в цветущем возрасте, выделяющиеся ростом среди всех прочих молодых людей, с длинными волосами, одетые в тирский пурпур. Они ежедневно втирали в волосы золотой порошок, так что головы у них сияли на солнце» (Иудейские древности, VIII, 5, 3). Если вспомнить, что лошадь появилась в Передней Азии и Палестине вместе с племенами нордической расы, а израильтяне научились использовать лошадей только в эпоху Соломона, заимствовав их от потомков этих племен, напрашивается мысль, что Соломон набирал этих молодых людей из палестинских коневодов, племен с сильной нордической примесью. Пример ряда римских императоров, которые и так будучи блондинами, еще посыпали волосы золотым порошком для большего блеска, показывает, что описанных Иосифом всадников, отличавшихся высоким ростом, тоже не следует представлять себе темноволосыми. Но возможен и такой вариант, что Иосиф перенес во времена Соломона обычай красить волосы в сильной степени денордизированном позднем Риме.

Вопрос о том, какие расовые признаки евреев и их раннесредневековых потомков считались красивыми, а какие безобразными, и другой вопрос, какие еще признаки нордической расы, кроме роста, могли считаться красивыми, позволили бы удовлетворительным образом решить свидетельства Ветхого Завета и Талмуда, если бы в них уделялось достаточно внимания описанию физической красоты.

(Примечание. Пример окраски волос с целью приобретения нордического расового признака у семитоязычного народа приводит Шпренгер в своей книге «Мохаммед», том 1, с. 409: Красиво сложенный, белокожий Абу Бекр, отец блондинки Айши, окрасил свою поседевшую бороду в красный цвет.)

Но таких описаний в них почти нет. Переднеазиатская расовая душа еврейского народа с ее склонностью к «умерщвлению плоти» сделала невозможными описаниями физической красоты, по крайней мере, в высокой поэзии и исторических трудах там, где мы все же находим такие описания, как в Песни Песней, они внушены не «незаинтересованным созерцанием» (Кант), как у великих греческих художников, а кроме чувства красоты, присущего ориентальной расе, выдают также другую сторону переднеазиатской расовой души — погружение в чистую чувственность.

Телесное воплощение красоты и добра в людях, «калакагатия», было стремлением древних эллинов, оправдание перед своим особым богом Яхве — стремлением евреев. Но этого оправдания скорее достигал праведник, который умерщвлял свою плоть, чем безбожник, заботящийся о своем теле и его украшении (Еврейская энциклопедия, т. II, 1902, рубрика «Прекрасное»). Такая оценка всего телесного как склонной к греху плоти, чему соответствует и отвращение евреев к телесной наготе — и тем самым к эллинской сути при контакте с эллинским миром — оценка, которую христианская церковь заимствовала из иудаизма и верований других восточных народов преимущественно переднеазиатской расы, помешали развитию в еврейском Писании чувства прекрасного, присущего с разными вариациями ориентальной, хамитской и нордической расам.

Правда, в Ветхом Завете многие мужчины и женщины называются красивыми: Сара, Ребекка, Рахиль, Иосиф, Абигайль, Саул, Давид, Авессалом. Но кроме трех последних случаев не уточняется, за какие именно физические черты их считали красивыми. При всей чувствительности отдельных евреев к физической красоте описание этой красоты по указанным выше причинам не могло попасть в Писание. «Миловидность обманчива и красота суетна, но жена, боящаяся Яхве, достойна хвалы» (Притчи Соломоновы, 31, 30) — этот отрывок относится уже к позднему времени, около 200 г. до н. э. (датировка времени составления «Притч» и других книг Ветхого Завета дается по Томсону: «Ветхий Завет, его возникновение и история», 1918). Но Иисус, сын Сирахов, около 180 г. до н. э. предостерегает (9, 8): «Отвращай око твое от женщины благообразной».

Одно место из Притч Соломоновых (5, 19), где красивая женщина сравнивается с ланью и серной, может рассматриваться как признак того, что автор считал стройность условием красоты. Это предположение подкрепляется и арамейским именем еврейской девушки Тавифа — «газель» (Деяния Апостолов, 9, 36). Талмуд свидетельствует, что многие женщины сильно зашнуровывались (Краус. Талмудическая археология, т. 1, 1910, с. 245). Это говорит о том, что образцовой считалась стройность, а не переднеазиатская полнота. Но, как пишет Краус, и полнота считалась красивой, о чем говорит высокая оценка полных женщин у всех восточных и многих африканских народов, а также у современных евреев. Многие живущие на Западе евреи, особенно еврейские группы Туниса и Алжира, предпочитают полных женщин. В арабской поэзии красивой считается стройная женщина с массивными бедрами.

Одно место из Притч Соломоновых (6, 12) позволяет предположить, что евреи определяли порочных людей по безобразным формам рта. В другом месте оттуда же (16, 30) говорится о злонамеренных людях, которые прикусывают губы, потому что они у них более широкие или утолщенные, более подвижные, во всяком случае, не узкие. Такие губы встречаются у людей переднеазиатской расы или с негритянской примесью. Евреи обращали внимание на взаимосвязь между психическими качествами и физическими признаками. Иисус, сын Сирахов учил (19; 26, 27): «По виду узнается человек, и по выражению лица при встрече познается разумный. Одежда и осклабление зубов и походка человека показывают свойства его».

В 4-м плаче о падении Иерусалима, возникшем около 580 г. до н. э., есть важное для расологии место, где описан внешний вид представителей еврейской знати этого периода или по крайней мере их идеальный образ согласно представлениям тогдашнего еврейского высшего слоя. «Их благородные были чище снега, белее молока, их тело розовей кораллов» (стих 7). И противоположный образ: «Чернее сажи стал их внешний вид» (стих 8). Таким образом, связь представлений о красоте с нордическими расовыми чертами прослеживается в еврейском народе до VI века до н. э. Позже этот образ блекнет, и в Песне Песней он уже неясен.

Песнь Песней, составленная около 150 г. до н. э. из разных свадебных песен, была истолкована еврейскими мудрецами, которые иначе сочли бы ее отталкивающей, как символ любви Яхве к Израилю, так же как позже христианская церковь толковала ее как символ любви Христа к человеческой душе или к церкви. Но эта песнь или сборник песен не имеет никакой духовной подоплеки; как и сходные песни древних египтян, она имеет чисто мирское содержание: чувственную любовь мужчины к женщине. Но в Песни Песней мы находим и свидетельства, ценные для расологии.

В Песни Песней воспевается высокий рост. Невеста говорит о возлюбленном, что он «лучше десяти тысяч других» (5, 10), а жених о невесте: «Этот стан твой похож на пальму» (7, 8) — сравнение, указывающее на рост и на стройность. Такая оценка высокого роста, признака, который в древней Палестине распространяли, прежде всего, наследственные задатки нордической и хамитской рас, встречается и в Талмуде. Ливи подчеркивает, что ряд персонажей еврейской истории, такие как Моисей, Давид и Иисус, были высокими, но он не указывает источники (Евреи в свете статистики, т. 1, 1918, с. 113).

Любящая девушка говорит в Песни Песней о себе самой: «Дщери Иерусалимские! Черна я, но красива» (1, 5). Называя саму себя «черной», она имела в виду бросающийся в глаза темно-коричневый цвет ее кожи. Из этого места следует, что темный цвет кожи считался ущербным, а подлинно красивым — светлый цвет. В другом месте (7, 3) тело возлюбленной сравнивается с ворохом пшеницы. Кауцш замечает в связи с этим, что и сегодня на Востоке цвет пшеницы, т. е. светло-коричневый цвет, считается самым красивым цветом кожи. Иоанн Дамаскин описывал в VIII веке н. э. в соответствии с неисторическим преданием Иисуса как человека, кожа лица у которого была цвета пшеницы.

В Песни Песней о женихе говорится (5, 10): «Возлюбленный мой бел и румян». Здесь речь идет о цвете кожи, ибо цвет волос далее описан особо. Если здесь не имеется в виду розово-белая кожа нордической расы с типичными для нее красными щеками, то в любом случае более светлый цвет кожи, который связывался у евреев с образом красивого человека. И в Талмуде восхваляется светлая кожа у женщин: «Тот, кто хочет сделать своих дочерей белыми, пусть поит их в годы развития молоком и кормит молодой дичью». В народе Израиля (Краус. Талмудическая археология, с. 239) применялись светло-розовые белила, как применяются они и сегодня у различных народов Центральной и Восточной Азии. Такие белила, как правило, придают цвет кожи высшего слоя нордической расы, которая в данном народе исчезает или уже исчезла. Могло быть то же самое и у евреев?

Самым распространенным цветом кожи в еврейском народе был светло-коричневый. Как писал один раввин около 120 г. н. э.: «Сыны Израиля как древесина бука: не черные и не белые, а промежуточного цвета».

Соски грудей у женщин, согласно Краусу (цит. соч. с. 702), в Талмуде называются черными, что должно означать темно-коричневые ареалы темных рас древней Палестины. Однажды сосок женской груди назван «серебряным»: вероятно, это пример бесцветной, розовато-светлой ареалы, как у нордической расы.

Самым распространенным цветом волос был черный или такой темно-каштановый, что казался черным. Еврейское слово «шахор» — «черный» — синоним слов «волосы» и «молодость», так как волосы черные у молодых людей. Из одной приписываемой Моисею заповеди (Левит 13, 3 и 30) следует, что только темные волосы считались нормальными. В Евангелии от Матфея 5, 36 говорится: «Не можешь ни одного волоса сделать белым или черным», т. е. у молодых волосы были только темными, у стариков — белыми.

В Песни Песней, в одном и том же стихе (5, 11) говорится: «Голова его — чистое золото; кудри его волнистые, черные как ворон…» Хаузер в «Истории еврейства» (1921, с. 29) высказывает предположение, что здесь произошла замена одних слов другими в соответствии с требованиями стихотворной формы. Верно ли это, пусть скажут знатоки еврейской метрики. Если учитывать рост жениха и его светлый цвет кожи, то и волосы у него могли быть светлыми.

О том, что светлые волосы ценились и у темноволосых восточных народов, свидетельствует выбор Мохаммедом в качестве любимой жены блондинки Айши, а также песня, которую Музиль слышал от бедуинов племени амарин. Она начиналась словами: «О, ты, светловолосая!» (Arabia Petraea, том II, 1907, с. 201).

В Евангелии от Марка (15, 21) упомянут еврей, сын Симона Киринеянина, который носил римское имя Руф, а его брат — греческое имя Александр. У римлян двух родственников с одинаковыми именами часто называли «niger» (черный) того, что потемней, «rufus» или «flavus» — того, что посветлей. В случае с сыновьями Симона Киринянина имело место просто заимствование римского имени без учета цвета волос или речь шла о светловолосом еврее?

Предания, которые описывают Иисуса как высокого, светловолосого человека, возможно, и не имеют научно-исторической ценности, но еще Беддоу задавал вопрос, не играло ли какое-то более определенное предание свою роль в том, что Иисуса еще в раннем Средневековье изображали блондином. В отвергаемом как исторический источник т. н. письме Лентула Иисус описывается как человек среднего роста с гладкими, завивающимися за ушами волосами цвета зрелого ореха, нежной, розоватой кожей лица, лучистыми глазами и бородой того же цвета, что и волосы на голове.

(Примечание. Иоанн Дамаскин описывает Иисуса как человека преимущественно переднеазиатской расы: курчавые волосы, большой нос, черная борода, сросшиеся брови; Никифор Каллист — как человека смешанного, переднеазиатско-нордического типа: высокого роста, с каштановыми волосами, черными бровями и светлой бородой, большим носом, синими глазами с карим оттенком и розоватой кожей лица.)

Вильперт в своей книге «Римская мозаика и живопись» (1916) собрал предания о физических признаках, приписываемых Иисусу, и поместил изображение Иисуса эпохи Константина (286 или 287-337 г.), вероятно, самое раннее, на котором Иисус изображен блондином (см. рис. 181).

В Песни Песней волосы на голове не раз сравниваются со стадом коз (4, 1; 6, 4); то же у Иезекииля (8, 3). Похоже, густые волосы были обычными и являлись частью образа красивого человека. Облысение для женщины считалось постыдным (Исаия, 3, 34), а мужчину делали предметом насмешек (2-я книга Царств 2, 23, датируемая VIII веком до н. э.).

Рыжих считали людьми страстными и предателями. Согласно раннехристианскому преданию, Иуда был рыжим. Юдт пишет — опять-таки без ссылок на источники — что «согласно легенде» кроме Иуды рыжими были также Исав, Саул, Авессалом и Мария Магдалина (Евреи как раса, 1903, с. 58). Прейс рассказывает в своем вышеупомянутом сочинении, что Талмуд считает рыжих кровожадными. Речь в данном случае идет о распространенном среди многих народов предрассудке против такой рыжеволосости, которая называется рутилизмом или эритризмом, а не о рыжеватых волосах, как у Давида, положительного героя традиционного предания.

Элементом мужской красоты евреи считали бороду. Форму бороды у древних евреев см. на рис. 116.

Глаза возлюбленной в Песни Песней (7, 5) сравниваются с «озерками Есевонскими». Имелся в виду цвет воды в этих озерках? Буль рассказывает о чистом и холодном источнике к северу от города Хесбан и о еще сохранившихся там остатках древних озер и каналов (География древней Палестины, 1896, с. 123). Вероятно, сравнение из Песни Песней относится не к цвету, а к чистоте воды в этих озерках. Музиль записал в Аравии бедуинскую песню, которая напоминает это место из Песни Песней:

Ее глаза как пруд в Тальбетте

До того, как из него начинают пить (Arabia Petraea, том III, 1908, с. 176).

И здесь в основе сравнения — незамутненная чистота. Хотя светлые глаза, которые и сегодня нередки среди палестинских евреев, самаритян и особенно друзов, у древних евреев встречались еще чаще, чем у современных самаритян, как правило, глаза были темными. Об этом можно судить по названиям частей глаз: белки глаз обозначались словом «лабан» (белые), а зрачки — «шахор» (черные). (Прейс. Библейско-талмудическая медицина. 1911, с. 75).

Нос возлюбленной сравнивается в Песни Песней (7, 5) с «башней Ливанской, обращенной к Дамаску». Значит ли это, что евреи считали красивым большой нос переднеазиатской расы? В любом случае им не нравились носы с плоским корнем. То, что для таких форм носов имелись особые наименования, свидетельствует о том, что в еврейском народе была заметна примесь одной или нескольких плосконосых рас; скорее это была примесь негритянской, чем центральноаизатской расы, а также описанной в III разделе карликовой (пигмейской) расы или о болезненных наследственных задатках. Мужчины с такими носами не могли быть священниками, они не соответствовали образу красивого и благородного еврея. Согласно Талмуду, их называли «харум», «людьми, которые могут подкрасить оба глаза одним движением», т. е. подкрасить ресницы обоих глаз, не задерживаясь на корне носа. Было и название для вздернутого носа — «салуд». Люди с такими носами тоже не могли быть священником (Прейс, ук. соч. с. 339). Один еврей по имени Харум упоминается в 1-й книге Паралипоменон, 4, 8 среди потомков Иуды, и один по имени Харумаф — у Неемии, 3, 10,

К идеалу красоты, каким его видели талмудические раввины, относились высокий рост и сильные мускулы. В Синедрион можно было выбирать только высоких мужчин. Рост около 1,76 м считался образцовым. Волосы должны были быть пышными, глаза большими. В Талмуде перечисляются 147 физических дефектов, при которых человек не мог быть священником. О плоском носе мы уже говорили. Столь же безобразными считались утолщенные губы — признак негритянской примеси, — короткая шея, толстый живот, чрезмерная худоба и плоскостопие (Краус. Талмудическая археология, том I, 1910, с. 148).

Безобразной считалась круглая, как шар, голова. Евреи считали ее признаком вавилонян и приписывали ее возникновение неумелости вавилонских повитух (Прейс, цит. соч. с. 238). Означало ли это, что они отдавали предпочтение ориентальной форме головы, а не переднеазиатской? Однако Краус (цит. соч. с. 249) приводит и такое место из Талмуда, где голова называется «красивой» в противоположность «продолговатой».

Исайя 3, 16-24, рассказывает, каким образом евреи, особенно женщины, украшали свое тело. Особенно любили они красить ресницы и брови свинцовыми белилами (антимоном) (ср. 2-я кн. Царств 9, 30; Иеремия 4, 30; Иезекииль 23, 40).

VII. Евреи от времени их рассеяния до XIX века

После смерти Соломона в 933 г. до н. э. его царство распалось на две части: северное царство Израиль со столицей в Самарии и южное царство Иудею со столицей в Иерусалиме. Северное царство завоевал в 722 г. до н. э. ассирийский царь Саргон II и превратил его в ассирийскую провинцию. Зажиточных евреев, по его данным 27290 человек, Саргон увел с собой в качестве пленников в Месопотамию и Сирию и поселил на их месте арамеев, вавилонян, кутиев и части других племен своего царства, преимущественно людей переднеазиатской расы, в области бывшего Израильского царства. Но там оставалось еще так много евреев, что в 720 г. до н. э. они вместе с ассирийскими подданными в Дамаске, Северной Финикии и Ханате попытались поднять восстание против Ассирии, но оно было быстро подавлено.

На южное царство Иудею в 597 г. до н. э. напали отряды халдеев, арамеев, идумеев и аммонитян, которые вавилонский царь Навуходоносор (605-562 г. до н. э.) послал вперед себя, прежде чем отправился в поход сам, осадил и взял Иерусалим. Последний иудейский царь и вместе с ним самые знатные и богатые евреи были уведены в качестве пленников в Вавилон. Своим наместником Навуходоносор оставил Зедекию, сына Иосии, бывшего царя Иудеи (637-607 г. до н. э.). Египтяне спровоцировали его на восстание. В 587 г. до н. э. Иерусалим был снова осажден и взят. Зедекия с сыновьями и большей частью населения Иерусалима и, по-видимому, частью остального населения Иудеи были уведены в Вавилон. Оставшихся, большей частью принадлежавших к низшим слоям народа, халдейские чиновники подчинили наместнику Гидалии. Когда его убил один иудей, многие иудеи испугались нового карательного похода Навуходоносора и бежали в Египет, где они осели вблизи от границы, в Тахпанхесе. Вероятно, в 582 или 581 г. до н. э. имели место новые восстания иудеев, так как в это время дополнительные партии иудеев были приведены в Вавилон.

В завоеванную Иудею потянулись с севера остатки еврейского населения бывшего Израильского царства, с востока — аммонитяне, с юга — калебиты и ерахмеелиты, т. е. племена, очень сходные в расовом отношении с древними евреями, с сильной примесью ориентальной расы.

В 539 г. до н. э. персидский царь Кураш (Кир) завоевал Вавилон и в следующем году разрешил евреям вернуться на свою родину и восстановить храм в Иерусалиме. Но многие евреи, разбогатевшие на торговле, остались в Вавилоне, где еще долго существовала влиятельная еврейская община и откуда евреи, вернувшиеся в Палестину, неоднократно получали денежную помощь. Но большинство, в том числе наиболее благочестивые евреи, вернулось в Иудею и Иерусалим. За ними могли последовать некоторые жены вавилонского происхождения, но в целом смешение с вавилонянами было незначительным. В расовом отношении оно означало небольшое усиление переднеазиатской примеси в еврействе. Трудности возникли с осевшим там населением, которое враждебно встретило вернувшихся, тем более что последние стремились выделиться среди остального населения своей особой благочестивостью и ненавидели евреев, оставшихся в Израиле. Вожаки вернувшихся родов под надзором персидского наместника взяли на себя в качестве «старейшин» управление еврейскими делами. Со временем противоречия между старыми поселенцами и вернувшимися уменьшились; укреплялись связи между еврейскими поклонниками Яхве и иноверцами других племен и возникла угроза вере и народу.

а) Неемия и Ездра

Тут выступил Неемия, знатный и богатый еврей, который в 445 г. до н. э. был назначен наместником Иерусалима. За 52 дня он восстановил стены Иерусалима несмотря на сопротивление иноверцев и собственных соплеменников. Он созвал народное собрание и заставил принять новые законы. При этом наряду с прочими заповедями и запретами был установлен запрет на браки евреев с иноверцами. «Еще в те дни я видел иудеев, которые взяли себе жен из азотянок, аммонитянок и моавитянок; и оттого сыновья их в половину говорят по-азотски или языком других народов и не умеют говорить по-иудейски. Я сделал за это выговор и проклинал их, и некоторых из мужей бил, рвал у них волосы и заклинал их Богом, чтобы они не отдавали дочерей своих за сыновей их и не брали их за сыновей своих и за себя» (Неемия 13, 23-25).

Дело Неемии продолжил священник Ездра, который в 433 г. до н. э. получил разрешение привести из Вавилона в Иерусалим 1750 евреев. Ездра частично на основании старых еврейских законов скомпоновал новые в «Торе Моисеевой», которая представлялась ему правильной основой для обновления палестинского еврейства. Ездра счел состояние в Палестине удовлетворительным кроме все еще частых смешанных браков с иноверцами. Ему удалось убедить народное собрание принять самые строгие правила: все иноплеменные жены и их дети должны быть изгнаны (1-я книга Ездры 9, 10-12; 10, 3) Далее в 1-й книге Ездры 10, 18-44, перечислены все священники, которые взяли иноплеменных жен; они тоже подлежали изгнанию, как и прочие евреи, породнившиеся с иноплеменниками. Эти события привели к отделению самаритян от евреев — поклонников Яхве.

С деяний Ездры начался тот поворот в еврейской религиозной жизни, который привел к жесткой регламентации; к появлению множества законов об очищении и жертвах, предписаний, которые объявляли повседневные действия правильными или греховными. Из этого развились хитросплетения «книжников» и многие благочестивые евреи стали мучиться от чувства греховности.

В этом повороте можно видеть влияние на еврейство ориентальной расовой души, так как для религиозной жизни преимущественно ориентальных племен, о чем свидетельствует и ислам, характерна склонность к строгому и «дословному» соблюдению религиозных предписаний как главному условию благочестия и вообще к почитанию «Слова» Откровения в его неприкосновенной традиционной форме, тогда как переднеазиатская расовая душа склонна к «толкованию Слова». Последний отпечаток на еврейскую религиозность наложили фарисеи. Для них благочестие было «учением и искусством; Слово надо тщательно изучить и виртуозно применять» (Велльгаузен. Израильско-иудейская религия. Культура современности. Часть I, раздел IV, 1, 1909).

Деяния Ездры имели расологически важные последствия; евреев ориентировали на изоляцию от других народов, запретив кровосмешение с ними. Изгнание иноплеменных жен и их детей рассматривалось как «очищение» народа (Неемия 13, 30), другие народы все больше считались «нечистыми» (1-я кн. Ездры 9, 11), народами, с которыми евреи не должны смешивать свое «святое семя» (1-я кн. Ездры 9, 2). Эта изоляция евреев и их страх перед «загрязнением» первоначально мыслились не как расовые, поскольку палестинские племена иной веры по своему расовому составу были близки к евреям; причиной изоляции сначала был страх перед растворением веры в Яхве и своего народа. Со временем, по мере все большего рассеяния евреев по странам Передней Азии и Северной Африки, а позже всего Средиземноморья, где приходилось жить среди народов иного расового состава, изоляция народа и веры превратилась в изоляцию определенной расовой смеси. Хотя и по истечении тысячи лет нашей эры отдельные иноплеменники и целые группы, перешедшие в иудаизм, принимались в сообщество, изоляция еврейства не только стала строже, чем во времена Неемии и Ездры, по сравнению с другими восточными народами; ей с самого начала была присуща тенденция к защите от чужой крови. Еще Ездра намеревался отстранить иноплеменных женщин и их детей от служения Яхве. Похоже, он не доверял расовым задаткам этих женщин. Во тьме исторического предания трудно рассмотреть подлинный смысл и цели законов Ездры и Неемии, но тенденция к изоляции еврейства не только по вере, но и по крови прослеживается в истории палестинского и западного еврейства со времен Ездры.

С эпохи Неемии и Ездры в еврействе усиливается и чувство греховности, всегда преобладавшее в религиозной жизни народов переднеазиатской расы и у денордизированных, сильно смешанных с переднеазиатами поздних греков (Кюнаст. Аполлон и Дионис. Нордическое и ненордическое в религии греков. 1927, Гюнтер. Расовая история эллинского и римского народов, 1928). Распространяется убеждение, которое высказывалось уже и раньше (Бытие 8, 21), а теперь стало особенно подчеркиваться, что человек «порочен с юности». Теперь стали учить, что «я в беззаконии зачат, и во грехе родила меня мать моя» (Псалом 51, 7). «Все уклонились, сделались равно непотребными; нет делающего добро, нет ни одного» (Псалом 14, 3). Около 250 г. до н. э. Иов вопрошает (14, 4): «Кто родится чистым от нечистого? Ни один». Распространяется чувство нечистоты человека, его отягощенности «первородным грехом». С этими взглядами сочетается отношением к человеческому телу как к «склонной ко греху плоти». Раннему еврейству такие взгляды были чужды (Второзаконие 4, 7-11).

От этих учений, унаследованных христианской церковью, которым Гете противопоставил тезис о «первородной добродетели», мы неизбежно приходим к вопросу, не кажется ли народ, который так чувствует, себе самому чем-то сомнительным с точки зрения чистоты крови, сообществом, которое, как целое, чувствует в своей наследственности задатки нравственных противоречий. С представлениями о «первородном грехе» связано убеждение, что этот грех тяготеет не над отдельными людьми, а надо всем сообществом людей одной крови. Во всяком случае, чувство тяготеющего над целым народом «греха» проявляется в истории только у поздних палестинских евреев, да и у них не без противоречий (см. Иеремия 31, 29, Иезекииль 18, 1). Не повлияло ли на это усиление чувства греховности мнение Неемии, что народ «загрязняет» свою наследственность смешением с иноплеменниками? Не вызвали ли внутренние противоречия между разными расовыми душами в еврействе, прежде всего, между душами переднеазиатской и ориентальной рас, это чувство нравственной порчи, наследственно присущее целому народу? Хюппе тоже утверждает: «Действительно чистый в расовом отношении народ не смог бы принять учение о древе познания и запретном плоде» (Справочник по социальной гигиене, том I, 1925, с. 30). Евреи представляются народом с нечистой совестью по сравнению с персами, эллинами, римлянами и германцами; в отличие от них, это народы с чистой совестью.

Законодательство Неемии и Ездры привело к сплочению тех потомков древних евреев, от которых происходят евреи, рассеянные сегодня по всей земле. В соответствии с терминологией Ветхого и Нового Завета, правильней будет называть их иудеями, а не евреями. Законодательство Ездры способствовало формированию тех иудеев, которые появились среди поздних эллинов и римлян, а потом в западном мире.

Можно предположить, что число потомков древних евреев во времена Ездры было не столь малым, как может показаться, если верить рассказам Ветхого Завета о гибели Израиля и Иудеи и о возвращении из Вавилона. Если Израиль в эпоху своего падения имел население минимум 150 000 жителей, а Иудея — минимум 100.000, то, согласно оценкам Петри, в Вавилон были уведены лишь примерно 1/6 населения Израиля и 1/30 населения Иудеи (Египет и Израиль, 1925, с. 83). Если судить по высказываниям «книжников, которые относят к иудейскому народу только тех, кто буквально знал «Закон», численность этого народа часто представляется гораздо меньшей, чем она была на самом деле. Петри предполагает, что общее число палестинских евреев во времена римского владычества было примерно таким же, что и во времена Соломона.

б) Рассеяние

В 333 г. до н. э. Александр Македонский после победы при Ипсе стал также господином Сирии и Палестины. Началась эллинистическая эпоха, когда вся Передняя Азия и страны Восточного Средиземноморья образовали единое целое, где царил космополитический дух и происходило смешение всех народов и рас. В эти последние века до начала нашей эры началось распространение евреев сначала в мире эллинистических народов и государств, а потом во всей мировой империи римлян. Возможности торговли в эллинистическо-римскую эпоху привлекали людей преимущественно переднеазиатской расы; евреи распространялись в Римской империи по путям, проложенным сирийскими купцами.

О евреях в Вавилоне мы уже говорили. Оттуда они рано проникли в Армению и другие страны Кавказа, где уже во II веке до н. э. они были довольно многочисленны. В эпоху диадохов образовались еврейские общины в Сирии и Антиохии, в Египте и Киренаике, а позже и в самой Греции. В Пергаме, Эфесе, Цезарее и прежде всего в Александрии имелись еврейские кварталы. В эллинистическую эпоху началось добровольное расселение еврейских купцов по всему миру, особенно в Египет, позже в Рим, а с другой стороны — в Вавилон (Каплун-Коган. Миграции евреев. 1913). Моммзен описывает в своей «Римской истории», том III, 1856, роковое влияние, которое оказывали евреи на Рим еще до Цезаря. Цицерон в своей речи в защиту Флакка говорил о силе еврейского влияния в Риме. Одни римские императоры были друзьями евреев, другие — их врагами. Нерон благоволил сирийцам и евреям, которых Цицерон называл «прирожденными рабами».

О том, как далеко рассеялись евреи уже в начале нашей эры, сообщал еврейский философ Филон Александрийский, родившийся в 20 г. до н. э. в своем «Послании Гаю»: «Я прошу за мою родину, заботясь о ее благе, и я полагаю, мы можем сказать, что Иерусалим это столица не только Иудеи, но и многих других мест; я прошу за еврейские колонии, которые издревле рассеяны по миру, по всему Египту, Финикии, Сирии и Целесирии, Памфилии, Киликии и другим местностям Азии вплоть до Вавилона и отдаленных заливов Черного моря, по Европе, в Фессалии, Сицилии и Македонии, в Этолии, в Аттике, в Аргосе и основных городах Пелопоннеса. Еврейские колонии есть не только на материке, но и на самых больших островах, таких как Эвбея, Кипр и Крит, не говоря о странах по ту сторону Евфрата». Манфрин, который цитирует это письмо, говорит, что Филон не преувеличивал (Евреи под римским владычеством, т. 1, 1888, с. 246).

«Знаменитый географ Страбон, современник Христа, говорит, что евреи проникли повсюду, и не так легко найти место в мире, где они не играли бы роли, а многие другие писатели, надписи и папирусы свидетельствуют, что его утверждение полностью соответствует истине. От берегов Крыма и Средней Азии до Испании раскинулась сеть больших и малых еврейских общин, которые не только тесно связаны друг с другом, но и находятся в постоянном общении с Иерусалимом» (Вильрих. Происхождение антисемитизма. 1921, с. 617). В эти века рассеяния возникла тесная сплоченность евреев, которая позволила им остаться народом, хотя у них больше не было своего государства. «Родина евреев это остальные евреи, поэтому каждый сражается за других, как за родной очаг и нет на земле общины более сплоченной, чем эта». Так позже описывал Шопенгауэр своеобразие этого народа без государства (О юриспруденции и политике, § 32).

По торговым путям, которые шли из Месопотамии на восток, евреи проникли в Персию, Индию и Китай. В Китае они появились в начале нашей эры, основали в нескольких городах еврейские общины, из которых дольше всего сохранялась община в Кайфыне (провинция Хэнань). Там еще в IX веке жили несколько еврейских семей, которые позже усвоили верования и обычаи их китайского окружения, смешались с китайцами, но и сегодня сохраняют отдельные «еврейские» признаки (Бонин. Расово-биологические соотношения в Китае. «Archiv fur Rassen und Gesellschaftsbiologie, т. 18, 1926, с. 189). О евреях в Кочине в Индии уже говорилось, равно как и о евреях в Эфиопии, предки которых, очевидно, пришли туда еще до начала нашей эры. В Египте еврейские общины существовали уже с VII века до н. э. в Тахпанхесе, другие, упомянутые Иеремией (46, 17), в Мигдоле и Нофе, третьи, упомянутые Иезекиилем (30, 14-18), в Мемфисе и Патросе и других местах.

(Прим. Патрос — египетск. Петорес. См. Хоммель. Очерк географии и истории древнего Востока. 1926, с. 260). Потомки евреев, распространившиеся из Палестины, Сирии и Месопотамии во II веке до н. э. по странам Кавказа, к концу I века нашей эры достигли нынешних южнорусских областей, где тогда уже было много еврейских общин.

Фон Гарнак оценивает общее число евреев к началу нашей эры в 4-4,5 миллиона, число евреев в Египте — в один миллион, в Сирии более чем в 1 млн. и в Палестине — в 500.000. Он предполагает, что евреи ко времени императора Августа составляли 7% всего населения Римской империи. (Подробности см. у фон Гарнака «Миссия и распространение христианства», том I, с. 5-19, т. II, 1924, с. 947).

По мере рассеяния евреев их расовая история становится темной, а расовая история евреев, оставшихся в Палестине, менее важной для народа в целом, так как происходившее в Палестине не могло больше существенно повлиять на процессы отбора в народе в целом, прежде всего, среди евреев, переселившихся позже из Юго-Восточной Европы на Запад. Следует упомянуть и о внутренних и внешних войнах II и I веков до н. э., частично описанных в книгах Маккавеев. Тогда произошло страшное истребление всех тех евреев, которые не отвергали мир эллинистических идей с таким отвращением, как этого требовали правоверные фанатики. Эдуард Мейер описывает в книге «Происхождение и начало христианства» (т. II, 1925, с. 229 и 280), как жестоко обращались правоверные с другими евреями; они разрушили много их городов, убивали мужчин, женщин и детей. Этот дух яростной ненависти передают относящиеся к тому же времени легенды об Эсфири и Юдифи. Среди палестинского еврейства в эту эпоху произошел отбор людей, склонных к крайнему фанатизму и безграничной нетерпимости; все, кто думал иначе, погибли тогда вместе со своими потомками. Но и другая сторона понесла в этих гражданских войнах кровавые потери; произошло взаимное истребление воинственных родов. Но эти кровавые процессы не заложили основ новой еврейской государственности; наоборот: «Еврейское господство было гораздо хуже и враждебней культуре, чем господство их соперников, набатейских арабов, которые сначала опустошили и разграбили страну, но позже оказались восприимчивыми к культуре и стали строить города» (Э. Мейер, цит. соч. с. 281). Войны Маккавеев показывают, «каким благом было установление римского господства и уничтожение Помпеем еврейского разбойничьего государства (Э. Мейер). В борьбе сначала против эллинистических правителей, а потом против римлян пало много воинственных евреев. Но на народ в целом и процессы отбора внутри него события двух последних веков до нашей эры в Палестине не повлияли. Недостаток воинственности среди евреев часто объясняют этим истреблением, но это предположение неверно. Причиной были процессы отбора в Средние века. Участие евреев в войнах других народов ограничивалось защитой ими своих поселений.

В дальнейшем мы не будем подробно описывать распространение евреев. Как явствует из сказанного выше, евреи уже далеко проникли в Азию, Африку и Европу, прежде чем Иудея в 70 г. до н. э. стала римской провинцией, а в 70 г. н. э. Тит разрушил Иерусалим и храм. Позже имели место две большие миграции евреев: одна из Палестины через Кавказ и Малую Азию в Юго-Восточную Европу, другая оттуда же, вдоль берегов Средиземного моря на Запад. Хадсон (История евреев в Риме, 1884) считает, что евреи уже к началу нашей эры разделились на две большие группы: восточную, евреев Вавилона, Халдеи, Ассирии и Персии, и западную, евреев Палестины, Египта и других провинцией Римской империи. От этих двух групп происходят, с одной стороны, ашкеназим, восточные евреи, а с другой — сефардим, южные евреи.

(Примечание. Слово «сефардим» выводят от «Сефарад», «Пиренейский полуостров», слово «ашкеназим» — от «Ашкенас» — «Германия». Французы называют первых португальскими евреями, вторых — немецкими.)

Южные евреи в Средние века, следуя по торговым путям, постепенно достигли Иберийского полуострова, а из Южной Франции, по Роне, — среднего течения Рейна, района Франкфурта-на-Майне. Уже в III веке евреи были довольно многочисленны, как и сегодня, в Эльзасе и рейнской Франконии. Сравнительно небольшой рост немецкого населения в районе Франкфурта-на-Майне объясняют тем, что в этом районе столетиями жили евреи. Большая часть южных евреев, изгнанных из Испании в 1492 году, бежала в Северную Африку, в Турцию, и вернулась в страны Восточного Средиземноморья, в том числе в Сирию, в города Дамаск и Алеппо, где их называют «испанцами» и где они смешались с местными евреями (Вейсенберг. Сирийские евреи с антропологической точки зрения. «Zeitschrift fur Ethnologie, том 43, 1991, с. 81). У сефардов и сегодня разрешено многоженство, когда они живут среди народов, у которых многоженство законно. У ашкеназим многоженство было запрещено в XI веке. Ашкеназим отличаются от сефардим диалектом иврита и рядом особенностей богослужения.

Восточные евреи, о распространении которых в раннем Средневековье уже говорилось, достигли в VIII веке Крыма, где в IX веке возникла иудейская секта караимов. В то же время евреи были уже многочисленны в Византии. В XII веке продолжал существовать давний торговый путь евреев из Аравии и Эфиопии через Цейлон и Ламбри на Суматру и в Китай (Антропос, № 4-6, 1923-24, с. 1082), вероятно, с ответвлениями в Персию и на Кавказ.

Смешение с местным населением Передней Азии постоянно усиливало долю переднеазиатской расы у восточных евреев. Но событием, которое оказало решающее влияние на расовый состав восточных евреев, было смешение с частью народа хазар.

Хазары, народ, составными частями которого, по всей видимости, были тюркские народы Центральной Азии и восточно-европейские народы финно-угорской языковой семьи, создали в VI-VII веках в низовьях Волги и Дона, на северных побережьях Каспийского и Черного морей царство, в котором были важные торговые центры. Из этой области хазары под защитой своих воинов вели торговлю с Малой Азией, Индией и Сибирью. В Х веке Хазарское царство погибло при не вполне ясных обстоятельствах под напором Руси и Византии. Части хазарского высшего слоя бежали в Крым, Центральную Азию и Испанию.

В VIII веке хазарская торговля привлекла многих евреев и арабов. Влияние пришлых евреев было столь велико, что династия хазарских ханов вместе с их двором, т. е. высший класс хазарского народа, приняли иудаизм (Ключевский. История России, т. I, 1925, с. 120). Перешедшие в иудаизм хазары — а примеру хазарского высшего слоя в VIII-X веках могли последовать многие — вошли в конечном счете в состав восточного еврейства. Вследствие этого восточное еврейство впервые получило расовые примеси, которые заметно отличают его от южного еврейства.

Какие расы были представлены в расовой смеси хазарского народа?

Прунер-Бей считал, что среди хазар были «белая» и «черная» группы (Бюллетень Парижского общества антропологии, т. II, 1861, с. 420). Можно представить себе хазар как смесь центрально-азиатской, переднеазиатской и восточно-балтийской рас с небольшой примесью нордической расы, как расовую смесь, подобную современным башкирам, калмыкам, киргизам и татарам.

(Примечание. Среди современных татар, у которых больше примесь восточно-балтийской, чем нордической расы, 20% светлоглазых людей. Чисто центрально-азиатский («монгольский») тип, встречается среди них сравнительно редко. См. Питтар. Расы и история, 1924, с. 474).

Если на Кавказе восточное еврейство получило новые примеси переднеазиатской расы, то теперь к ним добавились первоначально чуждые еврейству в целом примеси центрально-азиатской («монгольской») и восточно-балтийской рас.

(Примечание. Физические признаки и психические качества восточно-балтийской расы описаны в работах Гюнтера «Расология немецкого народа» и «Расология Европы». Основные признаки восточно-балтийской расы: низкий рост, короткая голова, широкое лицо с тяжелой, массивной нижней челюстью, слабо выступающим подбородком, тупым, довольно широким, коротким носом с плоским корнем; жесткие, светлые (пепельные) волосы, выпуклые, светлые (серые или голубые) глаза, светлый цвет кожи с серым оттенком.)

Эти примеси и позднейшие смешения со славянскими племенами преимущественно восточно-балтийской расы обуславливают расовые различия между восточными и южными евреями.

К приобретенным от хазар признакам относятся и «монгольские глаза», которые, согласно Мечникову (см. Ранке. «Человек», т. II, 1912, с. 265), встречаются и у еврейских детей. Под этим, вероятно, следует понимать строение века наподобие сравнительно более частого в Восточной Европе эпикантуса, который часто не отличают от строения век центрально-азиатской расы (об эпикантусе см. Мартин. «Учебник антропологии», т. I, 1928, с. 50 и Гюнтер «Расология немецкого народа»). Когда фон Лушан отмечает, что среди евреев, хотя и редко, встречаются люди, похожие на японцев (Антропологическое положение евреев, 1892, с. 99) и Вагензейль находит у многих евреев что-то японское. (О физической антропологии испанских евреев и о еврейском расовом вопросе. «Zeitchrift fue Morphologie und Anthropologie, том 23, 1925), то речь идет о признаках, с большой вероятностью, приобретенных еврейским народом в результате смешения с хазарами.

В X-XI веках восточные евреи распространились до современной Рутении, откуда они в XII веке двинулись в Галицию и Польшу. Нашествие татар в XIII веке вытеснило многих евреев из Южной России в Польшу и Северную Россию. В XIV веке восточные евреи достигли большей части областей Восточной Европы, и сегодня населенных их потомками. Еврейство Восточной Европы было усилено евреями из Турции и Румынии. Поскольку Россия до царствования Петра I закрывала свои границы от еврейской миграции, евреи сначала распространялись, в основном, только в области тогдашней Великой Польши, а через нее — в Курляндию, Литву, Западную Пруссию и Белоруссию и на юг, в Галицию, на Волынь и на Украину, т. е. в области, где они и сегодня наиболее многочисленны (см. карту V).

Не меньший приток южно-еврейской крови получило восточное еврейство в XIV-XV веках. Среди восточных евреев встречаются люди с внешностью сефардов. Это может быть обусловлено наследственными задатками ориентальной расы, имеющимися и у восточных евреев, но и только что упомянутым притоком южных евреев, снова принесших восточным евреям наследственные задатки древних евреев Палестины.

Крестовые походы повлекли за собой преследования и изгнание евреев. К началу XV века многие евреи, жившие в Германии, переселились в Польшу, где они либо слились с тамошними восточными евреями, либо, если уже жившие тогда в Польше евреи, как утверждает один историк, были не столь многочисленными, как обычно полагают, образовали вместе с этими местными евреями восточное еврейство в собственном смысле слова. Польский король Казимир Великий (1333-70) стимулировал еврейскую иммиграцию из Германии, дав евреям привилегии и образовав из них в своей стране своего рода среднее сословие, которого тогда в Польше не было. Идиш, разговорный язык восточных евреев, происходит от диалекта рейнской Франконии того времени и фамилии восточных евреев почти все — немецкого происхождения.

В Восточной Европе имели место смешения евреев с славяноязычными народами, которые добавили в восточное еврейство новые примеси восточно-балтийской расы, а также примеси нордической и, может быть, судетской рас. Примесь динарской расы была небольшой, но признаки альпийской расы и сегодня заметны у восточных евреев. (Основные признаки альпийской расы: малый рост, короткая голова, широкое лицо, слабо выраженный подбородок, тупой, короткий нос с плоским корнем, жесткие каштановые или черные волосы, выпуклые карие глаза, желтовато-коричневая кожа.) Восточных евреев уже нельзя считать «семитами», если понимать под этим племена с преобладанием ориентальной расы, вроде древних евреев. Фигуры и лица этой ориентально-переднеазиатской смеси, которые людям Запада кажутся «восточными» или «семитскими» довольно редки среди восточных евреев.

Восточные евреи, 9/10 всех евреев, это евреи России, Польши, Галиции, Венгрии, Австрии и Германии, а также большая часть евреев США и Западной Европы, это смесь переднеазиатской, ориентальной, восточно-балтийской, альпийской, центрально-азиатской, нордической, хамитской и негритянской рас.

Южные евреи, 1/10 всех евреев, это евреи Африки, Балканского полуострова, Италии, Испании и Португалии, частично евреи Франции, Англии и Голландии. Распространяясь по берегам Средиземного моря, они, вероятно, потеряли часть своей переднеазиатской крови, зато приобрели новые примеси ориентальной, средиземноморской, хамитской и негритянской рас, т. е. длинноголовых рас. Южные евреи (сефардим) это, в основном, смесь ориентальной, переднеазиатской, средиземноморской, хамитской, нордической и негритянской рас. На всей земле их 1410000, в Палестине — 37700 (Archiv fur Rassen und Gesellschaftsbiologie, том 17, 1925-26, с. 243).

Часть южных евреев, изгнанных из Испании в 1492 году, приняла Голландия. Оттуда южно-еврейские роды распространились вверх по Рейну, другие роды из Амстердама переселились в Гамбург. Но эти роды сегодня, вероятно, большей частью давно вымерли. Евреи Восточной Европы сегодня почти исключительно восточные евреи (ашкеназим).

Обе ветви еврейства, сефардим и ашкеназим, ощущают себя и сегодня двумя разными по физическим и психическим чертам этническими группами. Сефардские семьи избегают браков с семьями ашкеназим. Негативное отношение к восточным евреям исходит из тех еврейских кругов, где тон задают сефардские семьи. В синагогах южные евреи сидят отдельно от восточных. «Еще два века назад «испанские» евреи часто выгоняли «немецких», считая их неполноценными» (Тайльхабер. Упадок немецких евреев. Политэкономическое исследование. 1911, с. 165).

Расовые различия между двумя группами евреев всегда бросались в глаза наблюдателям из западных стран, но об этом позже. Однако общее между обеими группами столь велико, что представителей обеих групп и евреи, и неевреи всегда воспринимают как представителей одного народа. Смешение с нееврейскими народами у обеих групп еврейского народа никогда не было столь частым, чтобы евреи где-либо за пределами Передней Азии, т. е. вне ареала расово близких им народов, становились в расовом отношении ближе к окружающим народам. Чем меньше у какого-либо европейского народа было расовых примесей восточно-африканского и южно-европейско-западно-азиатского происхождения, тем заметней выделялись в нем как южные, так и восточные евреи как расово чуждые этим народам и расово близкие друг к другу.

в) Изоляция

Сохранением древнееврейской палестинской расовой смеси, которое больше удалось южному, чем восточному еврейству, евреи обязаны заповедям изоляции времен Неемии и Ездры, т. е. рвению своего верного Закону духовенства. Это духовенство столетиями проповедывало изоляцию, прежде всего, в вопросах веры. Но со времен Неемии и Ездры накопился и опыт недоверия к смешанным бракам, верность детей от которых Закону была сомнительной.

Талмуд последовательно требовал изоляции еврейства не только в вопросах веры, но и в плане чистоты крови. Он был составлен, в основном, в период между 150 и 400 годами н. э. и стал в высшей степени уважаемой книгой Закона, которая до сих пор оказывает решающее влияние на направление отбора среди евреев. Этот учебник — «Талмуд» значит «учебник» — который, согласно газете «Алльгемайне Цайтунг дес Юдентумс» (№ 45, 1907) «четко и верно характеризует душу еврейского народа», «решает в своей совокупности труднейшую двойную задачу, а именно сохранить евреев как носителей этого учения в чистоте и одновременно сохранить евреев как носителей этого учения» (Перлес. Еврейские очерки. Берлин, 1912. «Аршив Израэлит» (1865, с. 25) утверждает: «Что касается Талмуда, то мы признаем его безусловное первенство перед Законом Моисея»). Отсюда забота об умножении народа и об улучшении наследственного здоровья, упор на наследственных различиях между евреями и неевреями и на идее богоизбранности евреев их богом Яхве.

Заповеданная Яхве (Исход 34, 3-12. Левит 20, 26 и Второзаконие 7, 2-3) изоляция евреев от других народов, т. е. изоляция расовой смеси еврейского народа от расовых смесей других народов, отмечалась другими народами еще до составления Талмуда. Возникшая около 130 г. до н. э. Книга Эсфири, рассказы которой восходят к вавилонским или эламским сказаниям о богах, повествует о персе Амане, который обратил внимание своего царя Агасфера на рассеянных среди персов, но живущих обособленно по своим законам, отличным от законов всех других народов, евреев. Эта отмечаемая другими народами обособленность вместе с упором на еврейскую «богоизбранность» и нетерпимостью иудейской веры, которая отрицала власть всех других богов, вызывали «антисемитизм», враждебное отношение к евреям, которое возникло сразу же после распространения евреев за пределы Палестины, в том числе и у других семитоязычных народов, которые отличались такой же нетерпимостью.

Можно предположить, что склонность к изоляции в результате рассеяния евреев среди других народов не ослабела, а наоборот, усилилась Тацит («История», V, 5) сообщает о ненависти евреев ко всему нееврейскому и отмечает, что евреи не смешиваются с другими народами и что воззрения и обычаи евреев во многом прямо противоположны воззрениям и обычаям других народов: «презренно для них все, что для нас свято, а наоборот, разрешено все, что у нас вызывает отвращение». Презрение евреев ко всему нееврейскому уже в начале нашей эры вызывало у других народов ненависть к евреям. Павел в Послании к фессалоникийцам (2, 15) пишет об иудеях, что они «всем человекам противятся». (Примечание. Ср. Эдуард Мейер. История древности, т. II, с. 217: «Не их бог и не их религия сама по себе вызывали насмешки и преследования со стороны язычников, а высокомерное чувство превосходства, с которым евреи относились ко всем другим народам, считая любые контакты с ними оскверняющими и претендуя на то, что они лучше них и призваны править ими».) У римлян, которые негативно или насмешливо отзывались о евреях, у Цицерона, Горация, Марциала, Юстина и Ювенала, в основе этого отношения могли лежать расовые различия, а у средневековых персов и арабов — отвержение верными Закону евреями всего нееврейского и неталмудического. Для сохранения еврейской расовой смеси и защиты от примесей чужой крови много значило то, что Талмуд, следуя заповедям Яхве (Второзаконие 2, 25), строго различал евреев и неевреев; первые для него — богоизбранный народ Яхве, вторые — презренные животные. В Талмуде содержатся такие высказывания: «Вы, евреи, будете называться людьми, а народы мира это не люди, а скот» (Баба мезиа, 144 б). «Хотя народы мира внешне похожи на евреев, они как обезьяны по сравнению с людьми» (Керитот, 6 б, 7 а, Ялкут Рубени, 12 б). Еврейская нравственность, разные правила отношений с евреями и неевреями, подготовленная уже Ветхим Заветом (Второзаконие 7, 16; 15, 2 и 3; 23, 19 и 20, Исаия 60, 12), последовательно развивалась Талмудом и составленной в эпоху Реформации книгой «Шулхан Арух», причем постоянно подчеркивалось различие по крови между евреями и неевреями.

Так евреи в конечном счете стали единственным народом, сознание которым его особенности по крови коренится в его религии (Михаэлис. Еврейская идея богоизбранности и ее биологическое значение. Журнал демографии и статистики евреев, том I, № 2, 1924). «Ни один другой народ в мире не сумел после расового смешения заменить наследие по крови духовными традиционными ценностями сугубо наследственного характера» (Хюппе. Справочник по социальной гигиене, т. I, 1915, с. 30). В наши дни возникла опасность, что с отходом от иудаизма исчезнет и изоляция, благодаря которой сохраняется еврейский народ, и число детей от еврейских браков уменьшится.

Цолльшан (Расовая проблема, 1910) предполагает, что еврейский народ со времен Неемии и Ездры, в основном, оставался несмешанным. С этим предположением нельзя согласиться даже с учетом того, что со времен Ездры тенденция к изоляции постоянно усиливалась. В последние века до нашей эры и в первые века нашей эры случаи перехода в иудейскую веру были нередки. В эпоху эллинизма смешанные браки с финикийцами, сирийцами и греками были более частыми. В римскую эпоху иудаизм распространился среди идумеев. Вплоть до отмены рабства в 1000 году рабы и рабыни богатых западных евреев, если они принимали иудаизм, включались в еврейскую общину.

В IV-V веках в иудаизм перешла часть южных арабов. Это часть предков современных евреев Южной Аравии, вероятно, та часть, которой евреи Южной Аравии обязаны своей заметной хамитской примесью, а также примесью карликовой расы. Все эти обращения мало изменили пропорцию расовой смеси в еврейском народе и не внесли в нее новых примесей. Можно также предположить, что перешедшие в иудаизм люди или группы людей по физическим и психическими признакам были близки к евреям и что обращения большей частью были выражением расового «избирательного родства». (Это подчеркивает и де Лапуж в своей книге «Арийцы», с. 466: «Чтобы стать иудеем, надо было, как кажется, иметь настоящее духовное родство с теми, кто был иудеями изначально».) Наоборот, можно предположить, что переселившиеся в Европу евреи так остро ощущали свою расовую чужеродность и расово-психическую связь между своей расовой смесью и иудаизмом, что в конечном счете они стали противиться переходу неевреев в иудаизм. Для расологии имеет значение только обращение в иудаизм хазар.

В XIII веке в Венгрии многие мадьяры переходили в иудаизм. «В Венгрии, сообщал еще в 1229 году один архиепископ, многие евреи живут с христианскими женами и количество обращений исчисляется тысячами» (Рипли. Об антропологии евреев. «Глобус», том 76, 1889). Возмущенный этим христианский епископ, возможно, преувеличивал. Мадьяры, еще до того, как они поселились в Венгрии, имели переднеазиатскую примесь — этим может объясняться склонность к иудаизму многих из этих обращенных мадьяр.

К 1000 году изоляция евреев стала почти полной. Эта ситуация сохранялась до т. н. эмансипации евреев около 1800 года. На Западе к 1000 году христианство стало господствующим вероисповеданием. Если до VI века оно еще сохраняло какое-то духовное родство с иудаизмом, то после VI века смешанные браки между иудеями и христианами были запрещены римской церковью — значит, ранее они заключались. Постепенно христианские церкви изолировались от иудаизма, как тот — ото всех инаковерующих. Применительно к эпохе после 1000 года может быть действительным тезис Ауэрбаха: «На протяжении всего Средневековья до начала XIX века евреи сохраняли абсолютную расовую чистоту» (Еврейский расовый вопрос. Archiv f. Rassen und Gesellschaftsbiologie, том 4, 1907, с. 332), только здесь надо говорить не о чистоте расы, а о защите расовой смеси от новых расовых смешений. Но и тезис Ауэрбаха можно принимать лишь с учетом ряда исключений. Так в 1870 году 30 семей, последние представители впервые появившейся в XVII веке в Семиградье секты субботников перешли в иудаизм (Кон. Субботники в Семиградье. 1894), а позже были переходы из русских сект, учения которых были близки к иудаизму. Но антагонизм евреев и христиан, который усилился в эпоху крестовых походов, сделал взаимную изоляцию почти такой строгой, как утверждает Ауэрбах.

Еврейство в период между его рассеянием и т. н. эмансипацией тоже понесло потери вследствие обращения евреев в другие веры, из-за чего эти евреи и их потомки были в конечном счете потеряны для еврейского народа. Хотя еврейский Закон гласит, что ребенок, рожденный от еврейских родителей, не может рассматриваться как оторвавшийся от еврейства; хотя перешедший в другую веру еврей, выполнив ряд обрядов, останется иудаистом, чего никогда не может сделать нееврей, т. е. евреи стараются сохранить для своего народа евреев, перешедших в другую веру, или вернуть их, в рассматриваемый здесь период, когда вероисповедание человека значило особенно много, иногда даже больше, чем принадлежность к какому-то народу, переход еврея в другую веру означал, как правило, потерю этого еврея и его потомков для еврейского народа. В раннем Средневековье одни евреи переходили в ислам, другие в христианство. В Испании в Средние века бывали и случаи искреннего перехода евреев в христианство, а не только вынужденные переходы марранов, которые продолжали тайно исповедывать иудаизм. В конце XVIII века дух европейского Просвещения привел к обращению многих евреев в христианство. С начала XIX века увеличивается число смешанных браков между иудеями и христианами, которые ранее были очень редкими. Иногда эти смешанные браки приводили к отчуждению еврейских родителей и их потомков от еврейского народа; в других случаях они привносили в еврейский народ расовые примеси, которых у него раньше не было.

Период почти полной изоляции еврейства с 1000 по 1800 год должен был в процессе наследования и отбора признаков привести к определенной унификации в рамках еврейской расовой смеси. Этому способствовала жизнь в гетто, которую евреям не навязывали окружающие народы, это был их собственный выбор. «Можно предположить, что евреи в диаспоре, как угрожаемое меньшинство, повсюду добровольно собирались в особые кварталы, как это и теперь делают европейцы в неевропейских государствах, и как всегда делали на Востоке, где каждая этническая группа и каждая секта жила на своей улице» (Вейсенберг. О социальной биологии и социальной гигиене евреев». Archiv f Rassen. и. G. Том 19, 1927, с. 402). При этом общее направление отбора среди южных евреев, похоже, было таким же, как и среди восточных. Наследственные задатки, которые людям Запада кажутся «характерно еврейскими», умножались в числе в обеих ветвях еврейства.

г) Процессы наследования признаков и отбора в еврейском народе

Чтобы сделать эти процессы понятными, необходимо объяснить здесь те явления наследственности, которые имеют место после скрещивания двух или нескольких рас. Я почти дословно повторю то, что писал в моих книгах «Расология немецкого народа» и «Расология Европы».

Многие люди, не знающие науку о наследственности и расологию, полагают, что при таком скрещивании образуется «смешанная раса», которая берет примерно поровну от каждой из исходных рас, например, при скрещивании высокой, светловолосой, длинноголовой и узколицей расы с низкорослой, черноволосой, короткоголовой и широколицей расой получится «смешанная» или «новая» раса среднего роста, русоволосая, с головами и лицами средней ширины. Психические качества исходных рас также распределятся поровну. Такие представления о возникновении «смешанных рас» неверны. Опыты с растениями и животными показывают, что это происходит согласно законам Менделя, заново открытым в 1900 году. Это подтвердили и первые же исследования расовой смеси — исследования Ойгена Фишера в Юго-Западной Африке (Рехоботские бастарды и проблема гибридизации людей, 1913). Для всех расовых признаков, выражающих наследственные задатки людей, действительно то, что Фишер говорит о форме черепа: «Сначала у типичных, доказуемых смесей двух разных рас мы видим, что смешанное население не имеет форму черепа, черепной указатель которого колеблется около одной средней величины; кривая вариаций сохраняет два пика, по которым можно распознать обе старые средние величины» (Баур-Фишер-Ленц. Учение о человеческой наследственности и расовая гигиена, т. I, 1927, с. 95). Так и сравнительно сильное, длившееся столетиями близкородственное скрещивание не сделало из этого народа «расу», ни «смешанную», ни «новую». Каждый народ представляет собой определенную расовую смесь, в которой отдельные признаки скрестившихся рас наследуются независимо друг от друга: рост одной расы может у одного человека сочетаться с формой головы другой, цвет кожи одной расы — с цветом глаз другой, цвет волос одной со структурой волос другой — вспомним светловолосых, курчавых евреев, — форма носа одной с формой ушей другой, форма губ одной — с образованием мягких тканей в области глаз и т. д. В следующих поколениях эти сочетания могут распадаться вплоть до того, что снова появятся люди с физическими и психическими чертами исходных рас.

«Смешанная раса», т. е. группа людей, которые снова будут иметь одинаковую наследственность и рождать потомков только с такими же физическими и психическими задатками — может возникнуть только в особых условиях и на это потребуется много времени. «Возникновение новых рас никогда не может быть результатом одного лишь скрещивания. Скрещивание может только создать комбинации, но из-за одного скрещивания старые признаки не исчезнут. Исчезновение старого и создание действительно нового может быть только результатом отбора. Возможен такой отбор новых комбинаций, что все носители определенных свойств исчезнут. А все носители определенных новых комбинаций останутся. Тогда новая раса возникнет в результате смешения, а отбор будет стимулирующим фактором» (Баур-Фишер-Ленц, т. I, 1927, с. 139). Животноводы могут за сравнительно короткое время вывести из смеси пород новую породу, потому что у животных смена поколений происходит быстрей и потому что полученным путем скрещивания животным, которые не имеют нужного сочетания признаков и не соответствуют цели, можно помешать размножаться. В случае с людьми таких условий нет. Чтобы новая раса возникла в результате скрещивания двух или нескольких рас, была бы необходима изоляция данной расовой смеси на длительное время и сохранение на это время определенного направления отбора. В процессе наследования признаков данной расовой смеси постоянно надо будет стимулировать размножение носителей определенного сочетания признаков двух или нескольких рас, а носителям всех других сочетаний признаков мешать размножаться. В разных регионах Земли после смешения двух или нескольких рас в доисторические времена естественный отбор мог приводить к возникновению новых рас.

Начатки таких новых рас, которые можно называть расами второго порядка, могли там и сям возникать и в исторические времена в изолированных областях или в среде замкнутых племен или каст, но только зачатки. В наше время, когда население Земли уплотнилось, а многие области стали доступными, таких условий для образования рас второго порядка больше нет. В историческое время процессы отбора могли происходить только в среде еврейства, где и могли возникнуть зачатки — только зачатки — такой расы второго порядка. В еврействе запрет на смешение еще во времена вторжения в Палестину свидетельствует о наличии в нем «родового сознания», как называет это Рипли (Расы Европы, 1899). Законы Неемии и Ездры сделали это сознание, которое после его пробуждения никогда больше не угасало, выражением еврейского благочестия. Впредь «святое семя» не должно было смешиваться с другими народами. Талмуд укрепил это сознание, и воспитанные на Талмуде раввины довели еврейский народ до почти полной изоляции и создали условия для близкородственного скрещивания.

Если Талмуд на самом деле правильно характеризует еврейскую душу, то можно предположить, что в еврействе столетиями происходил отбор евреев, мыслящих строго по Талмуду, что дух Талмуда в конечном счете стимулировал многодетность тех, кто наиболее строго следовал этому духу благодаря своим психическим задаткам. Отбор стимулировал размножение «самых еврейских» евреев и препятствовал размножению «нееврейских» элементов как среди южных, так и среди восточных евреев. Поэтому в обеих ветвях еврейства произошло накопление именно таких физических и психических наследственных признаков, которые людям Запада кажутся «характерно еврейскими». Похоже, что еврейский народ больше, чем другие народы и во всяком случае гораздо больше, чем западные народы, достиг унификации наследственности. Или западные народы заблуждаются насчет этой унификации, потому что компонентами еврейской расовой смеси являются неевропейские расы? Чужеродные черты бросаются в глаза, а многообразие сочетаний признаков ускользает от внимания? Ответить на эти вопросы можно только после тщательных расологических исследований.

Высокий по сравнению с расовыми смесями многих других народов уровень унификации еврейской расовой смеси настолько бросается в глаза наблюдателям, что было много попыток набросать портрет «еврейской расы» или описать физические и психические черты «евреев вообще» в рамках определенного диапазона колебаний. Но уже ненаучное применение термина «раса» к еврейской расовой смеси показывает, что у многих неевреев создалось впечатление о единообразии этой расовой смеси. Многие совпадения физических и психических черт южных и восточных евреев, т. е. двух смесей одних и тех же рас в разных пропорциях, наличие переходных форм между этими группами, столетиями жившими раздельно, легко объяснить, если предположить, что в обеих группах отбор был направлен на одну и ту же цель, если применить термин сознательного животноводства к процессам бессознательного естественного отбора среди народа. Но процесс отбора среди еврейства не был бессознательным, он следовал духовной ориентации, заданной раввинами в соответствии с Талмудом.

Еще одно обстоятельство влияло на отбор среди евреев: жизнь среди других народов, роль «народа-гостя» при «народе-хозяине». «Типичный паразитизм», который Хаберландт констатирует у евреев (Народы Европы и Востока, 1920), должен был одинаково направлять отбор среди евреев и в Европе, и в Африке: множество потомков могли оставить только те евреи, которые приспособились к своеобразным условиям жизни среди других народов, обладали даром проникновения в чужую душу, осмотрительностью, красноречием, умением рассчитать все соотношения в окружающем мире, при которых могут жить чужаки, склонные к изоляции. Для этого кроме особых расовых задатков требовались умственные способности, необходимые в условиях городской жизни для торговли и ростовщичества. Евреи, которые не имели таких наследственных задатков или развивали их недостаточно талмудически, часто не могли в Средние века создавать семьи. Таким отбором объясняются умственные способности выше средних, которыми отличается еврейский народ.

Все эти своеобразные условия в совокупности при уникальном сознании евреями своего кровного родства определили такое направление отбора, которое вело к возникновению расы второго порядка. Круг возможных вариаций среди еврейской расовой смеси становился все более узким из-за изоляции от других народов и близкородственному скрещиванию в определенном направлении со времени Ездры и особенно в период между 1000 и 1800 годами, так что общий фонд физических и психических задатков мог распределиться по всему народу. Еврейство до т. н. эмансипации шло по пути к образованию «новой расы», расы второго порядка. Этот начавшийся процесс расообразования был прерван эмансипацией евреев.

В результате этого процесса возникло нечто «еврейское». При этом следует думать не только о процессах наследования признаков, но и о появлении известных животноводам «кровных линий», при которых по неизученным до сих пор причинам отдельные признаки скрестившихся рас больше не наследуются независимо друг от друга, а в определенных сочетаниях. Пример — нижняя губа и подбородок Габсбургов. И благодаря такому наследованию по «кровным линиям» в еврейском народе распространялось нечто «еврейское». Это отмечает и еврейский историк Соломон Рейнах: «Евреи, хотя они и отличны друг от друга, имеют особый облик, который позволяет любому человеку с наметанным глазом распознать их» (Культы, мифы и религии. Том III, 1913, с. 468 «Так называемая еврейская раса»). Это подчеркивает и Шлейх, когда он пишет, что нечто характерно еврейское проявляется во всем диапазоне от почти негритянских голов бедных русских евреев до утонченной аристократии испанских евреев (Еврейские расовые головы, Восток и Запад. Иллюстрированный ежемесячник современного еврейства, т. 6, 1906, с. 238). Именно эти общие черты всех еврейских групп и побуждают видеть в евреях «расу». Ренан, с одной стороны, признает, что евреи это не раса, а с другой стороны, отмечает скопление «еврейских» черт в еврейском народе и делает такой вывод: «По моему мнению, нет еврейского типа, но есть еврейские типы» (Иудаизм как раса и как религия, 1883).

Описанный мною процесс отбора должен был привести к тому, что несмотря на многообразие состава еврейской расовой смеси большинство евреев внимательный наблюдатель сразу же распознает как евреев, хотя разные, в зависимости от стран и сословий манеры одеваться и особенности поведения могут поначалу ввести в заблуждение. Имеющий большие заслуги в области расологических исследований еврейства еврейский врач Вейсенберг пишет: «Я предложил одному еврею и одному русскому множество фотографий с просьбой найти на них евреев… Русский правильно определил половину евреев, а еврей — 70% своих соплеменников. Такой результат, я думаю, не может быть получен, если взять какой-нибудь другой европейский народ» (Еврейский тип, «Глобус», том 97, 1910, с. 329).

Но в этом случае следует помнить, что русские евреи благодаря смешениям стали расово ближе к окружающему русскому населению, чем в других западных странах. Вероятно, внимательные наблюдатели, евреи и неевреи, с большей уверенностью выявят евреев среди раздетых людей — не по обрезанию, а потому что одежда во многих случаях маскирует расовые признаки и создает видимость принадлежности к другому народу. Вероятность распознавания евреев станет еще больше, если эти раздетые люди будут непринужденно двигаться. Такой уровень распознаваемости не будет достигнут, если поставить вместе несколько произвольно выбранных русских, немцев, шведов, французов и англичан. Рехе считает, что евреев можно распознать в 80% всех случаев (Реальный словарь доисторического периода, т. V, 1926, с. 233).

Евреев легко распознают не только европейцы, но и жители других континентов. Так Дуттенхофер сообщает из Суринама: «Когда негр видит еврея и европейца, он не скажет: «Вот идут двое белых», а скажет: «Вот идут белый и еврей» (Об эмансипации негров. 1855, с. 42). Но возможность распознать еврея тем меньше, чем больше в народе примеси переднеазиатской и ориентальной расы. Например, современным грекам нелегко распознать еврея, зато самих современных греков на Западе во многих случаях принимают за евреев. Таким образом, распознаваемость евреев во многих случаях зависит от расового состава народа, к которому принадлежит наблюдатель.

Распознаваемость евреев при многообразии состава еврейской расовой смеси можно объяснить лишь тем, что эта расовая смесь на протяжении столетий в условиях почти полной изоляции и близкородственного скрещивания подвергалась отбору в определенном направлении, что способствовало накоплению и распространению во всем народе именно таких черт, которые воспринимаются западными людьми как «еврейские». Что же касается психических признаков, то здесь процесс образования «расы второго порядка» зашел еще дальше. Ленц пишет: «Еще ярче, чем физическое, выражается психическое своеобразие евреев. Евреев можно назвать психической расой» (Баур-Фишер-Ленц, т. I, 1927, с. 556-557). Он тоже полагает, что в еврейском народе шел процесс расообразования и процессы отбора в диаспоре две тысячи лет действовали в одном направлении. «Они были вынуждены искать средства к существованию главным образом в торговле и тому подобных занятиях. Семьи могли создавать лишь те евреи, которые были способны заниматься перепродажей изделий других людей» (там же, с. 557). Такое же объяснение унификации еврейской расовой смеси под влиянием биологически процессов приспособления к «народам-хозяевам» дает Шиккеданц.

В своей вышедшей в 1927 году и расхваленной иенским биологом Плате книге «Социальный паразитизм в жизни народов» Шиккеданц изображает евреев некоей «антирасой», возникшей в результате отбора, который способствовал размножению в еврейском народе людей с «паразитическими» задатками. На «паразитизм» евреев указывал еще Шопенгауэр (Парерга и Паралипомена, II, § 32). Хаберландт с этнографической точки зрения утверждает, что для евреев «типичен паразитизм». Шиккеданц рассматривает возможности биологического влияния паразитизма на отбор в народе, ведущем паразитический образ жизни, и приводит ряд примеров из жизни животных. Он считает, что образ жизни евреев после утраты ими своего государства за счет жизненных процессов других народов привел к утрате ими наследственных задатков, необходимых для жизни в своем государстве, и приобретению других, необходимых для паразитической жизни, т. е. в результате антиотбора возникла «антираса».

На это можно возразить, что, хотя еврейский народ выглядит более единым, чем другие народы, и столетиями шел по пути к образованию расы второго порядка, но процесс расообразования не завершился. Для завершения образования расы второго порядка, путь даже «антирасы», требовалось более строгое соблюдение определенного направления отбора на протяжении гораздо более длительного времени. Шиккеданц сам признает, что сравнение с явлениями паразитизма в животном мире нельзя распространять на всех евреев.

Процессы отбора, шедшие в направлении, которое указывает Шиккеданц, действительно имели место. Об этом можно судить по тому, что евреи в древности считались сильными людьми, способными к физическому труду (Справочник по социальной гигиене, т. I, 1925, с. 33), что сегодня можно сказать лишь о небольших группах евреев, например, рабочих черноморских портов. Современные евреи часто бывают негодными к воинской службе и различные явления вырождения шире распространены среди евреев, чем в западных народах.

Многие черты еврейства, как физические, так и психические, можно объяснить качествами смешанных в еврействе рас, прежде всего, переднеазиатской, а не процессами отбора вследствие паразитизма, как это делает Шиккеданц. Ленц правильно заметил, что переднеазиатская раса «больше способна к господству над людьми и их использованию, чем к господству над природой и ее использованию». Понятно, что народ, в котором сильней представлена эта раса, будет казаться народам иного расового состава паразитическим из-за многих своих представителей, специального отбора для этого не требуется. Согласно Ленцу (цит. соч. с. 558) евреи «по своим склонностям и способностям предпочитают те виды деятельности, при которых успех приносит влияние на вкусы публики и управление ею. Профессии, которыми они любят заниматься и делают это успешно — коммерсанты, торговцы, ростовщики, журналисты, писатели, издатели, политики, актеры, музыканты, адвокаты и врачи». Характерно еврейскими сферами деятельности Ленц считает область моды, театр и печать. Те отрасли, где собираются люди с паразитическими чертами, притягивают евреев, поскольку у них имеются черты переднеазиатской и ориентальной рас, и специальный отбор им не требуется.

Но, поскольку биологические процессы в еврейском народе тоже происходили, любой расологический анализ еврейства должен пытаться объяснить сравнительно большое единство еврейской расовой смеси и своеобразный образ жизни большинства евреев, жизни среди других народов иного расового состава, с иными духовными традициями. Еврейский народ всегда был интересным предметом биологических и этнологических исследований.

VIII. Евреи в наше время

В XIX веке было много попыток описать с точки зрения расологии черты, встречающиеся среди всех групп еврейского народа, чтобы таким образом выявить характерно-еврейское, те черты, которые имеются только у евреев. Все, что до сих пор было сказано в данной книге, должно побудить читателя относиться к таким попыткам с недоверием. Весьма вероятно, евреи или подавляющее большинство евреев ближе друг к другу по своим физическим и психическим наследственным задаткам, чем представители других народов, прежде всего, западных. Весьма вероятно, что определенные физические и особенно психические черты шире распространены в еврейском народе, чем какие-либо другие физические и психические черты в других народах. Среди евреев можно найти гораздо больше людей, выглядящих «настоящими евреями», чем «настоящих французов» среди французов, «настоящих англичан» среди англичан, «настоящих русских» среди русских и «настоящих немцев» среди немцев, особенно если не принимать во внимание не наследственные особенности поведения и речи и такие внешние факторы, как одежда. Но люди, более сведущие в расологии, не будут ожидать, в отличие от расологов XIX века, что обнаружат у евреев наследственные черты, которые встречаются только у них. Такие черты, как «еврейский нос», встречаются у всех племен и народов, расовые смеси которых близки к еврейской, особенно у народов Передней Азии.

Хотя евреи это не раса, а расовая смесь, крайние варианты которой мало или совсем ничего не показывают из того, что западным наблюдателям кажется «характерно еврейскими», ниже будут упомянуты попытки описания или расологической характеристики «еврейских» признаков. Читатель уже знает, что при этом речь пойдет лишь о тех признаках, которые среди евреев встречаются чаще, главным образом, о бросающихся в глаза западным людям признаках неевропейских рас.

Еврейский расолог Джозеф Джекобс вместе с Ф. Гальтоном опубликовал в 1886 г. отчет о попытке обнаружить характерно-еврейское в чертах группы еврейских школьников путем изготовления «портретного коллажа» (О расовых чертах современных евреев. Journal of Anthropological Institute, т. XV, 1886, с. 23). Эти два исследователя поместили один над другим фотографии ряда учеников Лондонской еврейской свободной школы, чтобы таким образом получить своего рода усредненный портрет — метод, который для расологии имеет очень малую ценность, потому что «усредненный портрет» в данной группе не настолько репрезентативен, чтобы он воспринимался как «характерный» и потому что суммирование отдельных черт расовой смеси ничего не говорит о ее составе. Метод портретного коллажа — прошлое расологии, думавшей раньше, что полученные путем измерений и расчета измеренных величин арифметическим путем средние величины могут что-то сказать о «расе» изучаемой группы. Джекобс и Гальтон тоже хотели получить «усредненный внешний вид еврея», исходя из того, что евреи это раса.

О полученном результате «Еврейская энциклопедия» пишет в рубрике «Тип»: «Итоговый портрет показывает характерно еврейскую внешность; эту характерность придают ему брови, глаза, нос и губы, а также положение и очертания скуловых костей. Брови обычно четко обрисованы, они немного кустистые ближе к носу и утончаются по мере удаления от него. Глаза обычно блестящие, верхние и нижние веки — тяжелые и набухшие, а главный признак еврейских глаз в том, что у них закрыта большая, чем у других людей, часть зрачка. Из-за этого взгляд кажется нервным и уклончивым, что при маленьких, тесно сдвинутых зрачках в некоторых случаях делает взгляд колючим. Лимфатические мешки под глазами обычно полней и больше выступают вперед, чем у неевреев. Выступающие скулы делают щеки впалыми, а нос, если смотреть на него спереди, отличается подвижностью крыльев — это главный признак еврейского носа. Верхняя губа обычно короткая, а нижняя выступает, что придает лицу чувственное выражение. Подбородок отходит от губы назад, почти не выделяясь, причем под губой обычно видно углубление. Уши у многих евреев оттопыриваются, особенно у мальчиков.

С возрастом еврейская внешность становится более ярко выраженной. У мужчин это может быть обусловлено появлением усов и бакенбардов. Усы часто довольно жидкие, а бакенбарды в одних случаях сравнительно густые, а в других — курчавые и сами делятся на части. Примечательно, что на некоторых еврейских лицах сочетаются почти все эти признаки».

«Кроме этих деталей в форме лица в целом есть нечто, присущее всем евреям. Обычно лицо продолговато-округленное, особенно у евреек благородного типа, а если смотреть со стороны, оно заметно изогнуто, причем нос представляет собой расширенную часть эллипсоида».

При взгляде на рис. 202 видно, что исследуемые ученики в целом имеют больше черт южных, чем восточных евреев. Вероятно, результат не был бы столь однозначным, если бы в изучаемой группе было больше тех черт, которые чаще встречаются у восточных евреев.

а) Отдельные расовые признаки еврейского народа

Хотя усредненный портрет группы людей, составленный на основе средних величин и описания часто встречающихся черт, как уже говорилось, имеет ограниченную ценность для расологической характеристики народа, ниже будут приведены данные такого рода, которые дают обзор совокупности наследственных задатков еврейского народа в наше время. Эти данные взяты из работ разных исследователей, прежде всего, Вейсенберга.

Рост. Евреи, в среднем, маленького роста. «Еврейская энциклопедия» называет цифру среднего роста мужчин 1,63 м, Питтар — 1,626 м (расы и история, 1924, с. 428). У евреев Литвы, Северо-Западной России и Польши средний рост 1,61 м, у евреев Австрии, Венгрии, Боснии и Италии — 1,63 м, у евреев Южной России — 1,648 м. Похоже, чаще всего в еврейском народе встречается рост от 1,61 до 1,63 м. Особенно малый рост евреев Йемена — у мужчин 1,594, у женщин — 1,467 м — можно кроме предполагаемой примеси пигмейской расы объяснить также неблагоприятными условиями окружающей среды, если только не предположить, что 64 еврея и еврейки, которых там измерял Вейсенберг, не были случайно отобраны. Рост и объем груди это признаки, на которые больше всего влияет среда. Самый большой рост, в среднем 1,645 м, в Дамаске 1,66 м имеют евреи Сирии; сравнительно много высоких людей среди евреев берберских областей Северо-Западной Африки: там 45,4% евреев выше 1,65 м.

Если сравнить средний рост евреев и их нееврейского окружения, можно придти к выводу, что средний рост евреев, хотя он на Западе обычно меньше роста нееврейского окружения, немного больше в тех областях, где рост неевреев тоже больше, и меньше там, где и неевреи ниже. Если более точные измерения подтвердят это предположение, то объяснение этого явления следует искать не столько в смешении обеих групп, сколько во влиянии среды на обе группы. Рост — один из тех расовых признаков, которые подвержены влияниям среды (на фенотип, а не на генотип).

Рост евреев обычно заканчивается раньше, чем у европейских народов, особенно народов Северо-Западной Европы. Половой зрелости евреи достигают раньше, чем неевреи. По данным Тейльхабера, у евреек менструации начинаются раньше, чем у европейских девушек (К еврейскому расовому вопросу. Журнал демографии и статистики евреев. 1910, с. 44).

Пропорции тела. Сравнительно малый средний рост евреев у большинства из них обусловлен сравнительно малой длиной ног. Чаще это приземистый рост, по крайней мере, у евреев Западной и Восточной Европы. Коротконогих евреев сравнительно много. Эта черта особенно заметна среди высокого и стройного населения, в частности, в областях, где преобладает динарская раса. «Вейсбах встретил среди евреев, живущих среди словенцев, венгров, немцев и румын юго-восточных областей Австрийской империи, больше людей с короткими руками и ногами, чем среди представителей названных народов» (Ранке. Человек. Том II, 1912, с. 82). По сравнению с большинством западных народов самые короткие руки — у евреев и цыган (там же). У многих евреев объем груди невелик, даже очень мал. Деникер (Человеческие расы, 1900, с. 424) говорит, что у евреев узкая грудь, малый объем груди, Штрац (Что такое евреи, 1903, с. 19) — что у многих евреев «плоская грудная клетка». Слабо развитая грудная клетка (этот признак зависит от влияний среды и рода деятельности) и сравнительно короткие руки обуславливают то обстоятельство, что у различных групп евреев невелико соотношение между расстоянием между кончиками средних пальцев растопыренных рук и ростом. «В среднем, у 25-летних рекрутов из Фюрта, по данным Майра, которые не занимаются физическим трудом (у евреев), это расстояние на 4,3 см меньше роста, а у остальных мужчин, преимущественно рабочих, оно на 5,7 см больше. Это подтверждают и исследования Г. Шульца среди петербургского еврейского и нееврейского населения» (Ранке, цит. соч. с. 68). Эти различия частично обусловлены родом занятий, а частично расовыми различиями между этими еврейскими группами и немцами (смесь альпийской, динарской и нордической рас) и русскими (смесь восточно-балтийской и нордической рас). Но в еврейской расовой смеси есть и меньшинство с длинными, тонкими руками, «свисающими до колен», как с некоторым преувеличением писал еще Шудт (Еврейские особенности. Франкфурт-Лейпциг, 1714, часть I-II, с. 369). Может быть, это признак небольшой хамитской примеси. На хамитскую и ориентальную примеси указывают узкие руки и ступни евреев, а также ноги «без икр». Штрац (цит. соч. с. 19) упоминает о кривых ногах. В народе еврейские ноги насмешливо называют «унылыми» из-за тощих бедер и икр. (Шафгаузен. Физиогномика. Архив фюр Антропологи, т. 17, 1888, с. 337).

«Круглые спины», которые Штрац (цит. соч. с. 19) приписывает многим евреям, могут быть не наследственными физическими признаками, а благоприобретенными, но под влиянием наследственных психических наклонностей. Штрац отмечает и часто встречающееся у евреев плоскостопие (китайцы думают в связи с этим, что евреи удаляют из ног сухожилия). У евреек часто бывает очень широкий таз, который внезапно начинает расширяться между 15-м и 18-м годами жизни.

Все группы евреев, как мужчин, так и женщин, склонны к ожирению: у них образуется двойной подбородок, жировые отложения появляются на шее и плечах. Эта склонность соответствует определенным наследственным задаткам, но развивается при излишествах в образе жизни. А к этому склонны многие евреи и, поскольку они богаче окружающего населения, у них есть возможность следовать своим наклонностям. На разных курортах часто лечатся евреи и еврейки, которые из-за этих излишеств стали бесплодными.

Формы головы. Большинство евреев — брахикефалы, но не в крайних вариантах, а в диапазоне между брахи- и мезокефалией (фон Лушан по данным на 1892 г. насчитывал среди евреев 50% брахикефалов и 5% долихокефалов). По данным Питтара (цит. соч. с. 429) чаще всего встречается указатель 80-83. Больше всего долихокефалов среди турецких евреев — у них указатель снижается до 76, больше всего брахикефалов — среди кавказских евреев — у них он повышается до 87. У евреев России средний указатель 82,5, у сефардов Юго-Восточной Европы и Леванта — 78,1. среди первых долихокефалов всего 1%, брахикефалов — 81%, среди вторых долихокефалов 14,6%, брахикефалов — 25,4%. Среди евреев Средней Азии 72% брахикефалов. В Иране не севере преобладают брахикефальные, на юге — долихокефальные группы евреев. Средний указатель евреев Ирака 78, среди них 13,5% долихокефалов. Евреи Йемена почти сплошь долихокефалы, для Сирии характерны мезо- и брахикефалия, для Палестины — мезокефалия с тенденцией в сторону брахикефалии. Среди евреев Северной Африки, согласно измерениям Бертолона и Шантра, 21,9% голов с указателем 74 (ярко выраженная долихокефалия), 67,8% мезокефалов и лишь 8,8% брахикефалов. Фишберг тоже считает, что среди евреев Северной Африки преобладают мезо- и долихокефалия. Евреи США, согласно исследованиям американского расолога, еврея Боаса (Изменения физических форм потомков иммигрантов. Иммиграционная комиссия, 1910), гораздо менее брахикефальны, чем европейские евреи. Боас видит в этом результат влияния среды, но сначала следовало выяснить, не имел ли место среди евреев, которых он обмерял, отбор, который привел к усилению черт ориентальной расы.

Формы лица. Специальные исследования не проводились, сравнивать разные группы евреев невозможно. Обычно у долихокефальных групп лица более узкие, у брахикефальных — более широкие.

Мягкие ткани лица. Губы обычно толще, чем у западных народов. Часто встречается выпяченная нижняя губа, довольно часто (чаще у женщин) особая форма губ и более высоко расположенная бороздка под нижней губой. «Миндалевидные глаза» встречаются реже и тоже обычно у женщин. У мужчин часто глубокие складки идут от ноздрей к краям губ. Часто встречается слабо выраженный, притом острый подбородок. Штрац считает «выпученные глаза» характерным еврейским признаком (цит. соч. с. 25); они действительно встречаются довольно часто.

Часто встречающаяся у евреев форма века привлекает внимание тех, кто пытается описать «еврейские» черты лица. Часто у евреев оба века утолщены и кажутся тяжелыми, особенно верхнее, которое ниже, чем у людей европейских рас (за исключением динарцев) свисают на глаз. Отсюда «затаенный» взгляд, описанный в «Еврейской энциклопедии», который часто производит впечатление подкарауливающего. Эта форма верхнего века, по описанию одной еврейской газеты, часто придает еврейским лицам выражение усталости, сонливости, расслабленности. «Еврейские» глаза, по сравнению с глазами западных людей, больше оттенены ресницами (Шлейх. Еврейские расовые головы, т. 6, 1906, с. 235). Но такие характеристики «еврейского взгляда» это уже не описания физических признаков, а психические впечатления. Беддоу говорит о «выражении задумчивой мягкости с налетом подкарауливания, а иногда пугливости» (О физических чертах евреев. 1861, с. 22). Рипли, который отмечает тяжелые веки, большие, темные, блестящие глаза многих евреев, говорит, что тяжесть век в благоприятных случаях придает лицу выражение задумчивости, мечтательности, а в неблагоприятных — сонливости или хитрости (Об антропологии евреев. «Глобус», т. 76, 1889, с. 21). Рейнах считает, что у многих евреев взгляд боязливый, хитрый, с частыми морганиями, но он дает этим свойствам не выдерживающее критики ламаркистское толкование — это, мол, следствие страданий и преследований евреев. (Культуры, мифы и религии, т. III, 1913, с. 468).

У евреев часто встречаются мясистые ушные раковины (Шафгаузен. Физиогномика. «Архив фюр Антропологи», т. 17, 1888, с. 337) и вообще сравнительно большие уши, особенно у мужчин, причем часто оттопыренные, как отмечает Шлейх. Особенно часто оттопыренные уши бывают у еврейских детей; австрийцы называют их «уши Морица». Многие наблюдатели утверждают, что у евреев уши расположены выше, чем у западных народов. Штрац считает «большие, красные уши» характерными для многих евреев.

У многих евреев кожа лица уже в молодости дряблая и матовая. Евреи, которых, благодаря особенно сильной примеси одной или нескольких европейских рас, трудно распознать именно как евреев, все же отличаются от похожих на них западных людей.

«Еврейский нос». Свисающий «еврейский» нос встречается у евреев гораздо реже, чем обычно полагают. Похоже, этот нос, характерный для переднеазиатской расы, настолько бросается в глаза западным народам, что определяет их представление о «настоящем еврее». Но все подсчеты «еврейских носов» среди разных еврейских групп показывают, что таких носов — меньшинство. Поскольку у отдельных наблюдателей не совсем одинаковые представления о «еврейском носе» и непонятно, при каком градусе наклона и какой форме выступания или свисания нос можно назвать «еврейским», проценты, вычисленные в результате прежних исследований, не имеют особой ценности. Особенно мало число «еврейских носов» среди некоторых групп евреев России и Галиции. У русских евреев Вейсенберг обнаружил всего 10% «семитских носов» (К антропологии немецких евреев. «Цайтшрифт фюр Антропологи», 1912).

Чем же отличается еврейский нос? Вышеупомянутый еврейский ученый Джекобс подробно объяснил с помощью рисунка (рис. 204), что у «еврейского носа» кончик носа загнут вниз в форме крючка, а крылья носа приподняты. При взгляде сбоку он похож на цифру 6 с удлиненным кверху штрихом.

Не столько форма при взгляде со стороны, сколько особая подвижность ноздрей характерна, по Джекобсу, для «еврейского носа». Цифру 6 можно распознать даже на таких еврейских носах, которые не изогнуты и не выступают, а наоборот, плоские и даже вогнутые. Если принять за характерные черты «еврейского носа» те, что указал Джекобс, во всех еврейских группах найдется сравнительно много носителей таких носов. Даже если нос еврея имеет такой же контур, что и нос человека нордической расы, его всегда можно распознать при взгляде спереди по мясистым крыльям носа, по их мягкости. Создается впечатление, что еврейский нос сделан из мягкого материала, который тянет его вниз. У многих «полтинников» с сильной нордической примесью эти мягкие крылья носа все равно заметны, даже если они не такие мясистые, как на «настоящих еврейских носах».

«Сильно развитая дуга под кончиком носа, почти всегда утолщенная передняя часть носового фильтра», — такие черты приписывает «еврейскому носу» Шлейх (Еврейские расовые головы. 1906, с. 237). Говорка так описывает «еврейский нос»: «Корень носа расположен довольно высоко, кончик носа загнут крючком вниз, крылья носа сильно приподняты» (Наружные носы, 1893, с. 90). Это, собственно, описание носа переднеазиатской расы, тогда как «еврейский нос», как лучше подметили другие наблюдатели, не имеет высокого корня и не сильно выступает. То, что на Западе считается «еврейским носом», это лишь сочетание нескольких бросающихся в глаза признаков переднеазиатского носа, но это не все его признаки. Еврейский нос (благодаря нордической примеси) может иметь очень узкую, не мясистую спинку или (благодаря центрально-азиатской, восточно-балтийской или альпийской примеси) быть довольно плоским и сравнительно коротким, тем не менее, он будет производить впечатление, описанное Джекобсом. Можно сказать поэтому, что нет одной формы еврейского носа, таких форм несколько. Говорка прав: «С чисто морфологической точки зрения нельзя рассматривать еврейский нос как единую форму» (цит. соч. с. 94). Беддоу хотел бы отделить «еврейский нос» от форм носов «арийской расы», как он выражается, по таким признакам: «Корень носа расположен глубже, кончик более вдавлен, а крылья больше приподняты, чем у людей арийской расы с сильно выступающим носом» (О физических чертах евреев, 1861, с. 223).

Нос динарской расы имеет много сходных черт с переднеазиатским и в Центральной Европе встречается довольно часто. Но нос динарской расы больше выступает из лица, а нос переднеазиатской расы больше свисает и эта черта еще больше присуща тем носам, которые воспринимаются как «еврейские». Но впечатление свисающего носа при сравнительно узкой, а часто очень узкой спинке носа часто возникает и при скрещивании хамитской и переднеазиатской рас, как у южных арабов и в Северо-Восточной Африке, а иногда и у евреев.

Помимо многих групп восточных евреев с сильными примесями коротко- и плосконосых рас, «еврейский нос» довольно редко встречается и у евреев Йемена и Северной Африки, т. е. в таких еврейских группах, которые сохранили сильную примесь ориентальной расы. И среди южно-иранских евреев сравнительно мало людей с «еврейскими носами».

Из сказанного явствует, что нельзя говорить о «еврейском носе» ни в том смысле, что все евреи или их подавляющее большинство имеет такой нос, ни в том, что такие носы встречаются только у евреев. У них бывают и носы других форм; так, особенно среди женщин, нередки формы ориентальной, восточно-балтийской и альпийской рас, а «еврейские носы» встречаются и у других народов, имеющих примесь переднеазиатской расы. Только на взгляд людей Запада, не привыкших к виду восточных народов и народов Юго-Восточной Европы, «еврейский нос» мог показаться чертой, присущей только одному этому народу. Как о «еврейском» носе, так и о других расовых признаках еврейского народа всегда надо говорить, подчеркивая, что нет физических признаков, присущих только одним евреям, что евреи это особая расовая смесь преимущественно неевропейских рас, физические и психические признаки которых представлены и в расовых смесях других восточных народов.

Кожа. Цвет кожи евреев в среднем более темный, чем у народов Западной и Северо-Восточной Европы. «Только Гринцевич насчитал среди евреев Юго-Западной России 25% людей с темной кожей, 60% — со светлыми волосами, 10% с голубыми и 25% с серыми глазами» (Ранке. «Человек», т. II, 1912, с. 167). В этой сравнительно светлой (благодаря восточно-балтийской примеси) еврейской группе соответственно должно быть меньше людей с темной кожей, чем в других, еще не исследованных группах. У чистых и смешанных евреев часто наблюдается желтовато-матовая кожа, особенно у южных евреев. О дряблой коже лица многих евреев уже говорилось.

Волосяной покров. Волосяной покров тела у евреев (благодаря примеси переднеазиатской расы) развит очень сильно, борода тоже хорошо растет. Часто бросаются в глаза синеватые бритые щеки еврейских мужчин — это признак густой бороды. У евреев мы видели бы много негроидных, курчавых бород, если бы не прошла мода на бороды. Брови у евреев часто густые, сросшиеся на переносице (признак переднеазиатской расы), часто изогнутые высокими дугами, а ресницы длинные (признак ориентальной расы). Дуги бровей часто низко опускаются к внешним углам глаз, что придает лицу страдальческое выражение.

Передняя граница волос на голове у многих евреев заходит клином на середину лба, как и людей динарской расы; такую маску обычно используют исполнители роли Мефистофеля… Сабуро, руководствуясь своими наблюдениями «семитских» обитателей Франции (явно имея в виду евреев), пришел к выводу, что «семиты» начинают лысеть со лба; у неевреев он встречал эту черту реже и объяснял ее «семитской примесью» (Болезни кожи, покрытой волосами. 1900, с. 234).

Согласно американским исследованиям, у евреев волосы на голове в 67% случаев гладкие, в 26% — волнистые, в 6% — завивающиеся, в 1% — шерстистые. Под «гладкими», вероятно, часто имелись в виду жесткие волосы. По всей видимости, у западных евреев курчавые волосы, указывающие на негритянскую примесь, встречаются в 1% случаев, не чаще, чем у самаритян. На иллюстрациях к данной книге мы довольно часто видим людей с негритянскими волосами. Своеобразно во многих случаях сочетание негритянских и нордических признаков — курчавых и светлых волос.

Цвет волос. У евреев он чаще всего колеблется между каштановым и черным, но и более светлые волосы нередки. Согласно таблице, которую приводит Ливи (Евреи в свете статистики, т. I, 1918, с. 77), в еврейских группах Северо-Восточной Европы 12-25% блондинов и рыжих, в Галиции 23,2-25,4%, в Бадене 15,1%, в Италии 7,5-11,8%, в Южной Европе — 6-12%, в Турции 6,9%, на Кавказе — 4%. Фишберг среди евреев США, изучая, главным образом, детей, обнаружил 5,94% блондинов; среди взрослых их становится меньше вследствие потемнения волос с возрастом. По данным Ливи, среди евреев США 11,3% блондинов. Евреи Южной Европы и Северной Африки не темней, а в ряде областей даже гораздо светлей окружающего населения. Среди южных итальянцев 8% блондинов, среди современных греков менее 5%, среди португальцев 2%, а среди евреев Италии, по данным Л. Ливи, 7,5% блондинов и рыжих, в Турции в одной группе 6,9% блондинов, в других — 3%. Число блондинов среди евреев, живущих в Палестине, такое же или лишь немного меньше, чем среди самаритян.

Число блондинов среди евреев возрастает по направлению к более густо заселенным евреями областям Восточной Европы, особенно ее центральной и северной части. Среди западных народов число блондинов среди евреев составляет в среднем около 10% (Вейсенберг. «Цайтшрифт фюр Этнологи», т. 41, 1909, с. 309). Согласно исследованиям, проведенным Вирховом в 1874-77 гг., из всех школьников Германии, включая еврейских детей, 31,8% имели светлую кожу, светлые волосы и голубые глаза, 14,35% более темную кожу и волосы и карие глаза; среди еврейских школьников соответствующие цифры были 11,17% и 42%. Среди евреек блондинок меньше, чем среди евреев.

Сравнительно часто встречаются среди евреев рыжие. В VI разделе я уже отмечал, что рыжеволосость (рутилизм, эритризм) наблюдается у всех рас и не может считаться расовым признаком. Вирхов при своих исследованиях выявил 0,5% рыжих еврейских школьников. «Среди галицийских евреев, по Майеру и Коперницкому, 4,45% рыжих» (Ранке. «Человек», т. II, 1912, с. 167). Среди евреев Восточной России больше веснушчатых людей с жесткими рыжими волосами. Бартелетти специально исследовал рыжеволосость: он обнаружил, что она часто сочетается с веснушками и очень светлой кожей. От рыжих часто воняет, как от козлов, волосы у них грубые, а мускулы дряблые. Он подчеркивает, что рыжеволосость встречается и при темной, и при светлой пигментации, чаще при светлой и в областях контакта групп людей разной пигментации (О рыжеволосых. «Аркивио пер л’Антрополоджиа э л’Этнолоджиа», т. 33, 1903, с. 277). Но только будущие исследования еврейских и нееврейских групп, которые, в отличие от прежних, будут четко различать рыжевато-светлые (обычно мягкие) волосы и ярко-рыжие (обычно грубые), позволят сделать выводы о своеобразии рыжеволосости среди евреев.

Цвет глаз. Среди евреев большинство кареглазых, но часто у них бывают и светлые глаза, обычно в тех группах, где выше процент блондинов. Таблица Ливи (цит. соч. с. 79) показывает, что среди восточных евреев от 30 до 51% светлоглазых (с голубыми, серыми и зелеными глазами), среди южных евреев вместе с евреями Кавказа — от 20 до 41%. Голубоглазых среди восточных евреев от 5 до 26%, среди южных евреев вместе с евреями Кавказа — от 1,5 до 18%.

б) Светловолосые и голубоглазые евреи

Здесь мы снова вернемся к этому вопросу, который уже рассматривался в V разделе. Там доказывалось, что уже у евреев древней Палестины была нордическая примесь. О ее влиянии на еврейские представления о физической красоте говорилось в VI разделе. Доля нордической примеси у древних евреев оценивалась в 10-15% всех наследственных задатков этого народа, к началу нашей эры — в 5-10%. В VII разделе рассказывалось о том, что евреи сохранились и после рассеяния, несмотря на новые расовые примеси, особенно до 1000 года. Что касается этих примесей, то южные евреи не получили новой примеси нордической расы, восточные — лишь небольшую, а кавказские — еще меньшую. Но и среди южных евреев может быть какой-то процент голубоглазых блондинов, имевшихся и среди евреев древней Палестины. Зато среди восточных евреев их так много, что здесь следует предположить более сильную примесь одной или нескольких светловолосых и голубоглазых рас, которую восточные евреи и только они приобрели после рассеяния по Восточной Европе. Из VII раздела явствует, что евреи Восточной Европы смешались с частями хазар, у которых была примесь светлой восточно-балтийской расы, а может быть и небольшая примесь нордической расы, и что евреи Восточной Европы больше смешивались с окружающими народами, чем южные евреи. Но эти народы представляли собой различные расовые смеси, в которых обычно преобладала светлая восточно-балтийская раса. Хотя народы Восточной Европы — чем ближе к Прибалтике, тем больше — тоже имели нордическую примесь, восточные евреи приобрели гораздо больше восточно-балтийской, чем нордической примеси, поскольку она преобладала в восточно-европейских областях, где селились евреи. Если бы светлую пигментацию восточных евреев мы в большей степени приписывали бы нордической расе, то тогда чаще сказывалось бы влияние и других наследственных задатков этой расы: высокий рост, стройность, преобладание долихокефалии над брахикефалией, более узкие лица.

Трудность объяснения сравнительно большого числа людей со светлыми волосами и глазами среди восточных евреев сразу станет меньше, как только мы поймем, что в данном случае речь идет о примеси не нордической или фальской, а восточно-балтийской расы. Фишберг для прояснения этого вопроса исследовал евреев, эмигрировавших в США, и обнаружил при этом, что именно среди светлоглазых блондинов больше брахикефалов, чем среди шатенов с карими глазами (Материалы по физической антропологии восточно-европейских евреев. Анналы Нью-Йоркской академии наук, т. 16, с. 280). Вопрос о светлой пигментации восточных евреев затруднял расологов лишь до тех пор, пока они не признали, что есть светлая, короткоголовая и широколицая раса с коротким, вогнутым носом — восточно-балтийская раса (восточная раса Деникера).

То, что светлая пигментация восточных евреев лишь в редких случаях говорит о нордической примеси, понял Карл Фогт, когда он в своих «Лекциях о человеке» (1863) говорил: «В самом деле, на севере, в России и Польше, Германии и Чехии, мы встречаем разновидность евреев с часто рыжими волосами, короткой бородой, вздернутым, тупым носом, серыми, хитрыми глазами, с более приземистой фигурой, круглым лицом и обычно широкими скулами, очень сходную с типом многих северных славянских племен». Здесь Фогт уже перечислил ряд признаков восточно-балтийской расы. Еще до того, как была признана «восточная раса» Деникера, Фишберг правильно описал своеобразие и происхождение светло пигментированных людей среди восточных евреев, когда он в своей работе «К вопросу о происхождении светловолосых элементов в еврействе» (Журнал демографии и статистики евреев». 1907, № 1-2) объяснил это явление смешением в Средние века со славянским населением Восточной Европы — он мог бы назвать и «белых» хазар. Евреи-блондины, по Фишбергу, больше напоминают блондинов-славян; они большей частью низкорослые и короткоголовые. Лишь небольшая часть евреев-блондинов происходит из древней Палестины, от нордических аморитских племен. В противном случае евреи-блондины во всех странах были бы представлены примерно одинаково. Соглашаясь с этими выводами Фишберга, нельзя не учитывать, что восточные евреи во времена средневекового смешения добавили к своей небольшой нордической древнепалестинской примеси еще немного нордической примеси, которая была у восточно-европейских народов (преимущественно восточно-балтийской расы). Итак, светлые элементы среди восточных евреев происходят, меньшей частью, от древнепалестинской и средневековой примеси нордической расы, но в гораздо большей степени — от примеси восточно-балтийской расы в Средние века и в новое время.

То, что светлая пигментация евреев, живших во времена исследований Вирхова (1874-77 гг.) в Германии и Австрии объяснилась, в основном, древней нордической и восточно-балтийской примесью и лишь в самой незначительной мере — смешением с немецким населением в XIX веке, можно было понять, исходя из результатов исследований Вирхова, поэтому надо вкратце описать эти исследования и их результаты.

По инициативе Рудольфа Вирхова в 1874-75 годах в Германии, Швейцарии, Австрии, а позже и в Бельгии определялись цвет кожи, волос и глаз школьников. Исследованиями были охвачены 10 миллионов школьников, в Германии — 6758827, в том числе и дети иудейского вероисповедания, которые вследствие их расового происхождения подсчитывались особо. Точного подсчета еврейских и нееврейских детей эти исследования не дают, так как еврейские дети христианского вероисповедания подсчитывались вместе с немецкими детьми. Тем не менее, в результате этого исследования были получены цифры, ценные и для данной работы. Сравнительные цифры по немецким и еврейским детям уже были приведены выше. Согласно этим данным, среди еврейских школьников иудейского вероисповедания в Германской Империи в среднем 11,17% детей имели светлую кожу, светлые волосы и голубые глаза и 42% — темную кожу, темные волосы и карие глаза. Эти проценты примерно равномерно распределялись по всей Германии: детей этого светлого типа среди еврейских школьников иудейского вероисповедания было в Пруссии 11,23%, в Баварии 10,38%, в Бадене 10,32%, в Гессене 11,17%, в Брауншвейге 13,53%, в Саксонии-Майнингене 9,91%, в Эльзасе-Лотарингии 13,51%. При этом распределении бросается в глаза, что оно совершенно не зависит от степени светлой пигментации окружающего немецкого населения. При значительном смешении еврейского населения с немецким в этот период светлая пигментация еврейских школьников должны была бы увеличиваться с юга и юго-востока к северо-западу Германии. Если внимательно изучить полученные цифры, можно даже сказать вместе с Вирховом: «В наиболее светловолосых провинциях нашего Отечества удивительным образом больше всего евреев — шатенов и наоборот» (Корреспонденцблатт дер Дойчен Гезелльшафт фюр Антропологи, Этнологи унд Ургешихте. 1876, с. 10). Число светлых евреев в Германии немного увеличивается к северо-востоку, в Австро-Венгрии — к востоку, число темных евреев в Германии немного уменьшается с севера на юг, смешанные формы (например, светлые волосы + карие глаза, каштановые волосы + голубые глаза и т. п.) становятся немного более многочисленными в этом же направлении, равно как и процент людей с серыми глазами (Вирхов. Общий отчет о проведенных по заданию Немецкого антропологического общества исследованиях цвета кожи волос и глаз немецких школьников. «Архив фюр Антропологи», т. 16, 1886, с. 274). В этом небольшом увеличении числа светлых евреев в Германии к северо-востоку, а в Австрии — к востоку (см. отчет Шиммера в Сообщениях Венского антропологического общества», 15-й год изд., прилож. I, 1886) можно увидеть указание на расовое происхождение этой части светлой пигментации от восточно-балтийской расы. Но большей частью у живших тогда в Центральной Европе евреев — их роды сегодня повымирали — светлая пигментация нордического происхождения, причем речь идет не о примесях этой расы, приобретенных в новое время, а, поскольку распределение светлых типов среди евреев не зависит от распределения светлых типов среди немцев, о древнепалестинской примеси нордической расы.

Л. Ливи, сравнивая данные по разным странам, показал, что увеличение или уменьшение числа светлых типов среди евреев не находится в тесной связи с увеличением или уменьшением числа светлых типов среди окружающего нееврейского населения (Евреи в свете статистики, т. I, 1918, с. 82). Евреи в Италии в среднем темней во Флоренции, где неевреи в среднем светлей, и наоборот, светлей в Модене, где неевреи темней.

Нужно учитывать у евреев и древнюю нордическую примесь, которая, хотя и невелика, достаточно значительна, чтобы при расологических исследованиях отвергать предположения тех, кто эту светлую примесь приписывает только смешению евреев с неевреями в Средние века и в новое время. Частота светлой пигментации среди восточно-европейских евреев в сочетании с приземистостью, короткими головами, широкими лицами, выступающими скулами и другими признаками восточных евреев достаточно ясно указывают на смешение в Средние века и новое время с восточно-европейскими народами преимущественно восточно-балтийской расы. Но светлую пигментацию евреев Западной и Южной Европы и Северной Африки, как в случаях, описанных в V разделе, можно объяснить только древнепалестинской примесью нордической расы.

Возможно, эта примесь в еврейском народе даже немного увеличилась, по крайней мере, среди западных групп евреев. Преобладавший на Западе до конца XVI века, но продолжающий влиять и сегодня идеал красоты с чертами нордической расы (см. Гюнтер. Аристократия и раса. 2-е изд. 1928), вероятно, влиял и на западных евреев при выборе супружеских пар, и даже среди евреев красивой считалась еврейка с сильной нордической примесью. Такое влияние при выборе супружеских пар, разумеется, только в зажиточных еврейских семьях, могло оказать воздействие на отбор в еврейском народе лишь в том случае, если такие более нордические евреи могли оставить и много потомков. Это было возможно только до XIX века, позже и зажиточные евреи имели мало детей.

Можно также предположить, что вплоть до Средних веков часто преуспевали в экономической и общественной жизни и могли завести много детей именно такие евреи, которые не имели ярко выраженного «еврейского» внешнего вида, а имели заметные признаки одной или нескольких европейских рас. Но здесь мы можем ограничиться только предположениями.

Влияние идеала красоты с нордическими чертами и стремление скрывать свое еврейское происхождение за не очень «еврейской» внешностью могли вызвать появление таких еврейских брачных объявлений, о которых писал фон Лушан: «Нужно лишь среди мелких объявлений наших газет несколько дней просматривать объявления о поиске супружеской пары, чтобы увидеть, как ценятся светловолосые и голубоглазые еврейки среди своих единоверцев» (Народы, расы, языки. 1922, с. 169).

Это подтверждает Фейст, который сообщает, что в подобных еврейских объявлениях часто требуются светлые волосы, голубые глаза и стройная фигура, даже когда бездетная еврейская пара хочет усыновить ребенка (Генеалогия евреев, 1925, с. 185). О спросе на людей с чертами светлой восточно-балтийской расы такие объявления не свидетельствуют, поскольку в них требуется и стройность. Черты восточно-балтийской расы не считаются привлекательными; кроме того, они часто встречаются у восточных евреев. Но при современных условиях жизни и воззрениях от таких браков между евреями с нордической примесью рождается меньше детей, чем в остальных еврейских семьях. Это относится и к смешанным бракам между евреями и неевреями, при которых часто нееврейская жена — нордического типа. Большинство таких браков заключается в зажиточном слое общества и от них рождается мало детей. Это при современных условиях не способствует усилению нордической примеси в еврейском народе.

в) Обзор расового состава отдельных больших групп евреев

Если сравнить данные, которые долго еще будут недостаточными для окончательной оценки, о расологических измерениях и исследованиях разных групп евреев по работам, перечисленным ранее, а также по работам и обзорам Л. Ливи и Питтара, получится следующая картина, которая пока не будет иметь собственно научной ценности из-за недостаточного расологического изучения еврейского народа, а даст лишь предварительный обзор.

Различный состав расовых смесей южных евреев (сефардов) и восточных евреев (ашкенази) был уже описан ранее: у первых преобладает ориентальная раса, у вторых — переднеазиатская. В целом можно сказать, что преобладание переднеазиатской расы у евреев тем больше, чем ближе они живут к Кавказу; ярче всего этот тип выражен у кавказских евреев. Иного и нельзя было ожидать, поскольку евреи там в последние века до нашей эры и в раннем Средневековье смешивались с местным населением. Эти евреи дальше всего отошли от преимущественно ориентальных евреев эпохи завоевания Палестины (1400-1200 г. до н. э.). К их типу или к типу евреев эпохи Царств (около 1000 г. до н. э.) по-прежнему близки евреи Палестины, Сирии и Южной Аравии, испанские евреи и большая часть южных евреев (сефардов). Именно евреи Йемена, а еще больше — Северной Африки (включая Египет?), у которых сравнительно редко встречается «еврейский нос», лучше сохранили расовую смесь древних евреев, может быть, даже лучше, чем евреи, живущие сегодня в Палестине и Сирии. При этом евреи Йемена именно та группа, которая благодаря заметной примеси хамитской расы, а может быть, и карликовой расы отличается от всех прочих еврейских групп. Возможно, и евреи Египта сохранили хамитскую примесь — на это указывает их высокий рост. Сравнительно редкое наличие «еврейского носа» у этих групп, от Йемена до Марокко, следует приписать преобладанию ориентальной расы, а у отдельных групп евреев России — примеси восточно-балтийской и альпийской рас. Евреи Южной Аравии, евреи, давно живущие в Сирии и Палестине, а также евреи Северной Африки и Кавказа в расовом отношении ближе всего к окружающему населению, тогда как остальные группы евреев значительно отличаются от окружающего населения.

Дальше всего от типа древних евреев отошли восточно-европейские евреи. С древними евреями их связывает, в основном, переднеазиатская примесь, гораздо меньше — ориентальная. От остальных еврейских групп их отличают восточно-балтийская, альпийская, центрально-азиатская и судетская примеси, в результате чего восточные евреи, численно преобладающая группа евреев, имеют не так уж много «семитского», если понимать под этим физические и психические признаки ориентальной расы. Эти восточные евреи благодаря примесям европейских рас восточноевропейских, особенно славянских народов, стали ближе к ним, чем другие еврейские группы. От народов Центральной и Западной Европы они тем дальше, чем меньше эти народы сами имеют небольшие примеси переднеазиатской и ориентальной рас (как в ряде областей Южной Европы) или восточно-балтийской расы (как в восточной части Центральной Европы). Таким образом, восточные евреи, как и евреи вообще, дальше всего в расовом отношении от народов Северо-Западной Европы и их заокеанских потомков.

Если мы сравним внешний вид южных и восточных евреев, мы увидим, что у сефардов благородная осанка, изящные пропорции, более тонкие и узкие и меньше выступающие носы, очень темные, блестящие глаза, а восточные евреи (ашкенази) не столь благородны: у них корявые фигуры, неуклюжие конечности, мясистые, свисающие носы, толстые губы, широкие рты и часто курчавые волосы. Расолог легко определит, что в первом случае преобладает ориентальная, а во втором — переднеазиатская раса, к которой добавлены и другие чужеродные признаки, поэтому вторая группа менее гомогенна и «благородна». Расовые различия между двумя основными группами евреев выявляют и психологические исследования Немечека. Он обнаружил у ашкенази, учеников Венской коммерческой школы, живость и быстроту понимания, тогда как сефарды более склонны к восточному спокойствию (Психология еврейских и христианских учеников. «Beitrage zur Kinderforschung und Heilerziehung, № 128, 1916).

О признаках хамитской и центрально-азиатской примесей у евреев уже говорилось ранее.

Вейсенберг исследовал, как расолог, 12 левитов и 34 коганим, мнимых потомков Аарона, так как они выводят себя от главных палестинских раввинов и принадлежат к родам, заключающим только эндогамные браки. Коганим уже 2000 лет не заключают браки с обращенными в иудаизм и с дочерьми обращенных. Можно было ожидать, что они будут отличаться от остальных евреев. Но Вейсенберг не обнаружил у них тенденцию к долихокефалии, которая отличала бы их от еврейской группы, к которой они принадлежат. Левитов и коганим считать особой расовой группой нельзя.

Гизела Лемпертувна исследовала еврейских студентов Львовского университета и попыталась определить их расовый состав по дифференциально-диагностическому методу Чекановского. Получилась следующая картина («Космос», журнал польского общества естествоведов им. Коперника, том 52, выпуск III-IV, 1927).

Антропологический тип	Количество человек	%
Всего	75	100,01
Ориентальный	14	18,67
Средиземноморский	9	12,0
Арменоидный (переднеазиатский)	7	9,33
Нордический	3	4,0
Субнордический (восточно-балтийско-нордический)	17	22,67
Альпийский	11	14,67
Лапоноидный (примерно соотв. альпийскому)	9	12,0
Дославянский (восточно-балтийско-судетский)	2	2,67
Динарский	2	2,67
Динарско-субнордическая смешанная форма	1	1,33

В этой группе бросается в глаза, что европейские примеси составляют более половины расовой смеси. Г. Лемпертувна высказывает предположение, что эти студенты происходят из трех юго-восточных воеводств Польши, и речь идет о «результатах очень своеобразного отбора» (с. 819). Этой более сильной примеси европейских рас у данной группы должна соответствовать более сильная склонность к научным занятиям.

Мнение, согласно которому с наследственными задатками ориентальной расы или ориентально-хамитской расовой связи связан благородный облик, бытует и в самом еврейском народе. Идеал благородного еврейского типа, которому следуют и еврейские художники, обычно имеет черты ориентальной расы. Девушка или женщина, которую, независимо от того, еврейка она или нееврейка, называют «красивой еврейкой», это почти всегда еврейка ориентальной расы. Кроме этого идеала красоты на многих живущих на Западе евреев повлиял идеал красоты нордической расы. Часто они колеблются между этими двумя идеалами или им нравится еврейка ориентального типа со светлыми волосами, голубыми глазами или другими признаками нордической расы.

Странно, что представление западных людей о «настоящем еврее» ориентировано на тип переднеазиатской расы. Особенно это сказывается на карикатурных изображениях — см. книгу Фукса «Евреи в карикатуре» (1900). Картина А. Беклина «Купающаяся Сусанна» (рис. 255) — в том же стиле. Поскольку народ, как правило, подмечает у другого черты, которых у него самого нет или они встречаются редко, и изображает их, западным народам особенно бросаются в глаза в еврейской расовой смеси физические и психические черты переднеазиатской расы.

Основанное на тщательных исследованиях сравнение немцев и евреев, живущих в одной области, провел Аммон, обследуя военнообязанных в Бадене. Он так описывает средние показатели обеих групп: «Евреи меньше ростом, у них короче ноги, головы длинней, волосы темней, они раньше созревают, более волосатые, борода у них растет лучше, грудь более узкая и вес меньше» (К антропологии баденцев. 1899, с. 674), чем у призывников-баденцев, представляющих собой альпийско-нордическо-динарскую расовую смесь с небольшой средиземноморской примесью. Евреи в Бадене кажутся по сравнению с баденцами более длинноголовыми не из-за нордической примеси — тогда они были бы выше, стройней, светлей, созревали бы позже, имели более широкие груди и больший вес — а примесям, которые с большой вероятностью можно приписать ориентальной и средиземноморской расам.

Аммон передает впечатление, которое произвели на него вышеупомянутые еврейские призывники, впечатление, которое производит большинство еврейских групп, — многообразной расовой смеси. Он пишет, что «обследуемые еврейские призывники с первого взгляда выдают свою принадлежность к очень смешанной расе. Их внешний вид меняется от ярко выраженного еврейского типа через все промежуточные градации к полной неузнаваемости» (цит. соч. с. 664). Только евреи не «сильно смешанная раса», как пишет Аммон, а, по крайней мере, в восточном варианте — сильно смешанный народ, точнее, многообразная расовая смесь на основе скрещивания переднеазиатской и ориентальной рас.

Вольберг предпринял попытку исследовать различия в расовой психологии между еврейской и немецкой расовыми смесями с помощью методов экспериментальной психологии; то же самое проделал Немечек в Венской коммерческой школе. Вольберг констатировал превосходство неевреев в наблюдательности, зрительном внимании, запоминании, способности к повторному узнаванию и созданию цельного зрительного образа из отдельных частей (О дифференциальной психологии евреев. Иенские доклады о психологии молодежи и воспитания, выпуск 5, 1927). Я полагаю, что Вольберг при этих экспериментах, которые сами по себе еще недостаточны для четких выводов, нащупал нечто важное: в расовой смеси западных народов, особенно с сильной нордической примесью, больше наследственных задатков для созерцательного мышления, чем в расовой смеси еврейского народа. Я полагаю, что, например, способность к начертательной геометрии, к изображению контуров, проекций и т. д. у западных народов, может быть, особенно народов нордической расы, больше, чем у евреев. Согласно Немечеку, ученик-«христианин», т. е. как правило не еврей, мыслит реально, а ученик иудейского вероисповедания — скорее «вербально», он оторван от наблюдений и ориентируется больше на слова и понятия. Немечек хотел установить «несомненно более сильные интеллектуальные задатки еврейских учеников», но сам себе возразил: Не в том ли дело, что евреи созревают раньше? (О психологии еврейских и христианских учеников. «Beitrage zur Kinderforschung und Heilerzichung, выпуск 128, 1916).

г) Движения и жесты евреев

Западным народам движения и жесты евреев издавна бросались в глаза как инородные. Об этом свидетельствуют их изображения и описания, в частности, книга Фукса «Евреи в карикатуре» (1900).

Не всем евреям присущи «еврейские» движения. Эти движения тем больше сохраняются в расово инородной среде, у которой иные движения и жесты, чем многочисленней в этой среде евреи, чем чаще они оказываются в чисто еврейской среде. «Еврейское» обычно больше проявляется у евреев Восточной Европы, чем у евреев Центральной и Северо-Западной Европы.

В статье «Еврейские актеры» («Кунстварт», 7-й год изд., 1893-94 гг., с. 135) говорится, что еврейские актеры и актрисы, когда выступают в одиночку среди неевреев, почти не совершают «семитских» движений. Иное дело, когда играет коллектив еврейских актеров. «Если артистка такого рода находится в изоляции среди чужих, она говорит свободней, ее игра ярче. Поскольку исчезают специфически еврейские особенности, она становится гармоничной фигурой. Иное наблюдается, когда собираются вместе несколько еврейских актеров. Возникает совсем иной, искусственный язык, чуждый реалистическому сознанию немцев. Во-первых, у этих актеров непроизвольно возникает желание выражать обуревающие их страсти жестами, во-вторых, чувствуя себя «среди своих», они разыгрывают пантомиму, где минами и жестами можно выразить все, что происходит. Жесты превращаются в условный язык знаков, сопровождающих речь, и скоро и нееврейские актеры усваивают эту дурную манеру». Но «плохой» эту манеру можно назвать только при изображении западных людей в пьесах западных авторов, а при изображении евреев или других восточных людей, например, шекспировского Шейлока, она, наоборот, будет «правильной».

Театр дает достаточно возможностей наблюдать «еврейские» движения и взаимные влияния еврейской и нееврейской манеры игры. Лучше всего движения еврейских актеров можно видеть в пьесах еврейских авторов на еврейские темы. На немецкой сцене я никогда не видел ничего подобного тому, что увидел в еврейском театре в Вене, где играли пьесы еврейских авторов на идише и где жесты актеров, отражавшие еврейское своеобразие, были особенно убедительны.

Частично движения и жесты восточноевропейских евреев обусловлены не наследственными задатками, а привычками, воззрениями и предписаниями, которые в свою очередь основаны на наследственных задатках психического склада тех, чьи движения были сочтены образцовыми. Часть движений восточноевропейских евреев можно считать благоприобретенными, но подавляющая их часть — наследственные. В движениях, общих для всех еврейских групп, можно распознать наследственные, расовые движения. Евреев и «полтинников», физические черты которых благодаря сильным примесям одной или нескольких европейских рас кажутся «нееврейскими», часто выдают именно «еврейские» движения. В таких случаях физические черты и движения могут быть разного происхождения.

У многих евреев, которые не делают «еврейских» движений, при внимательном наблюдении можно заметить какую-то скованность, напряженный самоконтроль, желание вести себя «правильно», как принято в высших слоях общества. У многих таких «правильно» ведущих себя евреев — их особенно много в Северной Германии — чувствуется бессознательный страх — они боятся «сорваться».

Особенности движений многих евреев описал Вальтер Ратенау в своей книге «Впечатления» (1902). В главе «Слушай, Израиль» говорится о том, как выглядят его соплеменники среди населения Северной Германии: «Странное зрелище! Посреди немецкой жизни — обособленный, чужой человеческий тип, в ярких, бросающихся в глаза нарядах, с пылкими, подвижными жестами. Азиатская орда на песках Бранденбургской марки!» В другом месте Ратенау пытается объяснить «юго-восточный облик» евреев, их «нескладную фигуру, высокие плечи, женскую округлость форм» не выдерживающими научной критики ламаркистскими ссылками на «физическое вырождение» вследствие «двухтысячелетней нищеты» и советует своим соплеменникам — исходя опять-таки из гипотезы Ламарка о «наследовании приобретенных признаков» — поработать пару поколений над своим «внешним возрождением», в частности, утратить и определенные особенности поведения. «И тем более вы должны позаботиться, чтобы посреди расы, получившей строгое военное воспитание, вы не стали предметом насмешек из-за своей распущенности». Ратенау обращал внимание и на движения и жесты и упрекал своих соплеменников: «Вам трудно будет найти средний путь между заискивающей униженностью и оскорбительной наглостью».

Ратенау мерил расово-обусловленные особенности своего народа масштабом западных представлений о красоте, а многие еврейские художники наших дней, наоборот, дают понять, насколько чужды и даже противны им западные движения и жесты.

Особенности движений евреев трудно описать — им легче подражать. В движениях головы часто есть нечто тяжеловесное, как и в движениях плечевого пояса, который у многих евреев производит такое впечатление, будто он имеет подбивку. У многих евреев голова наклонена вперед вместе с шеей, так что между воротником и шеей образуется зазор. Движение в этом направлении характерно для многих евреев. Движения всего тела отличаются мягкостью, отмеченной Ратенау — у евреев несолдатский вид.

«Еврейская» походка — легкая, крадущаяся. Шлейх говорит о «неуверенной, шаркающей походке». (Еврейские расовые головы. Восток и Запад, т. 6, 1906, с. 235(. Шафгаузен отмечает: «Евреи ходят с направленными прямо вперед пальцами ног и поднимают свою более плоскую ступню меньше, чем мы, поэтому, когда смотришь на евреев низшего сословия, кажется, что они не идут, а тащатся» (Физиогномика. Архив фюр Антропологи, т. 17, 1888, с. 337). Это можно сказать не о евреях вообще, а лишь о «многих евреях». Но есть наблюдатели, которые могут с большой уверенностью по походке распознать проходящих мимо них людей как евреев. Шафгаузен считает, что рассказ Книги Бытия 32, 24-31, о борьбе Иакова с Яхве и о том, как Иаков вывихнул бедро это попытка объяснить особенности еврейской походки, бросающиеся в глаза другим народам. Обращенные вовнутрь ступни встречаются и у людей с негритянской примесью.

Походка многих евреев обусловлена плоскостопием. Согласно исследованиям, которые Саламан провел во время войны в английской армии, среди английских солдат плоскостопие встречается в пропорции 1:40, а среди 5000 еврейских солдат — 1:6 (Eugenics in Race and State, т. II, 1923, с. 1923). Многие еврейки ходят по ровному полу так, словно они куда-то поднимаются.

Движения рук многих евреев отличаются тем, что предплечье до локтя больше прижато к телу, а часть руки ниже локтя своими оживленными движениями сопровождает речь. И во время бега многие евреи плотней прижимают предплечье к телу, тогда как нижняя часть руки косо обращена вниз и наружу. Ратенау рассматривает подергивания плечами своих соплеменников, движения локтей и обращенные наружу ладони как влияние древних «рефлексов страха» — первоначально это были движения для защиты от удара (Размышления, 1908, CXXII, с. 239).

На снимках танцев в управляемых и посещаемых, в основном, евреями, танцевальных школах хорошо видно своеобразие «еврейских» движений, и непосредственно и еще лучше — при подражании им неевреями. Есть определенные позы, которые на Западе встречаются только у евреев (см. рис. 256 и 257).

Если в этих движениях больше сказываются физические наследственные задатки, структура костей и мускулов и т. п. — то в движениях мышц лица и жестах больше выражаются задатки психического склада. Шлейх описывает в вышеупомянутом еврейском журнале (на стр. 238) такие черты: «Вспомним выражение лица, которым сопровождается непереводимое слово «nebbich» (увы!), и свойственный только евреям понимающий взгляд, когда они приходят к единому мнению относительно третьего лица; вспомним об их жалобном выражении лица, о манере плакать, о взгляде в случае опасности, о выражении лица при удачной комбинации в игре и т. д.». Описание Шлейха выявляет ряд наследственных черт евреев, которые западным людям кажутся чужеродными или «еврейскими».

Но то, что рассматривается здесь как «еврейское», ни в коей мере не ограничивается еврейским народом. Отдельные жесты, воспринимаемые как «еврейские» в том или ином сочетании могут встречаться только у евреев, но физические и психические предпосылки для этих или похожих жестов, может быть, в несколько видоизмененной форме, есть и у других восточных народов, у народов Юго-Восточной Европы и у всех народов, расовый состав которых сходен с расовым составом еврейского народа. С точки зрения расологии «еврейские» движения это восточные движения в особом еврейском исполнении, причем под «восточными» следует понимать те черты, которые присущи, в основном, переднеазиатско-ориентальной расовой смеси.

д) Еврейский акцент

В немецком языке есть слово «маушельн». Оно происходит от «Мауше», формы имени «Моисей» на идише, и означает «говорить, как Моисей». Имеется в виду своеобразный выговор многими евреями отдельных звуков и ударение на них в предложении. То же значение имеет в немецком языке и слово «юдельн»: в «Немецком словаре» Пауля (1921) оно объясняется как проявление еврейских особенностей в речи. Шудт дает такое объяснение: «Это особый акцент или произношение, выговор, который выдает еврея сразу же, как только он открывает рот» (Еврейские особенности. 1714, части I и II, с. 369).

Рихард Вагнер называл еврейский выговор «шипящим, резким, жужжащим и грубым» и обнаруживал его и в произведениях еврейских композиторов, особенно в вокальных, так как «пение это речь, доведенная до вершины страсти» (Еврейство в музыке, 1850, новое издание 1869, с. 14-16). Вагнер объяснял этот акцент тем, что еврей, даже когда он говорит на языке народа, среди которого живет, всегда говорит на нем, как иностранец.

Этот акцент, кстати, свойственен отнюдь не всем евреям. У многих речь их не отличить от местного выговора, некоторые даже, явно стремясь говорить «чисто», даже выговаривают слова нарочито «безупречно». Есть евреи, которым еврейский акцент противен. Ганс фон Бюлов упоминает о таких случаях, а также о случае отвержения одним евреем «музыки на идиш» в письме к Георгу Давидзону от 29 февраля 1884 г.: «Вспомните, каким тошнотворным был для нашего великого, гениального Фердинанда Лассаля «гемаушель»; как болезненно реагировал на него наш незабвенный друг Карл Таузиг; вспомните тот достопамятный вечер в Мюнхенской ратуше, когда придворный капельмейстер Леви в ярости выбежал из театра, бросив крылатое слово: «Если мне придется еще несколько раз дирижировать этой противной оперой на идиш (я не стану называть эту оперу, у нее еще очень много поклонников), я вступлю в Лигу антисемитов». Так что совместную борьбу против «гемаушеля» ведут и те, кто так не говорит, и те, кто хочет разучиться так говорить, а таких, слава Богу, много» (Мария фон Бюлов. Жизнь Ганса фон Бюлова по его письмам. 1921, с. 406).

Рихард Штраус в своей «Саломее» в сцене спора между пятью евреями (либретто «Саломеи», изд. Ферстнер, 1905, с. 27-29), попытался музыкально отобразить выговор возбужденных евреев. В произведениях еврейских композиторов этот выговор иногда непроизвольно проявляется и это показывает, что речь идет не только о физических задатках речевого аппарата, но и о психических особенностях, которые сказываются на музыке.

Этот акцент прослеживается у евреев, говорящих не только на немецком, но и на других языках. Рольс сообщает, что евреи своеобразно искажают арабский язык и тамазигт — язык берберов Северной Африки (Первое посещение Марокко. 1873, с. 84). Вамбери рассказывает: «Евреи в Багдаде говорят по-арабски, но в нос и с чужеродным прононсом» (Евреи на Востоке. «Дойче Ревю», апрель 1879, с. 62). Еврейский врач и расолог Вейсенберг упоминает о «хриплых воплях», которые многие евреи издают в возбуждении (Еврейский тип. «Глобус», т. 97, 1910, с. 311). Дирр пишет о своих наблюдениях в Передней Азии: «Дагестанские евреи говорят на татском языке, по моим наблюдениям, со своеобразным прононсом, как немецкие евреи — на немецком языке» (Дирр. Лингвистические проблемы в свете этнологии, антропологии и географии. Сообщения Венского антроп. общества, 3-я серия, т. 10, 1910). То же самое происходит, когда евреи говорят на персидском и на кавказских языках. Мах в своих «Основах термодинамики» (1900) рассказывает об одном известном еврейском профессоре, который уверял его, что «может распознать любого еврея, даже не видя его, по звуку одного произнесенного им слова». Сегодня радио дает большие возможности для такого распознания: есть еврейские и нееврейские слушатели, которые по нескольким словам выступающего по радио распознают, еврейский это голос или нет, независимо от того, говорит этот человек или поет. Вероятно, особенности этого выговора можно записать на фонограф и потом с помощью нот или других графических знаков научно зафиксировать высоту звука.

Еврейский акцент чувствуется и у еврейских певцов: изменяется тональность, искажается ритм, общее впечатление получается не такое, какое было задумано композитором-неевреем. Штапель уловил эти явления, слушая пение еврейских детей, и описал, насколько они чужды для немецкого уха: «В окрестностях одного курорта на Балтийском море я услышал, как группа детей, которую я не видел, поет немецкие народные песни. Не только учащенный ритм резанул мне слух, но и само звучание, какое-то бездушное, резкое, трезвое, совершенно не соответствующее содержанию песен. (Словами это описать невозможно.) Во всяком случае, я никогда не слышал, чтобы немецкие дети так пели, они не могли бы так петь. Но когда я увидел этих детей, загадка разрешилась: это была группа еврейских школьников, проводивших каникулы со своим еврейским учителем» (Штапель. Антисемитизм и антигерманизм. 1928, с. 44).

Изучение собраний еврейских анекдотов, чтобы «правильно» читать которые, надо подражать еврейскому жаргону, таких как «Еврейский анекдот и его философия» Мошковского (1923) или «Кавардак» (1925, составитель — Самми Гронеман), по методу Рутца и Сиверса позволило бы дать лингвистическую характеристику этому жаргону.

На каких расовых задатках он основан? Мах в своем упомянутом сочинении пытается дать такое объяснение: «Врожденными являются если не целые звуки, то по крайней мере, характерные для данной расы элементы звуков». Не совсем ясно, что именно имел в виду Мах под «элементами звуков», но, если следовать его ходу мыслей, можно предположить, что каждая раса имеет склонность к произнесению определенных звуков. Редко возможные для одной расы благодаря ее речевому аппарату или предпочитаемые звуки и тональности не могут быть воспроизведены другой расой, даже произносить «всасывающие» звуки бушменского языка можно научиться, но, разумеется, разное строение речевого аппарата у разных рас, не говоря о наследственных задатках психического склада, обуславливает у каждой расы свойственную только ей и отличающую ее от других рас наклонность к произнесению определенных звуков. Акцент евреев это попытка сохранить такую наклонность, говоря на чужом языке, по меньшей мере, придать ему свою тональность. Те евреи, которые больше вращаются среди евреев, менее способны «улучшить» свой язык, сделать его «правильным», чем те, которые имеют дело с неевреями. Поэтому еврейский акцент сильней у восточных евреев в России и Польше, а у западноевропейских евреев он слабее или совсем исчезает.

«Хриплый» выговор многих евреев, а также произношение восточными евреями конечного «х» в таких словах как «крах» наводит на мысль, что этот акцент может быть также обусловлен наследственными задатками ориентальной расы, т. е. той расы, которая изначально говорила на семитских языках. На склонность к произнесению определенных звуков указывает и Броккельман, когда он пишет о семитских языках: «среди согласных преобладают горловые и задненебные, а также шипящие и зубные» (Семитское языкознание. 1916, с. 20). Именно в горловых и задненебных звуках проявляется фонетическая тенденция семитских языков, особенно в горловых (ларингальных), которые произносятся «с сильным сжатием гортани» (Броккельман), поэтому народам, говорящим на других языках, очень трудно их имитировать. Для изучения процесса образования этих звуков речевой аппарат семитоязычных сирийцев подвергался рентгену (см. рисунок на с. 58 в книге Уоррелла «Изучение рас древнего Ближнего Востока», 1927).

Примечательно, что после расового смешения семитоязычных народов семитские гортанные звуки изменяются или вообще исчезают. Примером может служить аккадский (ассиро-вавилонский) язык. О влиянии скрещивания ориентальной и переднеазиатской рас на эту ветвь семитских языков уже говорилось ранее. Броккельман (цит. соч. с. 22) тоже приписывает расовому скрещиванию то обстоятельство, что аккадский язык утратил все гортанные и задненебные звуки. С другой стороны, древнеарабский язык, т. е. язык в наибольшей мере сохранившей ориентальный тип группы семитоязычных народов, «в основном сохранил и первоначальный звуковой фонд», равно как и арабские диалекты бедуинов (преимущественно ориентальной расы) лучше сохраняют характерные черты арабского языка, чем диалекты арабов, горожан и земледельцев, имеющих сильную переднеазиатскую примесь.

Евреи Палестины, похоже, обращали внимание на фонетические особенности языка соседних племен. Так эфраимиты не выговаривали еврейский звук «ш» и вместо «шибболет» («поток») говорили «сибболет» (Кн. Судей 12, 6). Неправильное произношение арамейских слов галилеянами, отмеченное Марком (14, 70) и Матфеем (26, 73), может объясняться наличием у них переднеазиатской и нордической примеси.

(Примечание. Галилею евреи эллинистической эпохи называли «гелил хаггойим», т. е. «область язычников», — см. 1-ю книгу Маккавеев 5, 15). Это название означало область, не полностью освоенную евреями. Эту область населяли амориты и евиты, частично пришедшие из Ливана. Евреи никогда не владели ею целиком и утратили ее в 734 г. до н. э., когда ее завоевали ассирийцы. В 165 г. до н. э. евреев в Галилее было так мало, что Маккавей Симон переселил их в Иудею (1-я кн. Маккавеев 5, 14-23). Вероятно Аристобул I в 104-103 гг. до н. э. захватил Галилею и принудил ее к принятию еврейского Закона. С этого времени в Галилее стали селиться арамеи, итуреи, финикийцы и греки. Еврейский историк Иосиф восхвалял свободолюбие и храбрость галилеян (Гуте. Библейский словарь. 1903). С согласия ассирийцев в VIII веке до н. э. мидийский князь Дейока поселился со своим племенем в Галилее, у Геннисаретского озера. Зная расовые черты тогдашних мидийцев и персов, можно предположить, что это было преимущественно нордическое племя.)

Если фонетические тенденции ориентальной расы сохраняются у евреев, хотя они утратили большую часть этой расовой примеси, это можно объяснить тем, что ортодоксальные евреи продолжают использовать иврит. Правда, следует помнить и о том, что талмудисты именно семитские звуки выговаривают неправильно. Поэтому для расологического объяснения еврейского акцента следует привлечь и фонетические тенденции кавказских языков, изначальных языков преобладающей сегодня среди евреев переднеазиатской расы.

Может ли шепелявость многих евреев, т. е. их неспособность правильно выговаривать звук «с» западных языков объясняться расовыми наследственными задатками? Ленц рассматривает эту гипотезу (Баур-Фишер-Ленц, т. I, 1927, с. 350). Но речь может идти и о «болезненных» наследственных задатках, которые есть у каждой расы и могут умножаться, что и наблюдается в еврейской расовой смеси.

Разумеется, еврейский акцент объясняется не только физическими наследственными задатками речевого аппарата, но и наследственными чертами психического склада смешанных в еврействе рас. Физические наследственные задатки влияют на звуки языка, а психические — на интонацию. Влиянию одной или нескольких расовых душ следует приписать то, что уже древнееврейское пение отличалось гнусавостью и дрожанием голоса — так ортодоксальные восточные евреи читают Талмуд (Бенцингер. Еврейская археология 3-е изд., 1927, с. 253). Еврейскому жаргону эта тенденция к гнусавости свойственна и при обычной речи.

Еврейские интонации иногда появляются и у неевреев, которые часто общаются с евреями. Влияние последних сказывается на выговоре многих неевреев-жителей Франкфурта, Бреслау и Берлина.

е) Особый запах

Согласно Фишбергу (Расовые признаки евреев, 1913, с. 106), утверждение об особом запахе евреев впервые встречается у умершего в 600 году поэта Венанция Фортуната, писавшего на латыни. Он уверял, что после крещения перешедшие в христианство евреи теряют этот запах… Многие христианские теологи распространяли эту веру, чтобы побудить евреев к крещению. Так родился предрассудок об особом, свойственном только евреям запахе. Это часто служило поводом для оскорбления евреев.

Но не только евреи — каждый народ, каждая раса и каждая расовая смесь имеет свой особый запах. Тому есть достаточно доказательств, только назвать разные запахи пока не пытались — в большинстве языков мало слов, обозначающих запахи, — и даже для людей с хорошим обонянием это очень трудная задача.

К этой трудности добавляется вторая: то, что называют запахом человека, народа или расы, это обычно сумма наследственного и приобретенного запахов. Наследственный запах определяется расовыми задатками, благоприобретенный — влиянием среды в самом широком смысле слова, т. е. местностью, жилищем, одеждой, пищей, родом занятий, чистоплотностью или нечистоплотностью.

Когда, например, Леон Додэ (Меланхолия. 1928, с. 113) пытается описать запах женщин из разных местностей Франции, он смешивает наследственный и приобретенный запахи. Хотя французские племена имеют разный расовый состав и эти расовые смеси отличаются друг от друга и по наследственному запаху, следует учитывать и запахи, приобретенные под влиянием среды и рода занятий. «Запахи разных народов» перечисляет Хеннинг в своей книге «Запах» (1924, с. 54, 55, 56-58), особенно важной книге, посвященной этому вопросу. Запах отдельных людей и роль обоняния в человеческой жизни рассматривают, кроме Хеннинга, также Андрее в разделе «Запах народов» своих «Этнологических параллелей и сравнений» (Новая серия, 1889, с. 213-222) и Эллис в разделе «Запах» своей книги «Выбор супружеской пары у людей с учетом психологии чувств и общей биологии», 1922. В приводимых этими и другими авторами случаях следовало бы задать вопрос о доле благоприобретенных запахов. В одних случаях речь идет только о запахе, который можно приобрести и утратить, в других — о наследственном запахе: только его и можно называть «расовым запахом», а смесь наследственного и благоприобретенного запахов это «запах народа».

Когда Андрес (цит. соч. с. 217) говорит о людях хамитской (эфиопской) расы, что у них нет «негритянского запаха», следовало бы спросить, действительно ли наблюдатель различает «расовый запах» хамитов и негров или тот терпкий запах, который связан с обычаем обливать молоком предметы обихода и людей, зафиксированным у многих хамитоязычных племен, отличает хамитские племена от негритянских, которые занимаются земледелием, а не скотоводством. Когда западные женщины говорят, что у негров «трупный запах» (Л. Додэ, цит. соч. с. 112), то сами негры не воспринимают свой запах как неприятный, как и другие народы — свой; так обычно воспринимается запах другой расы или инородной расовой смеси.

В Южной Америке один из индейских языков имеет особые слова для обозначения запахов белых, негров и индейцев. В Китае собаки издалека распознают по запаху одетых по-китайски европейцев. Представители многие племен тоже распознают чужаков, даже переодетых, по запаху. Но у западных людей, особенно у жителей больших городов, обоняние притуплено, в отличие от многих внеевропейских народов. Обычно народ или раса воспринимает запах другого народа или другой расы как неприятный, как «вонь». Разные расы «не могут друг друга нюхать» — есть такое многозначительное народное выражение. Много примеров приводит Хеннинг. Свой собственный запах люди, народы и расы обычно не воспринимают.

Японец Адаци попытался описать запах европейцев, т. е. обонятельное своеобразие европейцев, каким оно представляется японцу (Запах европейцев. «Глобус», т. 83, 1903, с. 14). Запах европейцев, особенно европеек, по словам Адаци, сильно шибает в нос: он часто резкий и прогорклый, иногда сладковатый, иногда горький. Японцам, приезжающим в Европу, он сначала кажется очень неприятным, особенно запах от подмышек, но постепенно японцы привыкают к чужому запаху и он даже становится для них сексуально возбуждающим, когда исходит от европейских женщин. Адаци установил, что потовые железы в подмышках европейцев гораздо больше, их видно невооруженным глазом, а у японцев они меньше, их видно только под микроскопом. Даже сильно потеющие японцы не очень сильно пахнут. Сильно пахнущих японцев освобождают от военной службы, а сильно пахнущим японкам трудно выйти замуж. Но я думаю, что менее чувствительны к запаху японцев только сами японцы, а неяпонцам и неазиатам запах японцев кажется резким.

О запахе отдельных европейских рас Адаци ничего не говорит, как и о том, насколько запах зависит от нечистоплотности. Можно предположить, помня и о стремлении нордической расы к физической чистоте, что среди расовой смеси западных народов нордическая раса отличается самым слабым запахом. Средний расход парфюмерии, призванной скрыть обонятельные качества, тем больше среди западных народов, чем чаще в них темная пигментация кожи, волос и глаз.

Запах человека обусловлен потовыми выделениями кожи, особенно в области подмышек; запах имеют также волосы, половые органы и т. д. Можно уловить запах отдельного человека, различить особый запах от шеи или от затылка. Многие поэты очень тонко уловили это и описали, в отдельных случаях — и расовые различия. Еврейский поэт Эфраим Микаэль (1866-90) описывает в своем стихотворении «Парижские воскресения» проходящих мимо парижанок, их «светловолосую плоть» и исходящий от нее «запах умирающих фиалок».

В целом, Карл Фогт был прав, когда писал, что запах человека «такой же видовой признак, как мускусный запах кабарги и основан на выделениях потовых желез» (Лекции о человеке. 1863). В составе этих запахов основную роль играют различные жирные кислоты (Хаммаретен. Учебник физиологической химии. 1926, с. 662 «Кожа и ее выделения». Оппенгеймер. Основы органической химии. 1927, § 50), так что можно предположить, что разные расы частично выделяют разные жирные кислоты и что пропорции смешения этих жирных кислот у разных рас и у отдельных людей различны. Начало расологическому изучению этих явлений положила работа Шиффердеккера «Кожные железы человека и млекопитающих. Их биологическое и расово-анатомическое значение» (Зоологика, выпуск 72, 1922).

Евреи имели, как свидетельствуют многие места Ветхого Завета, хорошо развитое чувство обоняния (Эрш-Грубер. Энциклопедия наук и искусств. 62-я часть, 1856, с. 102). Ненависть одного народа к другому Ветхий Завет (Бытие 34, 30; 1-я книга Самуила 13, 4) выражает в том, что один народ кажется другому «вонючим»… Песнь Песней дает представление о широте еврейских обонятельных впечатлений и сравнений с запахами всех видов. В стихе 4, 11 запах одежд девушки сравнивается с воздухом Ливанских гор. Талмуд (Баба Батра, 16 Б) упоминает о девушке, которая за свой запах получила имя ароматного растения, а в другом месте (Берахот 43 Б) задается вопрос: «От чего душа получает наслаждение, а тело нет? Ответ: От запаха. В 1-й книге Царств, I, 1-4, рассказывается, как Ависаг из Сунема подложил красивую девушку стареющему Давиду. Существовало поверье, что девственница может своим дыханием и своим запахом омолодить старца (Иозеф. Справочник по косметике, 1912, с. 473). Это поверье под названием сунамитизма, взятым из этого ветхозаветного рассказа, возродилось в Париже XVIII века появилась профессия сунамитинок. Согласно Талмуду (Синхедрин 93 Б) еврейский Мессия будет судить людей, «благоухая». Талмуд (Баба Батра 16 Б) восхваляет тех, кто изготавливает ароматические вещества, и предрекает (Берахот 43 Б): «Юноши Израиля будут распространять благоухание».

О характерном запахе евреев упоминает в одной из своих эпиграмм (IV, 4) римский поэт Марциал (43-104 г.). В IV веке Аммиан Марцеллин сообщает, что император Марк Аврелий (161-180 г.), когда он ехал через Палестину в Египет, часто раздражался от еврейской суетливости и вони. Правда, в рукописи Марцеллина слово, обозначающее «вонь» написано нечетко, если в нем изменить одну букву, будет уже не вонь, а «кипучесть», т. е. синоним той же суетливости. Но в последнем издании Аммиана сохранено прежнее значение «вонь».

(Фишберг — «Расовые признаки евреев, 1913, с. 106 — высказывает предположение, что здесь либо была сделана ошибка при переписке, либо переписчик написал так по злому умыслу.)

Шудт — «Еврейские особенности» (1714 г.) пишет в ХХ разделе «О вони франкфуртских и прочих евреев», что от евреев в комнатах, где они находились, остается характерный запах. Некоторые думают, что «такая вонь присуща евреям от природы, потому что их маленькие дети тоже воняют (с. 349). Разные запахи новорожденных, одни у детей от родителей со светлой пигментацией, другие у детей от родителей с темной пигментацией, одни у еврейских, другие у нееврейских детей медсестры родильных домов улавливают и в наше время.

Шудт указывает также на нечистоплотность и со ссылкой на Книгу Чисел 11,5 на чесночный запах евреев, и сам собой встает вопрос, идет ли речь о врожденном или благоприобретенном запахе. В Гриммовском словаре (т. IV, 2, 1877, с. 2534) слово «юдерн» хеннебергско-франконского диалекта толкуется «пахнуть, как еврей».

Егер («Открытие души». 1880, с. 141) приводит слова еврейского правоведа и историка Эдуарда Ганса: «Мы, евреи, не теряем запах нашей расы даже после десятикратного скрещивания». О «специфическом запахе» евреев писал и Шопенгауэр (Две основные проблемы этики. 1860, с. 240).

Несомненно, часто запах, описываемый как «еврейский», происходит от нечистоплотности многих евреев и их любви к чесноку, т. е. является благоприобретенным, а не наследственным. Нечистоплотность многих евреев из России и Польши известна, и сами эти евреи рассказывают на эту тему анекдоты. Чеснок любят не только евреи, но и многие итальянцы и южные французы. Чеснок, упоминаемый уже в Книге Чисел 11,5, восхвалялся в Талмуде и в раннем Средневековье часто рекомендовался раввинами как средство повышения потенции (Прейс. Библейско-талмудическая медицина. 191, с. 538).

Ясно, что запахи, вызванные нечистоплотностью или употреблением чеснока, нельзя считать еврейским «расовым запахом». Его скорее можно учуять у зажиточных, ухоженных евреев Центральной и Западной Европы. Автор лучше воспринимал различные оттенки еврейского наследственного запаха, когда в одном большом немецком городе долгое время обедал в «ритуальной» столовой, которую кроме немногих неевреев посещали и многие физически чистые евреи. Даже когда евреев в этой столовой не было, стоило войти в нее, как чувствовался особый, сладковатый запах. «Расовый запах» евреев разными наблюдателями описывался по-разному, но, как выше уже говорилось, эти описания ненадежны. Расология, которая в последние годы достигла значительного прогресса благодаря изучению групп крови, должна попытаться решить проблему «расовых запахов» средствами химического анализа. Надо исследовать состав выделений тела, особенно пота, и, вероятно, удастся открыть распределение разных жирных кислот между разными расами или пропорции смешения в них этих кислот, и найти «химические формулы» запахов отдельных народов и рас.

Тогда удастся также установить, обусловлен ли «еврейский запах» наследственными задатками переднеазиатской или ориентальной или какой-либо иной расы.

ж) Группы крови в еврейском народе

Различие между еврейской и нееврейской группами Манойлов попытался доказать путем исследований крови. Он взял кровь 982 русских и 380 евреев и сначала в 88%, а потом в 91,7% случаев смог отличить кровь евреев от крови русских (Химическая реакция крови как способ определения расы. Мюнхенский медицинский еженедельник. 1925, с. 2186). Он брал кровь только таких русских и евреев, трое предков которых с материнской и отцовской стороны были «чистыми» русскими или евреями. Ему удалось различить кровь обеих сторон с помощью химических реагентов. Его метод выявил разное поведение двух видов крови по двум пигментам: «Салатно-фиолетовый цвет в еврейской крови полностью или почти совсем исчезает, и мы получаем цвет от голубого до синего. В русской крови он исчезает лишь частично или остается без изменений и мы получаем окраску от сине-красноватой до красноватой». «Этот метод дает нам право сказать, что в еврейской крови процессы окисления идут быстрей, а в русской — медленней» (цит. соч. с. 2188). Но, если Манойлову удалось отличить русскую кровь от еврейской, это значит, что он нашел средство отличить кровь одной расовой смеси от крови другой расовой смеси, но не средство собственно расологического определения обоих видов крови и не средство, применимое во всех случаях, так как надо провести ряд опытов и изучить вопрос, чем кровь одного народа отличается от крови другого. Во всяком случае метод Манойлова не позволяет ничего сказать о расовом составе ни русских, ни евреев.

Зато следует ожидать, что изучение групп крови, которое достигло столь значительного прогресса за последние годы, позволит, наконец, однозначно отличить различные западные расовые смеси по формулам их крови от формулы крови еврейской расовой смеси. Веллиш в статье «Серологические исследования еврейской расы» в «Журнале расовой физиологии» (том I, вып. 3-4, 1929) предпринял попытку предварительной локализации евреев в рамках изученных групп крови. Он локализовал как восточных, так и южных евреев, которые и в «серо-химическом отношении» при всем сходстве заметно отличаются друг от друга, между переднеазиатской и ориентальной расами.

Веллиш на основании своих расчетов составил следующую табличку «расовых компонентов евреев»:

Расовые компоненты евреев
Исходные расы	Ашкенази	Сефарды	Евреи в целом (в %)
Переднеазиатская	50	10	46
Семитская ориентальная	22	72	27
Арийские (нордические) амориты	12	2	11
Гунны из Юго-Западной Азии (монголоиды)	14	8	13
Египетские негры	2	8	3

При этом южные евреи (сефарды) это лишь 10% всех евреев, а восточные (ашкенази) — 90%. Веллиш обнаружил в еврейской расовой смеси 11% нордической примеси. Это примерно совпадает с нашими оценками. Веллиш подчеркивает, что его результаты нельзя считать окончательными и неизменными.

з) Состояние здоровья, наклонность к заболеваниям

В моей «Расологии немецкого народа» я затронул вопрос о связях между разными европейскими расами и различными заболеваниями. Есть данные и по другим частям земного шара. Науку об этих взаимосвязях называют расовой патологией. Болезнь, очень опасная для людей одной расы, гораздо меньше затрагивает людей другой расы, живущих в той же местности; одна раса склонна к одному, другая к другому заболеванию, течение одной и той же болезни может быть разным у разных рас. Поскольку каждая раса это результат тысячелетнего приспособления к определенной среде, таких взаимосвязей следовало ожидать. При изменении привычной среды у одной расы возникают одни, у другой другие заболевания. В среде разных народов следует ожидать учащения тех заболеваний, к которым склонны представленные в этих народах расы, а также тех, которым способствует скрещивание этих рас. Возможно, что несовпадение физических и физиологических задатков, которое выражается в подверженности различным заболеваниям, имеет своей причиной скрещивание рас. Но следует помнить, что любое расовое скрещивание означает разрыв двух сложившихся в процессе долгого отбора систем физических и психических признаков. И в этом следует искать причину возникновения заболеваний.

На разную склонность к заболеваниям евреев и неевреев обращали внимание еще в Средние века, когда, согласно приданию, евреи не болели чумой или болели ей гораздо реже, чем неевреи. Это могло быть обусловлено тем, что чума уже на востоке и в Восточной Европе истребила подверженных ей евреев, а выжившие евреи, переселившиеся на запад, обладали вследствие отбора определенным иммунитетом к ней. Этим можно объяснить многие наклонности к заболеваниям народов и рас.

Многовековым отбором менее приспособленных к суровым условиям среды объясняется и жизнеспособность, отличающая сегодня еврейский народ. Л. Ливи показал, что евреи, по крайней мере, с XIX века, имеют меньшую смертность во всех возрастных классах (Евреи в свете статистики, том II, 1920, с. 78). Согласно одному американскому исследованию, из 100 родившихся в определенный момент американцев-неевреев половина, т. е. 50 человек, умерли за 47 лет, а половина из 100 евреев — за 61 год. Известный еврейский психиатр и расолог Ломброзо установил для Италии, что из 1000 еврейских детей до семи лет умирают 217, а из 1000 итальянских — 457, т. е. вдвое больше. Это объясняется не столько более высоким жизненным уровнем евреев, сколько их обусловленной отбором жизнеспособностью, ибо и там, где евреи живут бедно и в плохих условиях или, как в Нью-Йорке, проводят большую часть дня в нездоровой атмосфере лавок, и там средняя продолжительность жизни у них гораздо больше, чем у неевреев из тех же мест. Но разница в смертности по сравнению с окружающим населением у зажиточных западноевропейских евреев гораздо больше, чем у живущих хуже восточноевропейских евреев.

Эту меньшую смертность среди евреев, особенно в раннем возрасте, объясняют и тем, что евреи лучше ухаживают за детьми. Говорят, что евреи, как правило, гораздо раньше обращаются к врачу, чем неевреи. Многим евреям свойственна трепетная забота о своем здоровье, постоянная боязнь заболеть. Вейсенберг говорит о нозофилии и нозофобии евреев, что номинально увеличивает число заболеваний среди них (Архив фюр Расен унд Гезелльшафтсбиологи, т. 19, 1927, с. 408). Ланге тоже говорит о «боязливости евреев и их нужде во врачах» (О маниакально-депрессивном психозе у евреев. «Мюнхенский медицинский еженедельник», 68-й год изд., № 42, с. 1359). Привлекают для объяснения и строгие предписания иудейского Закона относительно мясной пищи. Так установлено, что в Лондоне треть поступающего на рынок мяса отвергается евреями как «трефное». Евреи также не злоупотребляют алкоголем. Наконец, следует вспомнить, что евреи обычно не работают на открытом воздухе — что связано с простудными заболеваниями — и не выбирают профессии, при которых часты несчастные случаи. До сих пор и самоубийство было среди евреев редкостью, по крайней мере, среди восточно-европейских.

Реже, чем среди неевреев, среди евреев встречаются туберкулез, воспаление легких, тиф, а также малярия, чума, оспа и эпилепсия. У евреек реже бывает рак матки. Чаще, чем среди неевреев, у евреев встречаются: различные сердечные заболевания, рак и другие злокачественные опухоли, болезни, связанные с обменом веществ, прежде всего, диабет, а также психические заболевания, такие как прогрессивный паралич (см. об этом статью Гутмана в «Архив фюр Рассен — унд Гезелльшафтсбиологи, том 16, 1924-25, с. 67), маниакально-депрессивный психоз (см. статью Ланге в «Мюнхенском медицинском еженедельнике», 1921, с. 1357)… Картина паралича у евреев, как правило, выглядит иначе, чем у неевреев. Кроме того, часто встречаются врожденное слабоумие, истерия и «dementia praecox», «самая частая у евреев форма психического заболевания» (Зихель. Психические нарушения у евреев. 1909). Т. н. амавротический семейный идиотизм встречается только среди евреев. Кон часто наблюдал у них судорожные движения головы и перемежающуюся хромоту (Нервные заболевания у евреев. «Журнал демографии и статистики евреев», 1926, № 1-3). Пильч констатирует: «Все психопатические состояния на наследственно-дегенеративной основе, особенно периодическое безумие и невропсихопатическое чувство неполноценности, а также истерия встречаются среди евреев особенно часто, равно как и антипичные психозы, не поддающиеся никакой диагностике и прогнозированию» (О сравнительной расовой психиатрии. «Психиатрическо-неврологический еженедельник», 2-й год изд. 1919). Психических заболеваний среди евреев вообще больше, чем среди неевреев.

Галлус отмечает у них частоту дефектов преломления глаза — 80% всех исследованных им случаев. Он считает это признаком «эндогенной дегенерации» (Рефракция у евреев. Журнал офтальмологии, т. 48, 1922, с. 215). Среди евреев также сравнительно много слепых и глухонемых.

Сравнительно часто встречается среди евреев такое явление вырождения, как стирание различий между полами по физическим и психическим вторичным половым признакам. Среди евреев особенно часто встречаются женственные мужчины и мужиковатые женщины. Половой диморфизм у них вообще слабо выражен. Может быть, это признак переднеазиатской расы?

Штиглер рассказал об этом явлении в своем докладе «Расово-психологическое значение вторичных половых признаков» (Отчеты о заседаниях Венского антропологического общества», 1919-20): «Особого внимания, как мне кажется, заслуживает чрезвычайно частая у евреев «сексуальная аппланация». Половые железы внутренней секреции влияют, прежде всего, на психические половые признаки, но и различия по соматическим половым признакам у евреев часто стерты. Среди них особенно много женщин с узким тазом и широкими плечами и мужчин с широкими бедрами и узкими плечами. Доцент д-р Талер обратил мое внимание на то, что мужеподобие у евреек часто бывает связано с нарушениями менструаций и воронкообразным тазом. Профессор Пильч подтверждает, исходя из своего опыта, сравнительную частоту гомосексуальности среди евреев. Но особенно типична психика поведения. У евреек часто исчезает психическая женственность и появляются психические качества, которые считаются неженскими, например, ослабевают специфически женские инстинкты, женская пассивность, типичное для женщин торможение психомоторных импульсов (например, страх перед выступлением на публике), поэтому среди политических бунтовщиц преобладают еврейки. Очень важно стремление евреев, при недооценке значения вторичных половых признаков, инстинктивно осознаваемого нормальным человеком, к стиранию социальных и профессиональных различий между мужчинами и женщинами. Для мужественных евреев во многих случаях характерна неспособность признать психические половые различия, что нормальные люди лучше понимают и при меньшем интеллекте. Именно неженственных женщин евреи часто ценят особенно высоко. Здесь намечается переход к тоже очень частому среди евреев инфантилизму. Феминистские требования особенно часто находят живой отклик среди еврейской интеллигенции. Настроения мировой скорби, чрезмерная чувствительность евреев-мужчин находят соответствие в неженских качествах евреек, их стремлении играть роль в общественной жизни. При этом речь идет о подавлении инстинктивных, бессознательных процессов в коре головного мозга и подкорковых центрах чисто умственными процессами в этой коре. Можно привести бесконечный ряд доказательств стирания вторичных половых признаков у евреев».

Еврейские склонности к заболеваниям в последнее время претерпели изменения. В еврейскую среду начинают проникать алкоголизм и сопровождающие его явления. «Если всего несколько десятилетий назад алкоголизма среди евреев почти не было, то сегодня множатся признаки того, что расслабляющий яд алкоголя проложил себе путь и в круги еврейских семей» (Зихель. Психические нарушения у евреев. 1909). Примечательно, что алкоголизм и сифилис очень мало затронули восточноевропейскую часть еврейства по сравнению с западноевропейской и с теми восточными евреями, которые вырвались из изоляции. «С приобщением к культурным достижениям растут и опасности для представителей еврейской расы» (там же). И в самом деле, со времени т. н. эмансипации евреев постепенно растет число самоубийств, параличей, наказаний за преступления, нарушений нравственности, смешанных браков и смертность. (Справочник по социальной гигиене, т. II, 1912). Число самоубийств евреев в Германии значительно выросло, а среди восточноевропейских ортодоксальных евреев оно остается очень низким.

Общий обзор наклонностей к болезням среди европейских евреев дал Ульман в своей обширной работе «К вопросу о жизнеспособности и заболеваемости еврейского населения» (Архив фюр Рассен — унд Гезелльшафтсбиологи, том 19, вып. 1, 1926). Ульман указывает и на те обстоятельства, вследствие которых заболеваемость среди евреев это скорее выражение их экономического и общественного положения, их профессий, короче, среды в целом, чем расовых, наследственных задатков. Уже возрастная структура еврейского населения позволяет больше выделить отдельные болезни, чем у нееврейского населения с иной возрастной структурой. К этому добавляется и разница в профессиях между евреями и неевреями.

Распределение трудоспособного населения Германии по профессиям в 1907 году:
	евреи	неевреи
в сельском хозяйстве	1,0%	28,9%
в промышленности и ремесле	22,6%	42,9%
в торговле и на транспорте	55,2%	13,3%
служащие и лица свободных профессий	6,6%	5,5%
рантье	14,2%	8,4%
домашняя прислуга	0,3%	1,3%

Это сопоставление дает неточную картину, потому что при официальных подсчетах учитываются только евреи иудейского вероисповедания, а евреи других вероисповеданий относятся к неевреям или «христианам». Это относится и к другой таблице Ульмана, которая показывает место евреев Центральной и Западной Европы среди зажиточных классов:

В 1907 г. в Германии было:
		на руководящих постах	в качестве рабочих
В промышленности	евреев	46%	31,5%
В промышленности	неевреев	16,2%	77,1%
В ремесле	евреев	58,8%	24,5%
В ремесле	неевреев	39%	39,9%
В торговле	евреев	40,3%	28,0%
В торговле	неевреев	8,6%	74,8%

(остальные проценты приходятся на служащих среднего ранга)

Ульман приводит далее ряд официальных данных, согласно которым богатство евреев иудейского вероисповедания гораздо выше среднего уровня. Насколько среда, а насколько расовые наследственные задатки влияют на заболеваемость среди евреев, можно будет сказать точней только когда евреев — не только иудейского вероисповедания — сравнят с экономически равноценными нееврейскими группами. Ульман предполагает, например, что профессиональным положением многих евреев объясняется большое число больных диабетом среди них, так как «тяжелые финансовые потери, внезапное возбуждение, заботы, аффекты несомненно влияют на возникновение и тяжесть диабета (цит. соч. с. 38). Этим же объясняется и часть самоубийств среди евреев. Еврейские жены редко работают, это способствует снижению детской смертности. Евреи точно соблюдают советы врачей, что избавляет их от многих заразных болезней. Меньшее потребление алкоголя увеличивает срок жизни и уменьшает заболеваемости. Таким образом, Ульман объясняет склонности евреев к болезням скорее социальными, экономическими, гигиеническими и психологическими, чем расовыми причинами. Если бы более тщательные исследования подтвердили концепцию Ульмана, то расовый состав евреев все равно остался бы причиной их состояния здоровья, так как этот расовый состав и выражается в описанных Ульманом экономических, общественных и психических явлениях.

Если бы более тщательные исследования показали, что расовый состав еврейского народа больше и непосредственней, чем полагает Ульман, влияет на его состояние здоровья, то встал бы вопрос, можно ли объяснить это состояние здоровья наследственными задатками представленных в еврействе рас и такое ли состояние здоровья и у других восточных народов сходного расового состава, живущих в сходных условиях, или состояние здоровья евреев объясняется не столько наследственными задатками представленных среди них рас, сколько особыми историческими условиями отбора в рамках еврейской расовой смеси. Как видим, соотношения при такой взаимосвязи столь запутанные, что наука вряд ли когда-нибудь перейдет от констатации различий к их объяснению с помощью законов жизни и истории.

и) Преступления

Различия между двумя расовыми смесями, к числу которых относятся и психические расовые различия, выявляются при сравнении преступлений, типичных для евреев и для неевреев, живущих в той же местности. Ниже речь пойдет, главным образом, о преступлениях евреев в Германской империи. Но при этом следует помнить, что официальная статистика учитывала только евреев иудейского вероисповедания, не принимая во внимание расовое происхождение. Но евреи-иудаисты составляли лишь часть немецких евреев, так что ряд преступлений, совершенных евреями, был отнесен официальной статистикой к совершенным христианами или представителями иных вероисповеданий, кроме иудаизма, поэтому она имеет лишь ограниченную ценность для этнологии и расологии.

Сравнительно большое число наказаний за оскорбление приходится на долю евреев (иудаистов). Ашаффенбург объясняет это «живостью натуры, которая проявляется в жестикуляции, потоке слов, криках и легкой возбудимости» (Преступления и борьба с ними, 1906). Реже нарушения закона евреями связано со злоупотреблением алкоголем и чувством физического превосходства, оскорблением действием. То, что они участились, Зихель объясняет «приспособлением к общему пьянству» (Психические нарушения у евреев, 1909). Гораздо чаще преступления евреев связаны с ремеслом, торговлей и денежным обращением. «Евреи, которые большей частью заняты в промышленности и торговле, отличаются повышенной преступностью по сравнению с христианами. Речь идет о таких преступлениях, как обман (не растрата), вымогательства, подделка документов, ложное банкротство, ростовщичество и нарушение правил» (Вульфен. Психология преступников, 1909).

По воровству евреи превосходят «христиан», по укрывательству равны им, по клятвопреступлению уступают. В Австрии их чаще судят за грабежи, убийства и поджоги, в России евреи превосходят представителей всех прочих вероисповеданий по числу преступлений против нравственности, то же самое в Нидерландах. В Германии они занимаются сводничеством и сутенерством, распространением порнографии, абортами и вызывают возмущение своим неприличным поведением. Менее характерны для немецких евреев изнасилования, педофилия и противоестественный разврат. Кровосмешения и детоубийства среди евреев вообще не бывает. Распространением порнографии в Нидерландах и Германии занимаются, в основном, евреи, равно как и торговлей «живым товаром». Вульфен сообщает: «Большинство торговцев живым товаром — польские и галицийские евреи, которые связаны друг с другом» (Сексуальные преступления, 1913). Еврейская газета «Джуиш Кроникл» писала 2 апреля 1910 г.: «Если бы можно было изгнать евреев, торговля живым товаром сократилась бы до гораздо меньшего объема».

На определенную связь между мошенничеством и отдельными еврейскими кругами указывает и большое число еврейских слов в воровском жаргоне. По Хирту (Этимология нововерхненемецкого языка, 1919), этот язык «содержит ряд своеобразных выражений, большинство которых заимствовано из идиша. Это показывает, к каким кругам принадлежат мошенники или с какими они имеют дело». Евреи умеют очень ловко избегать конфликтов с законом и не дают себя поймать (Менкемюллер. Исправительные заведения и приюты, 1908). Большие денежные средства, которыми располагают столь многочисленные среди евреев крупные капиталисты, часто используются для подкупа следователей. О силе этого капитала свидетельствует нашумевший в свое время процесс берлинского банкира-педофила Штернберга. Одному частному сыскному бюро были обещаны 50.000 марок в случае оправдания обвиняемого. 12.000 марок были израсходованы на подкуп директора полиции, чтобы он помешал проведению процесса, свидетелей, чтобы они меняли свои показания, а рабочие зависящих от Штернберга предприятий собирали подписи под прошением о его помиловании и т. д. Криминалист Вульфен пишет: «В преступлениях против нравственности нет ничего характерно еврейского, их совершают и христиане. Но еврейским был тот способ, которым Штернберг и его партия использовали крупный капитал для защиты от правосудия» (Сексуальные преступления, 1913).

Преступники-евреи отличаются большей ловкостью и изощренностью, а неевреи — грубы, менее предусмотрительны и расчетливы. Расовые черты, расово обусловленные различия в характере преступлений, их осуществлении и противодействии следствию нельзя будет выявить, пока статистика будет ориентироваться на вероисповедание, а не на происхождение.

При криминалистическом исследовании характерно еврейских преступлений необходимо сравнивать евреев и неевреев одной профессии, так как в ряде профессий евреи представлены гораздо сильней и соответственно склонны к тем же преступлениям, которые чаще совершают и неевреи этой профессии. При таком разделении евреев по профессиям показатели преступности среди евреев снизятся, но они опять повысятся, когда мы будем учитывать всех евреев, а не только иудаистов. При разделении по профессиям оказывается, что евреи чаще совершают клятвопреступление, чем неевреи той же профессии, а еще более частые случаи — обман и ростовщичество (Архив фюр Рассен — унд Гезелльшафтсбиологи, т. 4, 1907, с. 412).

В обзорной статье «Преступность среди евреев в Германии» (Демография и статистика евреев, 1-й год изд., 1923, № 2) Сегал, исходя из официальных данных за 1915 и 1916 годы, попытался объяснить особенности еврейской преступности:

1) Более высокое в среднем благосостояние евреев уменьшает тенденцию к преступлениям против собственности, таким как воровство и грабеж; 2) более высокий уровень образования евреев уменьшает число преступлений, связанных с грубым насилием (убийства, преступления против общественной безопасности, взломы, изнасилования и т. п.); 3) разная общественная структура евреев и неевреев, большее участие евреев в промышленности и торговле, в частности, в торговле скотом, лотереях, денежно-финансовых операциях, в журналистике и литературе, приводит к тому, что евреи чаще нарушают правила конкурсов, законы о воскресном отдыхе и законы против ростовщичества. Наконец, 4) евреи чаще других жителей больших городов совершают преступления против нравственности и допускают оскорбления, но последнее бывает вызвано антисемитизмом неевреев.

От преступлений евреев удерживают трезвый расчет, наследственная любовь к семье и «половая воздержанность одиноких евреек» (Вульфен). Например, в 1905 г. в Пруссии еврейские матери родили 3,74% внебрачных детей, а нееврейские — 7,45%. Кроме того, евреев сдерживает их бережливость и стремление к образованию. Плохо влияет на них, прежде всего, «торгашеский дух» (Вульфен), а также ощущение своей расовой чужеродности в нееврейском окружении, где царят иные нравы.

к) Концепции расового своеобразия евреев в XIX и XX веке

После долгого спора, в ходе которого спорящие часто путали или не понимали понятия «раса» и «народ» и оспаривали наличие у евреев вообще каких-либо расовых признаков, отличающих их от западных народов, спора, в котором не были правы ни те, кто хотел видеть в евреях «расу», ни те, кто вообще отрицал расовое своеобразие евреев, в последние годы удалось достичь единства по вопросу о расовой сущности евреев. Расскажем вкратце, как шел этот спор.

Расовая история и расовый состав еврейского народа обсуждались на протяжении всего XIX века и особенно оживленно — на переломе веков, но удовлетворительного единства мнений удалось достичь лишь недавно. В кругах профанов евреи все еще считаются «семитами» в смысле расы или принадлежности к расе, включающей в себя и другие восточные народы. Этнология относит евреев, исходя из языка их предков, к «семитам», как, например, Пешель в своей «Этнологии» 1897 года. В этом смысле, но только в смысле прошлой принадлежности к семитоязычным народам, этнология и сегодня причисляет евреев к семитам. Только это не должно рождать у профанов представление о «семитской расе». В расологии термин «семитский» не употребляется. Слово «антисемитизм» возникло на основе этнологическо-лингвистической, а не расологической классификации. Оно должно означать врагов евреев, но выбрано неверно даже с этнологической точки зрения, потому что и в прошлом, и в наше время враждебность к евреям проявляли и различные семитоязычные народы, в частности, арабы. Слово «антисемитизм» впервые публично использовал Вильгельм Марр. Он был врагом евреев и основал в 1880 году «Антисемитскую лигу».

Использование этнологического названия «семиты» при расологических исследованиях еврейского народа надолго затруднило выявление его расового состава. Ильков был первым, кто, в отличие от его современников и профанов наших дней, рассматривал евреев не как расу, а как расовую смесь. В этой смеси он различал «брахикефальных несемитов» и «долихокефальных семитов»; первые, по его мнению, преобладают среди евреев России, вторые — среди евреев Средиземноморья (Новое об антропологии евреев. «Архив фюр Антропологи», т. 15, 1884, с. 379). Таким образом, уже Ильков понимал, что среди восточных евреев преобладает переднеазиатская раса, а среди южных — ориентальная. Фон Лушан, как знаток восточных народов, признал еврейский народ расовой смесью, состоящей из многих компонентов. В 1892 году он опубликовал работу, в которой писал, что еврейская расовая смесь состоит, в основном, из «арийских» (нордических) аморитов, «настоящих семитов» — так он назвал людей ориентальной расы — и, прежде всего, «хеттов» — так он называл переднеазиатскую расу (Корреспондентский листок Немецкого антропологического общества, 1892, № 9-10). Позже фон Лушан перестал придавать значение своей гипотезе о примеси нордической расы аморитов, — по-моему, напрасно. Правда, приобрели евреи нордическую примесь от аморитов или от других древнепалестинских народов с нордическим высшим слоем, вряд ли удастся установить. Во всяком случае, уже фон Лушан правильно считал, что «настоящие семиты», т. е. люди ориентальной расы, были среди евреев в меньшинстве уже со времени их поселения в Палестине, а большинство составляли «хетты», т. е. люди переднеазиатской расы. Позже он называл этих «хеттов» «арменоидной расой» (Корреспондентский листок Немецкого общества антропологии, этнологии и доисторического периода, том 23, 1892, с. 98), поскольку этот тип наиболее распространен среди армянского народа. Деникер в своей работе «Человеческие расы» (1900) различал среди евреев, как и Ильков, два основных типа, «один ближе к арабской расе, другой — к ассироидной» (стр. 424), т. е. по современной терминологии соответственно к ориентальной и переднеазиатской расе. Оба эти основных типа потом смешались в рассеянии с расами и подрасами разных стран. Древнепалестинское происхождение нордической примеси у евреев, которое признавал фон Лушан, Деникер отрицал, объясняя ее позднейшими смешениями. Первые измерения еврейских групп современными методами провел Вагензайль на сефардах и других турецких евреях. Исходя из его результатов, Хаушельдт писал, что «еврейский тип» это смешение двух типов — «хеттского» (так он называл переднеазиатскую расу) и «ориентального» (Малоазиатские народы и их отношение к евреям. «Цайтшрифт фюр Этнологи», 1920-21, с. 524). Одновременно, Хаушильдт, как и фон Лушан, включил евреев в этнологический конгломерат народов сходного расового состава, что способствовало уяснению расовой истории евреев. В 1922 г. появилась собственная работа Вагензайля «О физической антропологии евреев и еврейском расовом вопросе» («Цайтшрифт фюр Морфологи унд Антропологи», том 23, вып. 1, 1922).

(Примечание. Вагензайль видит в «первоначально ориентальных со слабой нордической примесью переднеазиатах еврейский прототип, от которого ашкенази отклонились в переднеазиатско-монголоидно-альпийско-средиземноморскую сторону, а сефарды — в ориентально-средиземноморскую». Если понимать «еврейский прототип» Вагензайля как изначально еврейский, то надо будет, в отличие от Вагензайля, назвать этим «прототипом» ориентальную расу. Если же брать за основу еврейский народ последних веков до нашей эры, то тогда в нем численно уже преобладала переднеазиатская раса, которую и можно было бы счесть за «прототип».)

Благодаря этой работе стали широко известны названия «переднеазиатская» и «ориентальная» раса. В ней была дана концепция состава еврейской расовой смеси, повторенная в 1-м издании сборника Баура-Фишера-Ленца и в приложении «Расология еврейского народа» к 1-му изданию моей «Расологии немецкого народа», из которого в конечном счете родилась данная книга. В 1923 г. вышел том «Антропология» серии «Культура современности». В его III части, раздел V, в обзоре человеческих рас, написанном Фишером, концепция расового состава евреев та же, что и в сборнике Баура-Фишера-Ленца.

Название «ориентальная раса» принадлежит Ойгену Фишеру и было заимствовано у него Моллисоном, а название «переднеазиатская раса» первым использовал Р. Пех. Эти названия заменили «семитскую» и «арменоидную» расы фон Лушана.

Вагензайль и Фишер дали расологическое объяснение различию между (преимущественно ориентальным) южными евреями и (преимущественно переднеазиатскими) восточными евреями, о котором Ильков знал еще в 1884 году. Таким образом, можно сказать, что четкая концепция расовой принадлежности евреев в основных чертах существует только с 1920-21 годов. Этим был положен конец множеству бесплодных научных и ненаучных дискуссий по этому вопросу. До этого как евреи-националисты, так и антисемиты с одинаковой страстностью утверждали, что евреи это «раса». Т. н. либеральные или ассимилированные евреи и многие неевреи столь же страстно возражали: нет никаких «еврейских расовых признаков». Когда было признано, что евреи это расовая смесь, стало невозможным называть их «расой», и в то же время выяснилось, что у них есть расовые признаки, присущие, правда, не только им, так что их нельзя считать «еврейскими» — это признаки принадлежности к народу неевропейского расового происхождения.

л) О явлениях наследственности у евреев и полуевреев

Одновременно выяснилось, что вследствие процессов смешения и отбора евреи сохранили сравнительно мало от той расы, которая первоначально определила физические и психические черты семитоязычных племен, а именно ориентальной расы. Было установлено, что основная масса еврейского народа в расовом отношении близка к основной массе армянского народа. Об этом говорил еще Зофер, и из сходства расового состава обоих народов следует, что «большое сходство в поведении обоих народов объясняется не только внешними моментами (преследованиями, миграциями и т. п.), но и расовым фактором» (Армяне и евреи. Журнал демографии и статистики евреев, 1905, № 5, с. 65), т. е. наследственными психическими чертами общей обоим народам переднеазиатской расы.

До повторного открытия законов Менделя и последующего бурного развития учения о наследственности и отборе, тот или иной психический или физический признак еврейского народа объяснялся по Ламарку как приобретенный под влиянием среды (истории, образа жизни, состояния умов и т. д.), а при изменении среды он может быть и утрачен. Ряд физических и психических черт евреев постоянно объяснялись, по Ламарку, влиянием среды, считались приобретенными, но могущими стать наследственными за пару поколений. Говорили о влиянии жизни в гетто, талмудического способа мышления, преследований и юдофобии нееврейского окружения. После того как изучение наследственности заставило отбросить гипотезу о наследовании приобретенных свойств, заменить ламаркизм дарвинизмом, т. е. учением об эволюции живых существ вследствие естественного отбора, возникла необходимость объяснить такие исторические явления, как Талмуд, жизнь в гетто и юдофобию, наряду с физическими признаками — формами головы и носа, цветом глаз и т. д. — наследственными задатками и особыми процессами отбора.

Первым, кто стал изучать евреев, полуевреев и их потомство с помощью законов Менделя, был еврейский расолог Саламан. Он вместе со своими еврейскими сотрудниками исследовал родителей и потомство 136 еврейско-английских, еврейско-полуеврейских и полуанглийских семей. Полученные им результаты признаются в расологии лишь с оговорками, потому что он рассматривал евреев и англичан как «расы», тогда как оба народа представляют собой расовые смеси. Смешанный еврейско-английский брак не соответствует, таким образом, простому опыту Менделя по скрещиванию двух пород, это гораздо более запутанный процесс скрещивания. Цифровые соотношения, полученные Саламаном, имеют поэтому малую ценность, важней установленное им наследование отдельных черт, считающихся «еврейскими». Аналогичные результаты получил Ойген Фишер, изучая рехоботских бастардов.

Дети от смешанных браков, изученные Саламаном и его помощниками, в меньшинстве случаев имеют «еврейскую внешность». Но точного расологического определения, что это такое, нет. Соотношение детей с «еврейской» и «нееврейской» внешностью — 1:13. Это сразу же наводит на мысль, что еврейские супруги изученных Саламаном смешанных пар уже имели довольно сильные примеси европейских рас и большей частью не обладали «чисто еврейской» внешностью. Опубликованные Саламаном снимки подтверждают это предположение. (Именно в Англии, где нордические черты идеального джентльмена влияют на выбор супружеской пары, в средних и высших слоях евреи и еврейки с ярко выраженной «еврейской» внешностью не котируются.) Саламан считает (Наследственность и евреи. Джорнал оф Дженетикс», том 1, 1910-11, с. 288), что «североевропейский» облик является в этих случаях доминантным по отношению к «еврейскому». Но сохранилась ли эта пропорция 1:13 в том случае, если бы он проследил потомков от этих смешанных браков до взрослого возраста? Похоже, «еврейские» черты полностью проявляются лишь у взрослых. Девочки, которые ранее выглядели «нееврейскими» могли между 16 и 20 годами быстро стать очень «еврейскими», мальчики — между 18 и 25 годами.

В 9 случаях смешанных браков евреев с полуеврейками или полуангличанками Саламан обнаружил пропорцию между детьми с «нееврейской» и «еврейской» внешностью 13:12, в 4 случаях смешанных браков полуевреев или полуангличан с еврейками 2;5, а во всех 13 случаях — 15:17. Так как по Менделю, если бы скрещивались две расы, соотношение должно быть 16:16, Саламан пишет: «Выводы, к которым неизбежно приводят эти результаты, таковы, что еврейский облик, предположим ли мы, что он имеет под собой ощутимую анатомическую основу или является отражением особых психических задатков на мускулатуре лица, представляет собой признак, который подчиняется законам Менделя» (цит. соч. с. 280). В рамках еврейства Саламан предполагает (там же, с. 289) при скрещивании доминантность сефардских черт над чертами ашкенази, т. е. он понимает скрещивание этих двух типов как скрещивание рас.

Таким образом, исследования Саламана не позволяют судить о доминантности и рецессивности отдельных расовых признаков еврейского народа, они доказывают лишь наследование самих этих признаков, которые и профаны на Западе распознают во внешности потомков от еврейских смешанных браков. Сколь мало способствуют влияния среды возникновению «еврейских» черт лица, ясно и Саламану, судя по его заявлению: «Я часто видел новорожденных детей с несомненно еврейскими чертами лица».

В кругах профанов бытует мнение, будто «еврейские» расовые признаки обладают при наследовании особой «пробивной силой» по сравнению с нееврейскими. Это мнение основано на том, что отдельные признаки, считающиеся «еврейскими», т. е. большей частью признаки переднеазиатской и ориентальной рас, проявляются не у детей от смешанных браков, а у внуков, правнуков и более поздних потомков. Действительно, сравнительная редкость «еврейской» внешности у детей от смешанных браков, которую наблюдал Саламан (в пропорции 1:13) несовместима с данными других наблюдений, касающихся смешанных браков. И Саламан нашел бы больше «еврейских» черт у внуков от смешанных браков, которые он изучал. Но методы Саламана не позволяют нам найти ответы на интересующие нас вопросы. При скрещивании рас вообще, вопреки предположениям, одна из этих рас не обладает заведомым перевесом над другой, а наследуются отдельные задатки, которые потом проявляются в физических и психических чертах либо как доминантные, либо как рецессивные. Те расы, которые обладают большим количеством доминантных наследственных задатков, кажутся более «пробивными», чем те, у которых таких задатков меньше, а рецессивных больше. В последующих поколениях, на взгляд простого наблюдателя, будут преобладать черты той расы, у которой больше доминантных наследственных задатков, что определяет развитие особенно бросающихся в глаза физических и психических черт.

«Мнение, будто отдельные расы сильней как таковые, подкрепляется психологическим заблуждением, прежде всего, когда речь идет о скрещивании европейских рас с евреями. В поколении внуков (F²) и в следующих поколениях очень часто снова встречаются отдельные «еврейские» признаки в тех случаях, когда поколение F² не имело еврейской внешности. Но при этом упускаются из вида все те случаи, когда, наоборот, фиксируются только нееврейские признаки и когда можно говорить о преобладании нееврейской части. Точные исследования скрещиваний с евреями показали, что и в этих случаях, само собой разумеется, преобладает лишь отдельный доминантный признак: черные волосы, выпуклый нос и т. п. При скрещивании широконосых восточных евреев с северными европейцами, имеющими резко очерченные узкие носы, доминирует, наоборот, нордический нос» (Фишер в сборнике Баур-Фишер-Ленц, т. 1, 1927, с. 138).

Если бы расологические исследования потомства смешанных браков между евреями и неевреями — исследования, которые еще предстоит провести, — показали, что представленные в еврейской расовой смеси расы имеют больше доминантных и меньше рецессивных наследственных задатков, чем расы, представленные в расовых смесях западных народов, это подтвердило бы народное предположение о перевесе «еврейских» расовых признаков. Но если вспомнить, что для одной формы носа есть минимум четыре наследуемых независимо друг от друга «фактора» (формы корня носа, спинки носа, крыльев носа и кончика носа), мы поймем, что подобные исследования столкнутся с такими трудностями, что по сравнению с ними исследования Саламана покажутся детской игрой.

Против тезиса о строгой наследственности представленных в еврейском народе расовых признаков иногда возражают, что евреи одной страны отличаются от евреев другой так же, как и коренные жители этих стран. В евреях Германии есть «что-то немецкое, в евреях Франции — «что-то французское» и т. д. При утверждениях такого рода всегда следует выяснять, какие именно признаки имеет в виду наблюдатель. Многие люди обращают внимание не на самих людей, а на их одежду и т. п. В подобных случаях английский еврей, конечно, будет сильно отличаться от русского еврея. Большинству людей бросается в глаза в других людях если не одежда, то черты, не столько наследственные, сколько благоприобретенные, в отдельных людях — поведение, жесты, речь, движения мышц лица: именно последние многие хорошо подмечают. Именно в этих деталях возможны т. н. паратипические отклонения, которые действительно могут придать многим английским евреям «нечто английское», многим немецким — «нечто немецкое». Точно так же у немца, который долго живет во Франции, в поведении, речи и выражении лица появляется «нечто французское». Все это паратипические вариации наследственных признаков, которые могут приобретаться и снова теряться. Именно народу с сильной переднеазиатской примесью, такому как еврейский, их легче приобретать, чем немцам или англичанам, так как переднеазиатская примесь содержит дар проникновения в чужую душу, а это условие для бессознательного и сознательного приспособления к непривычному окружению.

Прежде всего оказывают паратипическое воздействие язык и его диалекты, видоизменяя наследственные черты лица в определенном направлении. Кроме того, движения и жесты или нелюбовь народа к движениям и жестам, «стиль» общения людей друг с другом, наследственные черты всей мускулатуры человека, который хочет приспособиться к этому «стилю», легко изменяются благодаря привычкам. Так возникают не наследственные наслоения на наследственных признаках и именно эти наслоения привыкли подмечать люди в больших городах, именно эти наслоения имеют для многих людей большое значение, столь большое, что они, думая об этих явлениях, начинают верить, будто влияния среды могут преобразовать наследственные признаки. То, что часто говорится о влияниях среды на разные группы евреев, о евреях, ставших «английскими», «французскими» или «немецкими», большей частью можно объяснить такими паратипическими воздействиями. Это относится и к явлениям психической жизни. Люди переднеазиатской расы благодаря их умению влезать в чужие души могут выдержать сильные наслоения чуждого им духа.

Р. Вирхов рассматривал возможность и диапазон таких наслоений именно на примере разных групп евреев. В своей работе «Crania ethnica Americana» (1897, с. 4-5) он писал: «Я имею в виду физиогномическое влияние, главным образом, мышц, в первую очередь, мимических мышц. Различия между немецкими, английскими, испанскими и польскими евреями основываются не только на смешении, хотя и оно играет роль, но больше на подражании и приспособлении движений мышц к окружающим. Насколько мимическая мускулатура может повлиять на кости лица это уже другой вопрос, требующий изучения».

Наслоения вследствие подражания особенностям речи, походке, прочим движениям и жестам и, прежде всего, приспособление к психическим чертам окружения всегда возможны, они и вызывают паратипические изменения в облике евреев разных стран. Утверждают, будто влияния среды изменяют и наследственность еврейских групп, после того как американский расолог, еврей Боас обнаружил, что дети эмигрировавших в Америку евреев стали более длинноголовыми, а дети сицилийских эмигрантов — более короткоголовыми. (Правда, Радослаевич подверг резкой критике методы Боаса, см. журнал «American Anthropologist, 1911, с. 394; ответ Боаса — «Zeitschrift fur Ethnologie», 1913, с. 1). Но ни евреи, ни сицилийцы это не расы, а расовые смеси, и их дети могут иметь многие признаки, которых не было у родителей. Сам Боас, в отличие от тех, кто использует его исследования как доказательство отсутствия расовых различий, говорил не о наследственных, а только о фенотипических изменениях: «может быть, те же люди, вернувшись в прежнюю среду, вновь обретут прежние физические черты» (Новые свидетельства нестабильности человеческих типов. Proc. Nat. Acad. of Sciences, II, 1916). Вопреки всем предположениям об изменяющей расу силе среды и ряду устаревших ламаркистских представлений даже для более наблюдательных профанов именно евреи один из лучших примеров того, насколько независимы от среды физические и психические наследственные задатки. Рассмотренный ранее вопрос о распознаваемости евреев уже показал нам, сколь мало значат столетние смены мест, языков, привычек и профессий, общественного положения, имущества, вероисповедания и гражданства по сравнению с не зависящим от них фондом наследственных задатков.

Если сравнить изображения евреев дохристианской эпохи с физическими чертами современных западных евреев и сопоставить мнения египтян, греков и римлян о психических качествах евреев, как это сделал Вильрих (Истоки антисемитизма. 1922) с высказываниями известных западных деятелей нового времени о психической сущности евреев, нам бросятся в глаза совпадения, которые можно объяснить только неизменными наследственными физическими и психическими задатками.

Одно лишь признание таких совпадений на протяжении двух-трех тысячелетий опровергает ламаркистские гипотезы, будто преследования и страдания еврейского народа в Средние века, в результате «наследования приобретенных признаков» изменили его физическую и психическую суть. Конечно, условия жизни евреев в Средние века повлияли на отбор среди еврейского народа, поскольку, как уже говорилось, больше всего детей имели «самые иудейские» евреи. Повлияли они и на нынешнее состояние здоровья евреев. Но психическая суть евреев, обусловленная наследственными задатками, сложилась еще до нашей эры.

IX. Еврейский вопрос

Тот, кто пытается сегодня публично заговорить о «еврейском вопросе», часто оказывается перед лицом большей части западной публики в таком положении, что ему сначала приходится доказывать, что «еврейский вопрос» вообще существует. Обсуждение этого вопроса в наше время вызывает неприятие у многих евреев и неевреев. Последние боятся экономического и политического могущества евреев в лице повелевающего народами международного финансового капитала. Хеккер в послесловии к своему переводу книги Илера Беллока «Евреи», в которой, по его мнению, выражен католический взгляд на еврейский вопрос, высказывает такое убеждение: «Есть много умных людей, которые признают, что боятся еврейского вопроса, не хотят о нем ни слышать, ни знать, испытывают перед ним ужас» (Евреи, 1927, с. 217). При своей прямой или косвенной зависимости от международного финансового капитала и большая часть прессы всех западных стран избегает еврейского вопроса или, по крайней мере, серьезного его обсуждения. Несмотря на это, именно в наши дни очень многие евреи и неевреи чувствуют, что еврейский вопрос — один из самых животрепещущих для всех западных и американских государств и народов и для всех кругов и слоев этих народов. Многим кажется, как говорит один из самых знающих специалистов по затронутой здесь теме, Зомбарт, что это «проблема, решение которое самым чувствительным образом затрагивает каждого из нас» (Будущее евреев, 1912, с. 8).

Спокойному обсуждению еврейского вопроса с дохристианской эпохи, когда началось рассеяние евреев, постоянно мешает и делает его невозможным пресловутая «еврейская чувствительность», которая сразу же придает любому обсуждению необъективный характер, из-за чего многие умные евреи и неевреи вообще уклоняются от таких обсуждений. Еврейские писатели сами ссылаются на эту «еврейскую чувствительность». Так Максимилиан Харден писал в журнале «Цукунфт» (июнь 1904): «Можно говорить без обиняков о любой другой религии, расе или классе и только об Израиле нельзя сказать ни одного критического словца? Это удивительное требование, тем более удивительное, что оно выдвигается людьми, которые ежедневно взывают к терпимости». О «грубой, прямо-таки варварской нетерпимости», которую проявляют евреи вопреки их воплям о терпимости резко писал еврейский писатель Конрад Альберти в журнале «Гезелльшафт» (1889, № 12), причем он называл замалчивание мнений других «специфически еврейским». Эти нетерпимость и замалчивание приводят к росту антисемитизма, который, несмотря на попытки помешать обсуждению еврейского вопроса, заставляет о нем говорить.

На «еврейскую чувствительность», похоже, первым указал Цицерон (Речь в защиту Флакка, 28), потом Фихте, а в новой Германской империи о ней первым открыто заговорил Рудольф Вирхов (Архив фюр патологише Анатоми, том. 44, с. 138-144). В то время как часть евреев занимается научным изучением своеобразия еврейского народа, а другая их часть распространяет среди своих соплеменников знания о сущности еврейства и учит их любить свой народ, самая богатая часть еврейства, связанная с прессой, отвергает этнологическое и расологическое изучение евреев и других народов.

(Примечание. То, что обсуждение расовых вопросов нежелательно для богатой части евреев, задающей тон на международной арене, даже если речь идет не о еврейском народе, явствует из рассказа американского антрополога Гранта: «У нас есть свидетельство одного из самых выдающихся антропологов Франции, что расологическому исследованию французских новобранцев в начале Мировой войны помешали евреи, которые используют свое влияние для того, чтобы исключить во Франции какое-либо внимание к расовым вопросам». «Упадок великой расы», 4-е изд., 1923). Ленц обращает внимание на склонность евреев к ламаркизму, т. е. учению о мнимом наследовании приобретенных признаков» (Баур-Фишер-Ленц, т. 1, 1927, с. 562). «Подавляющая часть представителей ламаркизма — евреи, а среди противников ламаркизма их очень мало». Правда, в последние годы картина изменилась, так как ламаркизм вообще потерял многих сторонников. Склонность евреев к ламаркизму явно порождена желанием, чтобы не было непреодолимых расовых различий. Евреи и в естественных науках ищут прикрытие. Руководствуясь этим же желанием, они выдают еврейство за религиозную общность, отрицая существование еврейского народа, равно как и его особый расовый состав и расовое отличие евреев от их окружения, даже западного.

Еврейский расолог Вейсенберг, которого мы часто цитировали, называет отрицание особого состава еврейской расовой смеси «плохим способом защиты, потому что он не достигает цели и унижает нас в своих и чужих глазах» (Еврейский тип, «Глобус», т. 97, 1910). Поисками прикрытия занимаются, прежде всего, т. н. «либеральные» или «ассимилированные» евреи. Эти самые влиятельные среди западного еврейства круги отрицают и существование еврейского народа, выдавая еврейство за религиозную общность.

(Примечание. Против этого выступает национально мыслящий еврей Грабовский, хотя он употребляет слово «раса» не в том смысле, как в данной книге. «Это дурацкая игра либерального еврейства, когда оно отрицает, что есть еврейская раса со вполне определенными расовыми признаками и хочет сделать из еврейства просто религию. В действительности иудейская религия не имеет особого значения для положения евреев в Германии и западном мире вообще. Что отличает евреев, так это их раса». «Израилитише Вохеншрифт» от 10 января 1913.)

Влиянию этого стремления к прикрытию и «особой чувствительности» евреев обязаны своим происхождением препятствия публичному обсуждению еврейского вопроса, даже спокойному и научному — сразу же раздаются крики об «антисемитизме».

С точки зрения расологии, такие явления, как «еврейская чувствительность», кроме склонной к маскировке по своему психическому складу сильно представленной в еврействе переднеазиатской расы объясняются и тем, что многие евреи чувствуют себя чужаками в нееврейском окружении и это чувство может довести их до ненависти ко всему нееврейскому, даже если они не следуют талмудическим заветам ненависти, а также тем, что многие евреи испытывают враждебность окружающих, которая тоже может доходить до ненависти. Эти чувства сионист Хескель Цви Клетцель описал в своей статье «Великая ненависть»: «Подобно тому, как мы, евреи, знаем о каждом нееврее, что он в каком-то уголке своего сердца антисемит и должен им быть, то и каждый еврей в глубине души ненавидит все нееврейское… В действительности, нет во мне ничего более живого, чем убеждение в том, что если есть что-то, объединяющее всех евреев мира, так это великая, возвышенная ненависть» (Янус, № 2, 1912-13).

Как видим, обсуждение еврейского вопроса непроизвольно приводит к анализу психических процессов, которые у многих вызывают страх, что Хеккер считает признаком тех, кто не хочет ничего знать о «еврейском вопросе». Ниже будут освещены не все стороны этого вопроса, а лишь те, прояснению которых может способствовать расология. Сначала речь пойдет о смешении евреев с неевреями, потом о влиянии еврейского духа на расовую психологию западных народов. Обсуждение этих двух тем одновременно докажет, что «еврейский вопрос» действительно существует.

а) Смешанные браки евреев с неевреями

Хорошую информацию об этих браках дает статья М. Маркузе «О биологии христианско-еврейских смешанных браков» («Умшау», 12-й год изд., № 27, 1928). Эту статью следовало бы назвать иначе, так как речь идет о браках не людей разных вероисповеданий, а разного происхождения. Лучше бы он употребил слова «люди немецкого и еврейского происхождения». При цифрах, которые он указывает, всегда следует помнить, как и в случае с «еврейскими» преступлениями, что официальная статистика Германской империи учитывала только евреев иудейского вероисповедания. Брак между евреем и еврейкой, если они оба христиане, официально считался «христианским», смешанный брак между евреем-христианином и немкой-христианкой тоже считался не смешанным, а «христианским».

Цифровые данные и выводы мы взяли, в основном, из этой работы Маркузе.

Число смешанных браков постепенно увеличивалось с первой трети XIX века и в период с 1901 по 1925 г. увеличилось более чем на 100%. На 100 чисто еврейских браков в период с 1921 по 1925 г. приходилось в среднем 42 смешанных. Большинство смешанных браков заключалось между евреем и нееврейкой, меньшинство — между еврейкой и неевреем. Из христиан в смешанные браки легче вступают протестанты, чем католики. 71,5% смешанных браков в Германской империи приходилось на долю протестантов (Ханауэр. Еврейско-христианские смешанные браки. «Алльгемайне Статистишес Архив, т. 17, № 4, 1917, с. 513).

Согласно И. Мюллеру (Германская статистика населения, 1926) в 1923 г. из женатых еврейских мужчин 78,7% имели «еврейскую», 19,6% — «христианскую» жену.

Заключение браков в Германской империи:
	между евреями	между «евреями» и «христианами»
1901-1910	38 332	8 225
1911-1924	52 425	20 266

Недостаточность этой статистики заключается, по Маркузе, в том, что она позволяет получить лишь минимальные цифры. Из официальной статистики исчезали и те смешанные браки, когда один супруг переходил в веру другого: это тоже делало такие браки «христианскими». А от этих браков рождалось сравнительно больше детей, чем в среднем от остальных смешанных браков; единоверие способствует рождению детей. Вследствие выпадения этих данных из статистики «христианско-еврейские» смешанные браки выглядят менее многодетными, чем на самом деле. Прусская статистика насчитывает 11% бездетных браков вообще и 35% бездетных смешанных браков. В среднем в чисто католических семьях было 5 детей, в чисто протестантских 4, в чисто еврейских 3,8, в смешанных — 1,7.

Характерные черты смешанных браков, по Ханауэру: частая бездетность, высокий процент мертворожденных, частые разводы и явления вырождения в потомстве.

Маркузе перечисляет причины, которые ведут к умышленному ограничению числа детей при смешанных браках. Речь идет именно об умышленном ограничении, а не о бесплодности или меньшей плодовитости таких браков — как иногда полагают — вследствие скрещивания рас. По данным исследований, смешанные браки между представителями разных рас и расовых смесей неограниченно плодовиты, даже если речь идет о скрещивании рас, более далеких друг от друга, чем расы, входящие в состав еврейской расовой смеси и расовых смесей западных народов.

Причины ограничения рождаемости при смешанных браках между евреями и неевреями следует искать в психологической атмосфере. «Большинство этих браков заключается либо по соображениям целенаправленного оппортунизма, либо под влиянием бессознательной страсти. В обоих случаях, как правило, нет желания создать настоящую семью» (Маркузе, с. 534). Смешанные браки, по мнению Маркузе, большей частью становятся возможными благодаря современному, деловому духу, «рационализации брака». Смешанные браки заключаются, в основном, в городах, особенно в больших. В 1926 году в Большом Берлине на 861 еврейский брак приходилось 553 христианско-еврейских брака. Эти смешанные браки малодетны уже потому, что заключаются в больших городах. Обычно такие браки встречают сильное сопротивление семей с обеих сторон, и обрученным приходится ждать смерти отца или матери одного из них или обоих, отсюда поздние браки. Но бывает и так, что браки заключаются в очень молодом возрасте под влиянием «эротического опьянения», невротического «смятения чувств» или «кризиса позднего созревания». И в этом случае влюбленным «хватает их двоих» и дети им не нужны.

«Сплошь и рядом больше детей в таких браках, когда муж-христианин, меньше, когда муж-еврей. Объяснение в том, что еврейско-христианские смешанные браки обычно заключаются в более высоких социальных слоях, чем христианско-еврейские» (Маркузе, с. 535). А чем выше слой, тем меньше детей.

Каковы особенности детей от таких смешанных браков? «Среди них высок процент детей со способностями как выше, так и ниже средних». Среди таких детей и «сравнительно много психопатов, невротиков и физических уродов». «По мнению Марецкого, среди них должно быть и сравнительно много преступников». С другой стороны, среди них и сравнительно много высокоодаренных личностей, спортсменов, талантливых артистов и артисток».

(Примечание. Маркузе называет таких потомков смешанных браков христиан с евреями: «Поэты и писатели Пауль Гейзе, Анатоль Франс, Гуго фон Гофмансталь, Карл Штернгейм, художники Ганс фон Маре и Кокошка, биологи И. Мечников и О. Варбург, химики Нобель и фон Бейер, а из живущих — Александр Герифельд, кроме того, французский философ Монтэнь, недавно умерший философ Макс Шелер, английский астроном У. Гершель и его знаменитая сестра Каролина, юрист Дернбург, историк Макс Дункер, Отто Браун — дети от христианско-еврейских смешанных браков первого поколения». Названный в этом ряду в 1-м и 2-м изданиях этой книги медик Бругш представил документы, доказывающие, что у него нет еврейских предков. Фишберг считает, что еще должны быть упомянуты: Пауль Линдау, поэт-драматург, Эберс, египтолог, Гамбетта, французский политик, а также композиторы Салливен и Галеви. Что касается Гершеля, то Маркузе приплел его сюда напрасно.)

Полуевреи

Маркузе удалось вывести причины особенностей детей от смешанных браков в соответствии с законами наследственности из особенностей родительских наследственных задатков. Заключающие такие смешанные браки люди в большинстве случаев являются плодами определенного отбора в своем народе, смешанный брак для которых стал возможным благодаря психическим наследственным задаткам, которые в потомках столь же часто проявляются в безнравственных поступках и в болезненности, так и в умственных способностях выше средних или в смешении того и другого. Маркузе считает, что знающий законы наследственности врач, когда он дает совет, заключать смешанный брак или нет, «не отвергая принципиально смешанные браки как таковые, наоборот, полностью признавая возможность получения от них высокоодаренного потомства, в отдельных, конкретных случаях только познакомившись с медицинской историей желающих вступить в брак и их семей, может заключить, что брак представляется ему сомнительным или даже нежелательным» (с. 538).

Отношения между супругами при смешанных браках характеризуется числом разводов, которое выше, чем при «христианских» браках. По данным Тайльхабера (Упадок немецких евреев. 1911, с. 115). Данные взяты у О. Кана «Отчет Великой ложи Германии, № 7, 1907), в 1911 году распадались 12% смешанных браков. В Германии в 1926 г. распадались 14,25% браков. Но следует помнить, что (по Маркузе, еще более высокое) число разводов при браках между евреями и неевреями опять-таки подсчитывалось по вероисповеданию, а не по происхождению Маркузе считает, что тенденцию к увеличению числа разводов при смешанных браках следует приписать «современному» образу мыслей, который как раз характерен для лиц, заключающих подобные браки. Такие браки чаще бывают бездетными, а по данным статистики, бездетные браки распадаются чаще. Наконец, влияет и стремление семей с обеих сторон разлучить супругов.

Как видим, Маркузе ни при анализе физических и психических качеств потомства от смешанных браков, ни при анализе частоты разводов при них не учитывает расовые различия супругов. Он ищет причины, с одной стороны, в особом отборе лиц, заключающих подобные браки, а с другой — в общественных и культурных трудностях, с которыми они сталкиваются. Но, объясняя частоту разводов при смешанных браках, надо учитывать и различия расовой психологии. Как «целенаправленный оппортунизм», так и «бессознательная страсть», которые, по мнению Маркузе, главным образом, приводят к смешанным бракам, рано или поздно вызывают отрезвление, супруги начинают более внимательно присматриваться к психическим чертам друг друга, а они большей частью определяются расово-психологическими наследственными задатками, хотя супруги могут о них и не знать. Актриса Тилла Дюрьё описала в своей книге историю своего брака с известным еврейским издателем, ныне покойным Кассирером. Из ее описания видно, какая расово-психологическая «пропасть» разделяет супругов при многих смешанных браках, даже если они не заканчиваются разводом.

Но и в случае с потомством от смешанных браков мы должны помнить о вреде расового скрещивания как такового. Хотя сегодня это трудно доказать, так как многие известные примеры неполноценности гибридов далеких друг от друга рас объясняются, как правило, неблагоприятным отбором лиц, вступающих в подобные связи, можно все же предположить, что исследования, если целью их будет обнаружение возможностей несовпадения при скрещивании, откроют многие факты, подтверждающие вероятность вреда расового скрещивания. Учитывая результаты, достигнутые расологами и учеными, занимающимися наследственностью, мне кажется, что Базлер преувеличивает, когда пишет: «Большинство расологов — и они, несомненно, правы — придерживается мнения, что скрещивание очень далеких друг от друга рас при определенных обстоятельствах неблагоприятно для потомства» (Брак в деревне и в городе». Цит. в книге Маркузе «Брак», с. 315). Эта неблагоприятность может быть обусловлена отбором неполноценных родителей, но я предполагаю, что более точные исследования подтвердят гипотезу Базлера.

На это могут возразить, что скрещивание европейских рас длится уже тысячелетия и, если расовое скрещивание вредно само по себе, в расовых смесях европейских народов должно быть столько же отклонений от средней величины или от нормы, что и в случае с браками между евреями и неевреями по Маркузе. Ответить можно так: тысячелетнее отсеивание неполноценных плодов скрещивания европейских рас в западных народах привело к тому, что среди них гораздо меньше вредных комбинаций наследственных задатков, чем в потомстве от смешанных браков евреев с неевреями, число которых стало значительным лишь за последние 100 лет и в результате которых впервые произошло смешение европейских наследственных задатков с неевропейскими.

Зомбарт однажды попытался показать на примерах, что от браков евреев с неевреями во многих случаях рождаются дети с сомнительными задатками, что «смешение кровей германцев и семитов» часто характеризуется тем, что в результате появляются люди «с нарушенным от природы балансом» (Пролетарский социализм. 1924). Такое смешение не только немцев и евреев, но и западных и восточных народов вообще предположительно может нанести прямой вред, как и многие подобные расовые скрещивания — а не только косвенный вследствие особенностей отдельных людей, как пишет Маркузе. Такое предположение не противоречило бы тому, что известно о законах наследственности. У многих высоко одаренных «полтинников» есть какая-то раздвоенность, «нарушение баланса» по Зомбарту, что делает их еще более несовместимыми с их человеческим окружением и менее пригодными к служению государству, чем в том случае, если бы они были менее талантливы. Тот тип, который Стоддард назвал «порочными гениями» (Бунт против цивилизации. Угроза недочеловеков. 1924), похоже, особенно часто встречается среди «полтинников». С другой стороны, нельзя не видеть, что положение человека между расами и народами само по себе таит в себе угрозу психическому равновесию, а добавление приобретенных психических черт затрудняет определение наследственных черт после расового скрещивания. Только очень точные исследования подобных случаев могут стать основой для суждений о том, являются ли браки между евреями и неевреями сами по себе вредными для потомства или вред зависит только от стечения обстоятельств.

Все эти вопросы имеют большое значение для народа, среди которого, как среди немецкого, живет сравнительно много евреев и все чаще заключаются смешанные браки. Но от таких браков рождается меньше детей, чем от других, так что в немецком народе от них не добавится количество людей, которые привнесут в него не расовые наследственные задатки, которые и так уже представлены в немецком народе, как при смешанных браков немцев с представителями других западных народов, а наследственные задатки неевропейских, ранее чуждых немецкому народу рас. Следует помнить, что лишь 10% потомков от таких смешанных браков остаются иудаистами (Руппин. Евреи современности. 1904), а остальные, обычно по воле своих родителей, отходят от иудаизма и стремятся к ассимиляции. Я уже писал в своих книгах по расологии, что немецкий народ из-за различной рождаемости представленных в нем рас переживает процесс «денордизации», уменьшения процента нордической расы, что лишает его многого из его первоначальной сути, его «германского» духа. Примеси переднеазиатской и ориентальной рас, которые несут в себе потомки от рассматриваемых смешанных браков, грозят ему «семитизацией», если под «семитским» или «восточным» духом понимать то, что обусловлено наследственными психическими задатками этих двух рас.

Эти примеси проникают в немецкий и другие западные народы не только брачным, но и внебрачным путем. Число таких внебрачных связей неизвестно, детей от них, очевидно, рождается меньше, чем от смешанных браков, но таких внебрачных связей немало: им способствует богатство евреев.

«Франкфуртер Цайтунг» напечатала 24 января 1928 г. статью Эрнста Хеншеля «Дом Хирша». В ней об основателе этого торгового дома Якобе Хирше говорится: «Когда Якобу было уже за 70 лет, многие девушки, работавшие на его предприятии, испытали на себе сексуальную мощь старика». А вот о его сыне: «У Зигфрида было много женщин, а сколько у него внебрачных детей, я не знаю». Евреи чаще бывают работодателями, чем представители народов, среди которых они живут, особенно часто — работодателями для большого количества женщин (машинисток, продавщиц, работниц и т. п.). Известно, что эти женщины часто вступают в половую связь со своими работодателями. Поскольку среди этих работодателей много евреев, а среди этих евреев много людей типа вышеупомянутых Якоба и Зигфрида Хиршей, их похождениями можно объяснить, почему в низших и средних слоях населения западных больших городов так много людей с переднеазиатской и ориентальной примесями. Автору это бросилось в глаза даже в Стокгольме, городе, где евреев сравнительно мало. Лишь очень небольшая часть таких гибридов происходит от смешанных браков, так как евреи и еврейки редко заключают браки в низших и средних сословиях западных народов. Но такой слой полукровок можно увидеть как в Копенгагене, так и в Берлине, как в Вене, так и в Париже. Он постепенно становится характерным для облика больших европейских городов, в то время как потомки от смешанных браков типичны для многих аристократических родов западных народов.

(Примечание. О немецких аристократических родах с еврейской кровью см. Тайльхабер, «Генеалогия одной еврейской семьи», «Цайтшрифт фюр Рассен — унд Гезелльшафтсбиологи», т. 9, 1912). Тайльхабер пишет, что одна княгиня Рейс (урожд. Мейер) и одна княгиня Монако были еврейского происхождения, равно как и семьи баронов Оппенгеймер, фон Гейне, фон Фридлендер, фон Фульд, фон Эйхталь, фон Лёвенталь, фон Рахель, фон Укро, фон Оппенфельд, фон Ренар, фон Мосснер, фон Халле и графы фон Шваненталь (Лёш внес в этот список поправки). Далее называется ряд благородных семей, отдельные мужские члены которых были женаты на еврейках, и перечисляются другие книги, где описаны такие связи, что подтверждает высказанное выше мнение о сильной примеси еврейской крови у аристократии, особенно австрийской.)

При брачных и внебрачных связях евреев с представителями других народов евреи отдают предпочтение людям ярко выраженного нордического типа, со светлыми волосами и голубыми глазами, а также с чертами, которые на Западе считаются «благородными» — обычно это черты нордической расы. Даже при выборе супружеской пары среди собственного народа многие евреи предпочитают светловолосый тип с нордической примесью. Еврейская писательница Ансельма Гейне рассказывает о еврейском поэте Якобовском: «Он искал только утонченных и стыдливых. Он испытывал мстительную радость, показывая свою власть над женщинами и никогда он не выставлял более издевательски напоказ свое плебейство, чем когда хвастался, с какой грубой силой он подчинял себе утонченных, благородных женщин» (Литераришес Эхо, 1912, № 3).

Но брачные и внебрачные связи евреев с неевреями это лишь часть еврейского вопроса. Западные народы с озабоченностью и даже с ужасом наблюдают за ростом числа таких связей и их последствиями: заносом расово чуждых наследственных задатков. Но и ортодоксальные иудаисты, и национально мыслящая часть еврейства видят в этом смешении процесс разложения. В любом случае необходимо непредвзятое обсуждение этого «вопроса», который становится все более острым.

(Примечание. Сионисты большей частью против смешанных браков, но Брюлль в книге «Смешанные браки в еврействе в свете истории» (1905) с сионистской точки зрения высказывается за допущение смешанных браков в отдельных случаях, поскольку именно женщины западных («арийских») народов могут принести с собой ценные наследственные задатки, выражающиеся в способностях к военному делу и государственному строительству и в готовности жертвовать собой ради родины; такие наследственные задатки сионистам нужны.)

Вопрос о смешанных браках становится тем острей, чем больше евреев, обычно по «внешним», а не по религиозным причинам, как утверждает «Еврейская энциклопедия» (т. 2, 1928, с. 1218), отрекается от иудаизма и либо переходит в христианство, либо не примыкает ни к какой конфессии. (По данным из того же источника, в Пруссии с 1800 по 1924 год 21020 иудаистов перешли в протестантизм; с 1881 по 1926 год в Вене 24949 иудаистов отреклись от своей религии, 4997 снова ее приняли; итого потери иудаизма составили 19952 человека.) Евреи, перешедшие в христианство, при намерении вступить в смешанный брак встречают со стороны своих соплеменников и семьи, в которую хотят войти, меньше препятствий. Многие неевреи путают расовую принадлежность евреев с вероисповеданием и считают, что еврей, отрекшийся от иудаизма, утрачивает тем самым и свое еврейство. Невежество в вопросах расовой принадлежности и наследственности, более характерное для неевреев, чем для евреев, приводит к тому, что «евреем» считают только человека особого вероисповедания, а не представителя народа неевропейского расового происхождения с особыми наследственными физическими и психическими чертами. Это невежество делает опасность смешанных браков между евреями и неевреями еще более серьезной.

б) Влияние еврейского духа

Один из ведущих исследователей в области этнологии, М. Хаберландт, пишет в своей книге «Народы Европы и Востока» (1920): «Об общих влияниях евреев, влияниях культурного и духовного характера, на развитие Европы и позднейшем воздействии на нее с помощью мощных средств власти: денег, банков, литературы, прессы и массовых организацией должна сказать слово и этнология». Хаберландт описывает также, в каких особых явлениях выражается этническое своеобразие еврейства: «Нет другого такого примера в жизни народов Земли, чтобы полностью оторванное от своего политического и религиозного центра племя, которому противостояли великие, ведущие силы Европы с древности до наших дней, эллинизм, Рим и христианство, противостояли внутренне и внешне, как непримиримые враги, племя, рассеянное по всем странам света, осталось нерушимо верным своей изначальной, религиозно окаменевшей народности; чтобы народ, благодаря своей расе, религии и традиции повсюду чувствовал себя единым и сплоченным и сочетал доведенное им до предела, до веры в свою «богоизбранность» общесемитское высокомерие, самым удивительным образом, с паразитизмом. Именно в нем сильнее всего проявились расовые инстинкты и воспитанное традицией национальное сознание и родовое чувство».

Данная книга не ставит своей целью подробно описать упомянутое Хаберландтом влияние еврейства на экономическую и духовную жизнь и властные структуры западных народов. Ограничусь лишь парой замечаний. Мощное влияние еврейства на экономическую жизнь классически описал Вернер Зомбарт в своей книге «Евреи и экономическая жизнь» (2-е изд., 1927), книге, которая, как написал Ландсбергер в предисловии к другой книге Зомбарта «Крещение евреев» (1912), «может быть, указывает выход при решении еврейской проблемы». Зомбарт, который не был юдофобом, а скорее юдофилом, и даже еврейская пресса подчеркивает, что в упомянутой книге он не принимает чью-либо сторону, выводит капитализм нашего времени непосредственно из духа еврейства, прежде всего, иудаистско-талмудического еврейства: «Иудаизм и капитализм идентичны». Он описывает «двухтысячелетнюю историю еврейского ростовщичества» и указывает «порочность той исторической конструкции», которая в Средние века, начиная с крестовых походов «принудила евреев заниматься ростовщичеством». Зомбарт показывает, как психические качества, характерные для евреев, привели ко все более многообразному развитию капиталистических форм экономики. По словам Зомбарта, «нетрудно установить, что, пока есть еврейская история, накопление больших богатств у отдельных евреев равно как и лучшее материальное положение еврейского народа не могут быть подвергнуты сомнению». «Американизм», т. е. та духовная ориентация, которая ошибочно приписывается народу США в целом, и согласно которой человеческая жизнь это лишь совокупность эгоистических целей и жажды прибыли, а мир — поле беспредельной экономической борьбы и беспредельной власти денег, этот «американизм», который сегодня на Западе охотно выступает под личиной «деловитости», по Зомбарту — результат влияния еврейского духа или того представленного в еврействе духа, который Гёте в своих «Максимах и размышлениях» описывал так: «Нет ни одного, даже самого ничтожного еврея, у которого не было бы определяющим стремление к земному, временному, сиюминутному».

И согласно Пинкусу, евреи на Западе способствовали развитию промыслов и эта, по сути своей капиталистическая «промежуточная экономика» евреев породила современный капитализм. (Исследование экономической истории евреев с эпохи великого переселения народов до нового времени. 1906). Согласно Зомбарту, еще до мировой войны в Берлине треть облагаемых налогом имуществ и доходов принадлежала евреям. «Известно, что везде, где можно сравнивать, евреи в три-четыре раза богаче христиан» (Зомбарт. Будущее евреев. 1912, с. 34). Это опять-таки официальные данные довоенных лет, когда подсчитывались только евреи иудейской веры.

Это богатство позволяет евреям в такой век, как наш, когда деньги решают все, иметь чрезвычайно широкое влияние. Зомбарт приводит цифры, которые показывают, как много евреев было среди директоров акционерных обществ еще в довоенные годы. Евреи не только владели крупными банками, но и оказывали через них решающее влияние на крупную промышленность. В годы подготовки и развязывания мировой войны руководимый евреями международный финансовый капитал определял судьбы великих держав. Каким образом, можно судить по факту, сообщенному венской газетой «Юдише Прессе» от 15 октября 1920 г. Якоб Шифф, руководитель крупнейшего еврейского банка Америки Кун. Леб энд К^о поддержал бедную капиталами Японию в ее войне с Россией, чтобы «сотрясти царизм», а весной 1917 г. снабдил денежными средствами русскую революцию.

(Примечание. Эти сотрясения государств следует понимать как примеры того, что евреи рассматривают любую сильную государственную власть как невыгодную для себя. «Еврейство должно, прежде всего, выполнить ту задачу, чтобы в будущей мировой культуре создать противовес грозящей опасности усиления принципа власти», — пишет Гольдман в работе «О мировом культурном значении и задаче еврейства», 1916.)

По данным газеты «Франкфуртер Цайтунг» от 6 октября 1915 г. в займах враждебному блоку в ходе мировой войны в числе ведущих американских банков приняли участие 11 «германо-американских банков», все фирменные названия которых были именами евреев родом из Германии. Так на основе «еврейского капитализма» строится «еврейский империализм», который описал еврей Дизраэли в своем романе «Танкред» (1877). Шмиц (Искусство политики. Лорд Биконсфильд. 1911) передает один диалог из этого романа. Англичанин разговаривает с живущей в Палестине еврейкой. Она спрашивает Танкреда, что в Европе ценится выше всего? Тот отвечает: «Золото». На вопрос: «А тот, у кого больше всего золота, христианин?» следует ответ Танкреда: «Я думаю, он твоей расы и твоей веры». «А кто самый богатый человек в Париже?» «Я думаю, брат самого богатого человека в Лондоне». «Ну, про Вену я знаю сама, — говорит, смеясь, девушка. — Там император делает людей моего племени баронами Империи и правильно, потому что без их помощи она через неделю распалась бы на куски». Это описание опытного государственного деятеля Дизраэли подтверждает В. Зомбарт в своем политэкономическом исследовании «Евреи и экономическая жизнь»: «Они стали властелинами денег, а при посредстве денег, которые они себе подчинили, — господами мира». Зомбарт подчеркивает также, насколько больше евреи пользуются благами высшего образования, чем христиане (Будущее евреев, 1912, с. 34) и насколько выше их средний уровень благосостояния. Он указывает на признаки их чрезвычайно большого влияния на государственные дела еще до мировой войны: «Во Франции из 84 префектур 21 находилась в их руках. В Германии они черпали золотыми ложками со стола кайзера» (там же, с. 36). Мировая война значительно увеличила мощь международного еврейского финансового капитала, а о решающей роли евреев в большевистских революциях в России и в других странах известно всем.

Но такого положения еврейство вряд ли могло бы достичь без контроля над прессой, а контроля над прессой и другими средствами информации евреи не достигли бы без своего богатства. Так называемое «общественное мнение» всех стран определяется, в основном, этими информационными агентствами и этой прессой. Поэтому еврейский писатель Юниус еще в 1910 году называл положение еврейства уникальным: «Евреи действуют в каждой зародышевой клетке нации столь свежо и оживленно, что мы уже слышим о еврейском Ренессансе. Дела их идут хорошо, и не только в бизнесе». «Нет ни одной области национального значения, куда не проник бы еврейский элемент. Осуществляется чисто еврейская акция большого размаха». «Поэтому евреи как крупные банкиры, торговцы и судовладельцы, как финансисты всех коллективных потребностей, хотя и не выступают в качестве официальных политиков, по крайней мере, в управляемом чиновниками государстве, но они непрерывно действуют за кулисами, они настоящие кукловоды, достаточно умные для того, чтоб декоративные жесты предоставить другим. Потому что евреи так глубоко вросли в капиталистическую жизнь, они занимают высшие посты, как Баллин, Ратенау, Фюрстенберг. Поэтому сэр Эрнест Кассель делает мировую историю. Поэтому Соннино и Луццати занимали в Италии посты министра финансов и председателя совета министров» (Нойе Рундшау, 1 апреля 1912).

В таких же словах описывал Дизраэли в своем «Конингсби» (1844) мировую власть евреев: «Миром управляют совсем другие люди, не те, о которых думают те, кто не заглядывает за кулисы». Дизраэли даже считал, что германская революция 1848 года произошла «благодаря влиянию евреев».

Ясно, что экономическая и политическая власть евреев через подвластную ей прессу влияет на духовную жизнь западных народов. Еврейский писатель Гольдштейн показал это однажды на примере духовной жизни Германии. «На всех постах, если только их не пускают туда силой, внезапно появляются евреи; задачи немцев евреи сделали своими задачами; все больше создается впечатление, что немецкая культурная жизнь перешла в еврейские руки». «Мы, евреи, управляем духовным достоянием народа, который отказывал нам в праве на это, считая нас неспособными. Этот факт, чудовищный в столь резкой формулировке, волнует кровь как евреев, так и неевреев, неизбежно повлечет за собой кару. Этот конфликт должен каким-то образом разрешиться». «Никто не сомневается в серьезности той власти, которой евреи обладают в прессе. Особенно критика в самых влиятельных газетах больших городов стала еврейской монополией. Такую же роль играет еврейский элемент в театре. Почти все директора берлинских театров — евреи. Большинство актеров тоже евреи, а без еврейской публики театральная и концертная жизнь была бы невозможной: одних это радует, других злит. Совершенно новое явление: и немецкая литература, похоже, переходит в еврейские руки. Мы больше не проповедуем «иудаизм», а верим в еврейский народ с врожденными, неистребимыми признаками» («Кунстварт», март 1910).

Если эти слова могут показаться преувеличениями еврея, гордого силой еврейского влияния, то высказывания Зомбарта их подтверждают: «Излишне говорить, что евреи, если не исключительно держат в своих руках рынок нашего искусства, нашей литературы и музыки, наш театр и всю нашу прессу, то оказывают на них существенное, можно даже сказать решающее влияние» (Будущее евреев. 1912, с. 35). С еврейской стороны особенно подчеркивает влияние еврейского духа на немецкий народ Гольдман: «Ни один европейский народ не подвергся в прошлом веке более сильному влиянию евреев и еврейского духа, чем немецкий народ» (О мировом культурном значении и задаче еврейства. 1916).

В искусстве насквозь пронизан еврейским духом экспрессионизм. Переднеазиатская расовая душа с ее самоуглублением особенно проявляется в этом течении. Берл перечисляет главных еврейских представителей экспрессионистской живописи: в России это Кандинский, Шагал, Сегал и Штейнгардт, во Франции — Пикассо и Симон Леви, в Германии — Пехштейн, Мейднер и Фейнингер (Берл, «Евреи в изобразительном искусстве современности», «Дер Юде», том VIII, 1924, № 5-6).

Со стороны римско-католической церкви Пауль Кеплер, который позже стал одним из самых авторитетных германских епископов, однажды назвал вредным для западных народов, потому что еврейство «сидит в христианских народах, как заноза в теле, высасывает из них кровь, порабощает их золотыми цепями своих миллионов и шприцами отравленных ядом перьев, которые впрыскивают в общественные колодцы образования и морали отвратительный гной» (Путешествия и паломничество на Востоке, 2-е изд., 1895, с. 302). Из этих и других подобных высказываний ясно видно, что и влияние еврейского духа тоже способствует возникновению «еврейского вопроса», существование которого продолжают отрицать многие евреи и неевреи.

Сохранению и увеличению еврейского влияния служат многие международные организации, также как «Альянс Израэлит Юниверсель», Бнай Брит и другие, и с еврейской стороны масонство тоже было названо недавно «еврейским учреждением» (газета «Джуиш Гардиан» от 5 октября 1923 г.). Тесные связи между масонством и еврейством во Франции подчеркнул в своих «Воспоминаниях» (1920, с. 145) Эрцбергер: «Альянс Израэлит» и парижская ложа Великого Востока имеют одних и тех же руководителей.

Чрезвычайно важно для еврейства наличие многих его представителей среди преподавателей западных высших школ. Процент евреев среди них гораздо больше, чем доля евреев в населении соответствующих стран. По данным Сегала, еврейских преподавателей в немецких высших школах с 1875 г. становилось все больше (Профессиональные и социальные позиции евреев в Германии. Публикации бюро статистики евреев. 1912, № 9). В Венском университете 40% преподавателей — евреи. Большое значение для евреев имеет занятие ими кафедр теологии и постов в различных христианских церквях и сектах. Фон Лушан отметил «большой процент восточно-еврейских имен в списках английских епископов и самых знаменитых проповедников англиканской церкви» (Народы, расы, языки. 1922, с. 170).

Еврейский дух утвердился и распространился на Западе столь легко, потому что учения и воззрения христианских церквей поддерживают «Великий Обман», на что решительно указал Делицш в своей названной так книге, а именно то историческое заблуждение, будто представления о Боге галилеянина Иисуса из Назарета и западные представления о Боге, возникшие под его влиянием, являются продолжением или развитием еврейских представлений о Яхве. Работа столь авторитетного историка, как Эдуард Мейер, «Происхождение и начало христианства» (1921-25), хотя вопрос о ней не ставится с такой остротой, как у Делицша, все же показывает, сколь мало соответствует исторической истине церковная версия, будто христианство уходит своими корнями в еврейство (см. также Дубнов. Всемирная история еврейского народа, т. III, 1926, § 11 «Антииудаистский элемент в Новом Завете»). Но, вопреки исторической истине, и сегодня продолжают твердить о тесной связи христианской веры с еврейством. Пример — выходящий в Эльберфельде евангельский еженедельник «Из света и жизни». В № 22 за 1921 г. читаем: «Только Израиль является богоизбранным народом и остается им несмотря на свою жестоковыйность. Божий дар и призвание не могут быть у него отняты; после обращения Израиль как истинный благородный народ станет во главе всех народов Земли. Все прочие народы остаются «языческими», они для Бога — что капли в ведре, что лепта на весах. Он может разбить их, как гончар — негодный горшок». Только «Великий Обман» (Делицш), будто «дары и призвание» Яхве имеют что-то общее с волей Бога в христианском, западном смысле, делает возможными подобные высказывания. Пусть в христианстве первоначально и было больше восточного, — если не специфически еврейского, — духа, чем предполагает Эрбт (Иисус, Спаситель нордической крови и смелости, 1926), который приписывает ему, в основном, нордический дух, этнология должна констатировать «великое историческое недоразумение, ложное мнение, будто европейский духовный мир и европейская цивилизация обязаны еврейству своим монотеизмом и христианством» (М. Хаберланд. Народы Европы и Востока. 1920). Но, в любом случае, учения христианских церквей Запада очень способствовали воздействию еврейского духа на Запад.

(Примечание. Не к христианству, как таковому, как пытаются доказать Э. Мейер, Делицш и Эрбт, а ко многим явлениям западного церковного христианства следует отнести слова Дизраэли из романа «Танкред»: «Христианство это иудаизм для толпы».) Церковные учения расслабили западный дух в вечных конфликтах с духом Востока, в частности, иудаизма.

Евреям сегодня, когда они владеют прессой и информационными агентствами, нетрудно придавать духу времени наиболее целесообразное для них направление, отклонять духовную жизнь других народов от их врожденных духовных ценностей и обращать к тем духовным ценностям, которые кажутся главными евреям. Таким образом еврейство вносит «современный дух» в жизнь народов, на которые может влиять пресса. Вейнингер, высоко одаренный, тонкий знаток этого духа, утверждает даже: «Дух современности это еврейских дух» (Пол и характер. 1919). О немецкой духовной жизни уже упоминавшийся Гольдштейн писал: «Немецкая культура это в немалой части еврейская культура». Ленц считает это характерным для всей духовной жизни Запада: «Еврейский дух, наряду с германским, является главной движущей силой современной западной культуры (Баур-Фишер-Ленц, т. 1, 1927, с. 562).

В этой ситуации сразу же встает «еврейский вопрос». Для серьезного аналитика суть этого вопроса не в достигнутой евреями экономической гегемонии — тогда можно просто поддаться «зависти неимущего класса» — а в достигнутом благодаря экономической и политической гегемонии влиянии еврейского духа на западные народы.

Подход к еврейскому вопросу был бы несерьезным, если бы речь шла только о богатстве евреев по сравнению с другими народами, так как богатство само по себе может вызывать только зависть. Он был бы не вполне серьезным и в том случае, если бы еврейский вопрос сводился только к проблеме смешанных браков: в среде европейских народов они немногочисленны и у людей европейских рас детей все равно больше. Что делает сегодня еврейский вопрос особенно животрепещущим, так это еврейское влияние на дух западных народов, причем собственный дух этих народов оказывает этому влиянию лишь слабое сопротивление, не имея, в отличие от еврейского международного финансового капитала, ни денег, ни прессы. Хаберландт тоже считает влияние еврейского духа сутью еврейского вопроса, «так как речь идет в данном случае о беспрепятственном развитии носителей высшей культуры человечества, которые вследствие дальнейшего смешения с посланцами Востока рискуют физически и духовно отклониться от пути, указанного им их собственным гением» (Народы Европы и Востока. 1920). Было бы трудно доказать, что духовные ценности, созданные для Запада его творческими людьми, являются «высшими для всего человечества», как полагает Хаберландт, так как вряд ли можно найти мерило духовных ценностей, приложимое ко всем народам и расам, но эти ценности для каждого здорового западного человека, который стремится к плодотворному дальнейшему развитию западного — конкретно английского, французского, немецкого и т. д. духа, они должны быть высшими ценностями, которые необходимо защищать от разложения инородцами. Ставшее сегодня чрезмерным влияние еврейского духа представляет собой угрозу искажения западного духа чужеродными элементами.

в) Корни «антисемитизма»

Этот термин, который впервые использовал публично Вильгельм Марр, неудачен, о чем уже не раз говорилось в данной книге. Лучше заменить его «юдофобией».

Юдофобию можно проследить со времени рассеяния евреев еще до нашей эры. Беер представляет себе эллинистический «антисемитизм», которому предшествовали египетский, вавилонский и персидский, как контрудар против «шумного вторжения евреев в греческий культурный мир» (Значение арийства для израильско-иудейской культуры. 1922, с. 23). Вильрих в работе «Истоки антисемитизма» (1922) собрал отзывы эллинистических и римских авторов о евреях диаспоры: они свидетельствуют о росте «антисемитизма», главной причиной чего была нетерпимость веры в Яхве, отрицавшей богов других народов и считавшей сами эти народы «нечистыми», а соприкосновение с ними и с используемыми ими предметами «загрязнением». Отдельные замечания о бросающемся в глаза богатстве евреев встречаются уже у нееврейских писателей Римской империи, но это скорее одна из форм выражения юдофобии, чем суть, причина юдофобии. Причиной было высокомерное поведение чужеродного, изолированного от остальных влиятельного меньшинства.

С политической победой христианства в IV века юдофобия постепенно стала приобретать черты религиозной вражды. Восточная нетерпимость в вопросах веры была свойственна как иудаизму, так и христианству, а позже, в меньшей мере, — исламу. К этим «религиозным» — в восточном смысле этого слова — причинам вражды со II века на Западе добавилась экономическая причина: ростовщичество евреев. «Западные народы были еще глубоко погружены в общинное сельское хозяйство, когда евреи уже освоили заимствованное у античного мира высокоразвитое капиталистическое и индивидуальное хозяйство, так что еврейские понятия о праве казались неевреям несправедливыми», — пишет «Еврейский лексикон», т. 1, 1927 под рубрикой «Антисемитизм». Экономическая юдофобия в Средние века усугублялась еще и тем, как евреи использовали эти свои понятия о праве (Зомбарт. Евреи и экономическая жизнь, 1927).

Отдельные отцы церкви уже в IV веке сетовали на алчность евреев, а с XII века евреев стали клеймить за ростовщичество. Каноническое право средневековой церкви запрещало смешанные браки между христианами и иудеями, евреям запрещалось иметь христианскую прислугу и занимать определенные должности, христианам — обращаться к еврейскому врачу, жить у евреев и сдавать дома и поместья в аренду евреям. В эпоху Реформации и католики, и протестанты, и многие гуманисты были ярыми юдофобами. Французская революция принесла с собой, сначала во Франции, равноправие евреев с гражданами тех стран, где они жили, хотя большие части западных народов были против этого — достаточно вспомнить высказывания Гёте в романе «Годы странствий Вильгельма Майстера» о том, что евреи среди западных народов не должны быть терпимы «ибо как мы можем позволить им пользоваться благами высшей культуры, традиции и обычаи которой они отвергают?» Еврейский историк Грец пишет в своей «Истории евреев» (т. II, 1870, с. 245). «Если бы Гёте имел голос в германском парламенте, он точно так же высказался бы против допуска евреев к государственной жизни».

В первой трети XIX века примеру Франции постепенно последовали все западные государства: это была эпоха т. н. еврейской эмансипации. Юдофобия в слабой форме продолжала существовать до середины XIX века, потом стала постепенно усиливаться. Особенно сильный всплеск произошел после мировой войны. Впервые со времени гибели Римской империи «еврейский вопрос» стал общим для всех народов. Шеффер в своей книге «Победное шествие финансового капитала» (1924), равно важной, как для политэкономии, так и для расологии, показал, что в политическом и экономическом плане еврейский вопрос совпадает сегодня с вопросом о международном финансовом капитале.

Со времен Гобино и Чемберлена, Аммона и де Лапужа, Вильзера, Вольтмана, Хенчеля и других, еврейский вопрос все больше терял свою религиозную и экономическую подоплеку и, особенно на грани веков, превратился в этнологический и расологический вопрос. С начала века анализ этнологических и расологических явлений стал гораздо более глубоким благодаря исследовательской деятельности Менделя, Гальтона, Шалльмайера и Плётца и бурному развитию изучения наследственности. Все в большей мере и противники евреев черпают аргументы из расовых исследований и работ по изучению наследственности. В итоге выяснилось, что еврейский вопрос это не вопрос веры и не экономический вопрос, а вопрос народов и рас.

Вопросом веры еврейский вопрос сегодня уже не может быть по той причине, что вероисповедание на современном Западе это уже не «вопрос». Эпоха религиозных войн на Западе давно уже сменилась эпохой, когда принадлежность человека к тому или иному вероисповеданию играет очень малую роль при том материалистическом и атеистическом духе, который преобладает сегодня и у верующих, и у неверующих. Поэтому сегодня при обсуждении еврейского вопроса и выглядят столь устаревшими ссылки на «Натана Мудрого» Лессинга, как подчеркнул Зомбарт: «Когда мы сегодня читаем «Натана Мудрого», мы не понимаем, почему все действующие лица все время говорят о разных религиях и их сравнительной ценности, но ни слова о том, какой крови Реха и тамплиер и что конфликт сводится, по сути, к смешению разных рас» (Будущее евреев. 1912, с. 52). Уже в век Лессинга многие влиятельные евреи, следуя духу Просвещения, отошли от иудейской веры и уже тогда было бесплодным обсуждение еврейского вопроса как вопроса веры. Все более частые в XIX веке случаи крещения евреев лишь в самой малой части можно считать религиозными явлениями, в наши дни — еще меньше; так утверждает «Еврейская энциклопедия». Еще Генрих Гейне (Хаим Бюккебург), который окрестился, писал: «Свидетельство о крещении это пропуск в европейскую культуру» и остался верен своему еврейскому народу. Но в течение XIX века вопрос о вероисповедании стал в итоге столь несущественным, что вход в «европейскую культуру» не был больше заказан даже ортодоксальным иудаистам, за исключением прусского офицерского сословия, в которое принимаются только крещеные евреи.

Если вопросы веры и политико-экономические вопросы только разные формы выражения юдофобии, то в чем же ее суть? Где корни «антисемитизма»? «Еврейский лексикон» (т. 1, 1927) дает на этот вопрос ответ, который можно считать удовлетворительным: «Корни антисемитизма, несомненно, в стремлении самостоятельных народов отмежеваться ото всего, что ощущается как инородное, укрепить свое, путем уважения к нему, и сделать чужое безопасным, отодвинув его.»

Суть еврейского вопроса в засилии чужеродных элементов в западных народах вследствие политической и экономической гегемонии евреев. Защита от этой опасности — даже согласно «Еврейскому лексикону» — суть «антисемитизма». «Мы не хотим, чтобы за тысячелетиями германской цивилизации последовала эпоха смешанной немецко-еврейской культуры», — так обрисовал ситуацию в 1880 году Генрих фон Трейчке («Слово о нашем еврействе»). Соответственно евреи-сионисты тоже не хотят, чтобы за тысячелетиями еврейской цивилизации последовала смешанная еврейско-западная культура евреев.

Примечательно, что ряд выдающихся людей многих народов выступал против влияния еврейской сути, примечательно также, насколько совпадают антиеврейские высказывания Цицерона, Ювенала, Квинтиллиана, Сенеки, Мохаммеда, Петра Клюнийского, Лютера и его противника Экка (оба, правда, жили в юдофобскую эпоху), Джордано Бруно, Фридриха Великого, Наполеона I, Песталоцци, Тика, Виктора Гюго, Бисмарка, Трейчке и других. Очень талантливый еврей Вейнингер, называя другие имена, хотел объяснить для себя эту ненависть к евреям. «То, что выдающиеся люди почти всегда были антисемитами (Тацит, Паскаль, Вольтер, Гердер, Гете, Кант, Жан-Поль, Шопенгауэр, Грильпарцер, Вагнер), объясняется тем, что они, имея в себе больше, чем другие люди, лучше чем они понимали и евреев» (Пол и характер. 1910. Пример Вейнингера показывает, что даже отдельные евреи признают сомнительность роли живущих на Западе в диаспоре евреев, более того, отдельные евреи приходят даже к такой характеристике духовной сущности евреев, какая дана в книге «Пол и характер». Не связано ли самоубийство Вейнингера с тем, что он понял эту сущность?)

Если мы проанализируем высказывания этих людей, мы увидим, что для большинства из них вопросы веры или нетерпимости в делах веры, а также экономические вопросы и «зависть неимущего класса» не были причиной их антиеврейских высказываний, а корни их враждебности именно те, что были указаны в «Еврейском лексиконе». Ренан однажды сказал о противниках евреев в Римской империи: «Презрение и ненависть к евреям были признаком высокообразованных умов» (Апостолы, 1866). То, что ряд высокоодаренных, творческих людей всех народов, включая многих евреев, высказывались против влияния еврейского духа, связано с глубоким чувством ответственности за свой, врожденный дух, присущим этим людям. Они боялись засорения своего народа чужеродными элементами.

«Мы от всего сердца желаем, чтобы этому противоестественному смешению был положен конец ради блага каждого особого вида», — так характеризует Зомбарт нынешнее положение (Будущее евреев, 1912), одновременно выступая за сохранение еврейства, за его укрепление как народа. Еще один признак нынешнего положения в том, что желание решить еврейский вопрос многие евреи сразу воспринимают как «антисемитизм», как выражение злонамеренного, нетерпимого сознания. Даже публичное заявление о том, что есть такой вопрос, влиятельная часть еврейства клеймит как выражение «антисемитизма».

Эта часть евреев охотно утверждает, что «антисемитизм» исходит от определенных кругов или людей, искусственно раздувается ими по эгоистическим мотивам, или является выражением «низких инстинктов» или временного, беспричинного массового помешательства. Эгоистические мотивы, низкие инстинкты, массовые психозы могли также играть роль во все времена во всех народах, когда дело доходило до антиеврейских эксцессов, но это скорее отдельные формы проявления юдофобии, но не ее причина. Еврейский писатель подчеркивает, возражая евреям, которые придерживаются взглядов, описанных выше: «Вы отвечаете, это состояние искусственно вызывается определенными лицами и течениями. Но как вы объясните, что эта ненависть — открытая или тайная — и сегодня царит почти во всех странах, где вы живите в значительном количестве? Как вы объясните тот бесспорный факт, что везде и во все времена, когда вы вступали в контакт с другими народами, эта ненависть всегда жила под разными именами, предлогами и формами?» (Цукунфт, 18 июня 1906).

Чужеродность евреев в инородном расовом окружении постоянно становится на Западе причиной взаимной неприязни, той неприязни, которая у евреев-иудаистов издавна считается заветом Яхве, а у неевреев принимает форму «антисемитизма». Взаимное непонимание между двумя расовыми смесями разного состава, евреями, с одной стороны, западными народами — с другой, обуславливает взаимную неприязнь. Хекель Цви Клетцель описывает «великую, возвышенную ненависть» евреев ко всему нееврейскому и говорит о том, что «где-то в уголке своего сердца каждый нееврей — антисемит». Тот, кто знает по опыту, как неевреи разных западных стран, которые по своим публичным «убеждениям» отвергают «антисемитизм», но иногда, поминая отдельных евреев или общееврейские качества, непроизвольно, против своих «принципов» открывает «уголок своей души», обнаруженный Хескелем Цви Клетцелем, будет склонен признать правоту этого еврейского автора. Можно сказать, что между группами столь разного расового состава, как евреи и западные народы, дружеские отношения возможны между отдельными лицами, но, как показывает всемирно-исторический опыт, не между группами. «Антисемитизм» это групповое явление, как правильно определяет Ф. Бернштейн (Антисемитизм как групповое явление. Опыт социологии юдофобии. 1926).

Но когда Ф. Бернштейн говорит, что антисемитизм это влияние «нездоровых и злополучных инстинктов, которые коренятся в безднах человеческого бытия, часто насильно оттесняются, но постоянно снова прорываются со всей природной силой» (ук. соч. с. 222), он не объясняет самое главное, взаимную неприязнь, которую подчеркивают другие еврейские авторы. Дело не в «нездоровых и злосчастных инстинктах», а в силах расовой психологии, которые, как показывает исторический опыт, включают в себя и возвышенное, и гибельное: они вызывают эту враждебность и придают ей упомянутую Бернштейном «природную силу». Бернштейн не понимает значение расовой психологии, поэтому в его книге так много абстрактных «призраков мыслей».

Юдофобия, как явление духовной жизни, порождается заботой о плодотворном развитии своей прирожденной сути. Для обновления немецкой культуры немцам нужно то же, что и евреям для обновления еврейской культуры.

Того, что тебе не принадлежит.
Избегай, насколько можно,
От того, к чему душа не лежит,
Страдать тебе не должно (Гете).

Любая культура зиждется на отмежевании своих творческих сил и на заботе о них. Не нужны никакие искусственные махинации, чтобы в народе, который еще не отказался от развития своего духа, возникло сопротивление чуждому духу, решающее влияние которого обеспечивается его политической и экономической гегемонией.

Юдофобия как и тысячелетняя древнееврейская заповедь ненависти ко всему нееврейскому относятся к числу расово-психологических групповых явлений западной истории. Таким образом, «еврейский вопрос» это, прежде всего, расологическое явление.

Сами евреи не раз подчеркивали свою чужеродность в инорасовом окружении. Михельзон в «Израэлитише Фамилиенблатт» (№ 7 от 17 февраля 1921 г.) вообще оспаривает возможность понимания еврейской души неевреями: «Опыт учит, что настоящий психоанализ еврея, проводимый врачом-неевреем, по причинам, которые мы здесь обсуждать не будем, возможен лишь в редчайших случаях». Поэтому Михельзон подчеркивает, что нервным и душевнобольным евреям нужны еврейские лечебные учреждения. Непонимание между евреями и неевреями обнаруживается, как только мы касаемся какой-либо области человеческой деятельности, где имеют место не только внешние отношения между людьми и вещами. В Европе оно тем больше, чем меньше степень расового родства народа с типами Южной и Восточной Европы и Востока. Для расологии очень важно, что взаимная неприязнь существовала и существует как на индивидуальном, так и на групповом уровне не только между евреями и западными людьми, но и большей частью египтян, сирийцев и малоазиатских греков, с одной стороны, и западными людьми — с другой. Эллины воспринимали финикийцев как «архиплутов» (Одиссея, XV, 416). Между восточными христианами, особенно «левантинского» типа (см. Клаусс. «Левантизация», «Цайтшрифт фюр Меншенкунде», год. изд. IV, вып. 2, 1928, с. 65) и западными людьми обычно существует неприязнь, очень похожая на неприязнь между евреями и западными людьми. Из этого можно сделать вывод, что ощущение особой чужеродности возникает, прежде всего, между западными людьми, с одной стороны, и преимущественно переднеазиатскими группами населения, с другой. Бросается в глаза также, что «антисемитизм» обычно тем сильней в народе, чем больше евреев живет среди него, причем он, как правило, гораздо слабей по отношению к южным евреям (сефардам), чем по отношению к восточным евреям (ашкинази). Больше представленная у южных евреев ориентальная раса не вызывает таких антипатий, как переднеазиатская раса, преобладающая у восточных евреев. Можно предположить, что существовали бы «сирийский» и «армянский» вопросы, если бы эти народы с сильной примесью переднеазиатской расы были больше представлены на Западе и в Америке. Расово-психологической неприязни между евреями и западными людьми, похоже, больше всего способствует переднеазиатская душа в еврействе, тогда как ориентальная и хамитская расовые души имеют в глазах многих западных людей привлекательные черты. «Еврейский вопрос принял бы иные формы, если бы евреи были в большей мере ориентальными людьми, как их предки во II тысячелетии до н. э. Но для современного западного еврейства действительно противоположное: «Суть еврейской души образуют переднеазиатские черты» (Ленц в сборнике Баур-Фишер-Ленц, т. 1, 1927, с. 557).

Те «антисемиты», которые пытаются доказать какую-то расовую «неполноценность» евреев, не найдут сочувствия у расологов, поскольку трудно было бы найти какой-либо всеобщий масштаб, пригодный для оценки рас и народов. Даже если бы в еврейском народе больше, чем в других народах, увеличивалось количество болезненных наследственных задатков, которые евгеника и расовая гигиена считают «неполноценными» (что невероятно), и тогда такая «неполноценность» не допускала бы сравнения с другими народами, так как их «неполноценность» определилась бы иным составом болезненных наследственных задатков.

Суть еврейского вопроса не в какой-то «неполноценности» еврейской расовой смеси, а в ее расово обусловленной инородности, прежде всего, в ее расово-психологической чужеродности среди западных народов, имеющих иной расовый состав.

Обострение антагонизма между западными людьми и евреями вызывается миграцией восточных евреев. Анализируя карту расселения евреев в Европе (карта V), еще Рипли говорил: «Германию пугает темное, грозовое облако невежественных, нищих людей, которое пересекает ее восточную границу» (Расы Европы. 1910). Мировая война еще больше обострила проблему восточных евреев. Многие тысячи восточных евреев эмигрировали в Центральную и Западную Европу и в Северную Америку, и в Англии и Америке, как пишет еврей Науман (Сообщения союза немецких евреев, № 1, 1923), «антипатия к определенным слоям евреев, которая до того скрытно росла как скромное домашнее растение, расцвела пышным цветом». Даже еврейские круги требуют закрыть границы для восточных евреев, особо подчеркивая опасность их миграции. В «Информационном листке немецких евреев» (1922, № 7) Хобрехт писал о восточных евреях: «Они правы, эти люди, со своей точки зрения, когда они отрясают со своих ног пыль стран-погромщиков и устремляются на более мягкий Запад. Саранча, со своей точки зрения, тоже права, когда опустошает наши поля. Но не менее прав и человек, когда он защищает места, где он имеет работу и дом. Однако люди с Востока стремятся сюда, и мы видим их везде. Целые улицы Берлина перешли в их руки, и обитатели домов на них никогда не видели своих «хозяев». Они плюют на аренду, плюют на власти, которые требуют налоги и деньги на ремонт, они плюют на пожелания квартиросъемщиков. Они видят перед собой лишь «объект», который они, если понадобится, передвинут дальше. Но их интересуют не только дома, а все, что можно купить и продать».

«Никто не может сказать, сколько в Германии восточных евреев. Мы знаем лишь одно: все статистические сводки лгут, и официальные, и частные, даже сводки еврейского ведомства по трудоустройству. Основной поток устремляется к нам из немецкой Австрии. У этих людей безупречные паспорта, они австрийские граждане иудейской веры. Приехав из Тернополя и окрестных мест они захватили Вену, а теперь используют Вену как плацдарм для захвата Берлина. Когда они подчинят Берлин, они пойдут дальше и завоюют Париж. Их всасывает пустое пространство, которое образуется вследствие обесценения денег. Из Австрии они «предварительно» попадают в Германию, имея в кармане загранпаспорт с фотографией и описанием примет. Если же срок действия паспорта истек, что за беда? Его могут месяцами не проверять и — со стыдом признаем это — в голодающей Германии достаточно много чиновников, с которыми можно «договориться». Сначала разведает почву отец семейства, потом за ним следует жена с детьми, а когда вся семья соберется, нужная квартира сразу же найдется сама собой. Правда, есть немецкие семьи, которые годами не находят жилья, но им просто не везет, а нашим друзьям с Востока повезло больше. Что против этого возразишь?

«Так захватывают они Берлин и не только Берлин. Изо всех больших городов поступают такие же сообщения. И повсюду иммигранты находят организации, которые облегчают им устройство, повсюду находят они и немецких «единоверцев», которые оказывают им бескорыстную помощь. Уже давно существует «Союз восточных евреев». Теперь, согласно докладу берлинского адвоката Клее, лидера сионистов, он решил создать головную организацию и вовлечь в совместную организационную работу галицийско-польские союзы вместе с русскими союзами и союзами евреев из лимитрофных государств. Будем надеяться, что эта головная организация, в первую очередь, организует саму иммиграцию в общегерманских масштабах».

г) Расово-биологическое будущее евреев

О предполагаемой численности евреев в прежние времена уже говорилось. Согласно Л. Ливи (Евреи в свете статистики, т. 1, 1918, с. 29), на конец XV века их число оценивается в 1,5 млн. человек, на конец XVIII века — в 2,5 миллиона. По данным переписи 1910 г. евреев 12290 тыс. человек. Напомним еще раз, что официальные переписи подсчитывают не всех евреев, а только евреев-иудаистов, так что их итоговые цифры тем более неточны, чем дальше они по времени от начала ХХ века и чем больше они относятся к евреям Западной и Центральной Европы. Так и в Германии число германских подданных еврейского происхождения гораздо больше числа иудаистов, примерно вдвое. К этому надо добавить большое число евреев — граждан других государств, а после развала России — и евреев без гражданства, которые тоже оседают в Германии.

Ниже дан обзор современного распределения евреев иудейского вероисповедания по разным континентам по данным Лещинского (таблица на стр. 328).

Страна — год переписи — абсолютная численность — % от всего населения

I. Европа: Польша, Европейская часть России, Украина, остальная Россия, Румыния, Германия, Венгрия, Чехословакия, Англия и Ирландия, Австрия, Литва, Франция, Нидерланды, Греция, Латвия, Европейская Турция, Югославия, Бельгия, Болгария, Италия, Швейцария, Швеция, Дания, Испания, Португалия, Финляндия, Норвегия, Люксембург

II. Азия: Азиатская часть России, Сибирь, Ирак, Палестина, Иран, Сирия и Ливан, Аравия, Индия, Китай и Япония. III. Африка: Британская Южная Африка, Трансвааль, Французское Марокко, Испанское Марокко, Алжир, Египет, Тунис, Триполитания, Танжер.

IV. Америка: США, Канада, Аргентина, Мексика, Бразилия. V. Австралия: Новый Южный Уэльс, Виктория. Итого: 14163542 — 1 %

V. Распределение евреев в 1881 г. в Центральной Европе согласно официальной статистике (по данным Андрее)

Но евреи в отдельных странах, в которых они живут, меньше привязаны к месту жительства, чем их окружение. О миграциях восточных евреев уже говорилось, но и остальные евреи в большей или меньшей степени мигрируют. Во всех странах Центральной и Западной Европы издавна живущие на одном месте еврейские семьи — большая редкость. Лещинский описал «еврейские миграции прошлого столетия» (Вельтвиртшафтлихес Архив, т. 25, 1927, с. 69). В XIX веке многие еврейские семьи уехали во Францию и в Англию. По Лещинскому, это были предки еврейской средней и крупной буржуазии современных Франции и Англии. К концу XIX века начались все более массовые миграции русских и польских евреев, меньшей частью — в Центральную и Западную Европу, большей частью — в Северную Америку. Лещинский считает, что страна тем менее привлекательна для евреев, чем меньше она промышленно развита. Вследствие этих то ускоренных, то замедленных миграций евреев постоянно изменяется и их доля в населении континентов, как показывает нижеследующая таблица Лещинского:

Доля евреев в населении континентов
Континент	В абсолютных цифрах		В % от общего числа евреев
Континент	1897	1925	1897	1925
Европа	8652000	9343882	83,66	63,03
Америка	986000	4351000	9,53	29,32
Азия	406000	662000	4,00	4,47
Африка	282000	448500	2,73	3,03
Австралия	16000	25450	0,08	0,15
Итого	10342000	14830832	100%	100%

Сегодня главное явление в области еврейской миграции это рассеяние евреев Восточной Европы по всем странам с развитой финансовой экономикой.

До XIX века еврейский народ следовал заповеди «Плодитесь и размножайтесь», и его численность, которая намного больше числа евреев-иудаистов, всегда увеличивалась такими же темпами, что и численность западных народов. Еще некоторое время она будет расти. Особенно многодетны ортодоксальные евреи Восточной Европе. В плане расологи это означает, что ориентальная составляющая у евреев все больше исчезает, а все большей становится доля переднеазиатской, восточно-балтийской, альпийской и центрально-азиатской рас. Доля нордической примеси не увеличивается, так как ориентирующиеся на нордические признаки евреи принадлежат к богатым слоям, склонным к ограничению рождаемости.

Учитывались только евреи-иудаисты, а не диссиденты и атеисты. За единицу брался административный округ, поэтому кажется, будто округа вблизи от больших городов, где живет много евреев, более еврейские, чем на самом деле. Так в городе Бреслау 47,7 евреев на тысячу, в сельских районах 1,8-3 на тысячу, а в административном округе Бреслау — 13,9.

Меньше всего евреев в Верхнем Пфальце, Нижней Баварии, Саксонии и округах Магдебург и Люнебург, больше всего — в Гессене и Франконии, а также в пограничных округах на северо-западе и востоке и на больших курортах (перепись проводилась в июне!).

В таблице перечислены города Германии, где больше всего евреев-иудаистов на тысячу жителей.

У евреев Центральной и Западной Европы меньше детей, чем у восточноевропейских евреев. Со снижением рождаемости, как правило, связаны две психологические предпосылки: 1) отход от традиционной веры или вообще «либеральный» взгляд на вопросы веры и 2) рост благосостояния, особенно если люди быстро богатеют. Оба эти явления можно наблюдать на примерах рождаемости западных народов, сословий и отдельных семей, особенно на примере большой части евреев Центральной и Западной Европы. Как роль вероисповедания, так и роль экономического положения можно узнать из статьи Крозе «Снижение рождаемости и конфессия» в сборнике «Воля немецкого народа к жизни», изд. Фасбендер, 1917.

Число детей, рожденных в браке, на каждый брак, заключенный в Пруссии:
	1891-95	1913
чисто католические семьи	5,16	4,75
чисто протестантские семьи	4,18	2,93
чисто иудаистские семьи	3,29	2,22

Более новые данные из других стран заставляют предполагать, что по снижению рождаемости протестанты следуют за иудаистами, а католики — еще быстрей. По данным Тайльхабера («Упадок немецких евреев», 2-е изд., 1921), на чисто иудаистские семьи в Пруссии в 1820-30 годах приходилось в среднем 5,2 ребенка, а в 1906-08 годах — 2,4 ребенка. В 1875 году в Пруссии на 1000 евреев приходилось 32 ребенка, в 1910 — всего 17 — признак того, как быстро за этот период исчезала правоверность евреев и увеличивалось их богатство. В среднем 3,4 ребенка на 1 семью это «минимум сохранения» человеческой группы.

Тайльхабер, исходя из своих статистических расчетов, рисует в названной книге мрачную картину будущего центрально-европейского еврейства: оно исчезает вследствие «ассимиляции», т. е. отхода от иудаизма, утраты чувства принадлежности к своему народу, усвоению взглядов нееврейского окружения, а также росту числа смешанных браков, дети от которых обычно теряются для еврейского народа, крещению, утрате расового сознания, системе «двух детей», неуважению к материнству, эгоизму, росту числа самоубийств и капиталистическому мышлению. Так описывает Тайльхабер упадок западного еврейства. Небольшое число внебрачных детей у евреев, которое Вульфен объяснил иначе, Тайльхабер приписывает не строгой нравственности одиноких евреек. «Знатоки утверждают, что среди богатых берлинских девиц старых дев совсем нет» (ук. соч., с. 78). Тайльхабер не видит спасения для западной части еврейства. Именно на этих евреев яростно нападают другие евреи, которые хотят сохранить энергию еврейского народа.

Но, может быть, Тайльхабер неправомерно видит картину в черном цвете? Из его описания следует, сколь мало еврейских семей, давно живущих в Центральной и Западной Европе по сравнению с приезжими из Восточной Европы. Многие говорят, что в Германии сегодня не осталось бы евреев, если бы при основании Империи в 1871 году восточную границу закрыли для еврейской иммиграции. «Немецкое еврейство» в смысле давно живущих в Германии еврейских семей составляет сегодня меньшинство. Насколько оно мало, сказать невозможно, так как, к сожалению, не подсчитаны те еврейские семьи, предки которых еще около 1800 года жили среди германоязычного населения.

В «упадке немецких евреев», по Тайльхаберу, вряд ли можно сомневаться, даже если этот упадок происходит не столь быстро и не с теми побочными явлениями, как пишет Тайльхабер. Решающий вопрос для еврейства в целом — восполнит ли восточноевропейское еврейство потери западного еврейства вследствие отхода от веры, смешанных браков и ограничения рождаемости; останутся ли восточные евреи в западных странах и в США, в отличие от прежних эмигрантов из Восточной Европы, ортодоксами и соответственно многодетными, смогут ли они при росте благосостояния избежать негативного влияния богатства на рождаемость, в отличие от восточных евреев-эмигрантов первой волны. Нельзя назвать и нравственную силу, которая могла бы остановить упадок этих еврейских родов, за исключением, может быть, сионизма.

Когда изучают влияния «современного духа» на численность народов, выясняется, что он способствует уменьшению числа детей, вызывает нежелание их иметь. Но, с другой стороны, несомненно, что именно евреи являются главными распространителями «современного духа», что они сами и подчеркивают. Если собрать вместе такие проявления духа времени, как безудержный индивидуализм, прославление «жизни для себя», утверждение права женщины «распоряжаться собственным телом», насмешки над материнством, ограничение рождаемости, безнаказанность абортов, издевательства над религией, над верностью своему народу и чистотой расы, проповедь космополитизма и всеобщего смешения, мы увидим, что все это пропагандируют, большей частью, еврейские писатели. Даже если часть евреев адресует это, главным образом, другим народам, не совсем порвав с древнееврейской жизнеутверждающей традицией, то в дальней перспективе нельзя избежать того, что «индивидуалистический», т. е. враждебный жизни дух, будет все больше распространяться и в самом еврействе. «Культ Маммоны», типичный для многих евреев, не ослабляет, а усиливает индивидуализм. И приехавшие из Восточной Европы евреи через несколько поколений тоже попадают под влияние этого «современного духа». Поскольку они охотней всего поселяются в больших городах и быстро богатеют, они испытывают на себе и негативные влияния городской жизни и богатства, и вряд ли можно предположить, что эти семьи будут вымирать медленней, чем нееврейские семьи больших городов. Тем еврейским кругам, которые такой их знаток, как Генрих Манн, описал в романе «Кисельные берега», вряд ли удастся дольше сохранить свои роды, чем богатеющим немецким семьям из их окружения в больших городах. Эти выводы можно сделать, исходя из числа детей в чисто иудейских семьях в Германии.

Еврейский писатель Ландсбергер в 1924 году в служащем «современному духу» журнале «Райген» так описывает свои взгляды на деторождение: «Несомненно, изолгавшаяся буржуазия возмутится, если назвать кокотку самым совершенным типом женщины. Тот, кто воспринимает мать с сосущим зверенышем у груди как идиллию и обладает иммунитетом к запаху влажных пеленок, тому самой достойной может показаться мать, у которой больше всего детей. Комично, что культурные люди столь высоко ценят животные функции именно у женщин». Таков образ мыслей многих западных евреев; благочестивым восточным евреям такие слова покажутся гнусными, но значительная часть их потомков уже воспримет их как «прогрессивные» и «современные». Если бы сознание, основанное на таких принципах, распространялось только среди людей, наследственные задатки которых следовало бы считать неполноценными в смысле евгеники и расовой гигиены, то оно, благодаря истреблению таких задатков, благоприятно влияло бы на состав населения в целом. Но, поскольку этим сознанием заражаются и наследственно-ценные люди, возникает опасность для тех групп населения, среди которых оно распространяется. Тайльхабер говорил об этой опасности для еврейства еще в 1911 году, когда многодетному еврейству Восточной Европы она еще не грозила.

Но сегодня налицо признаки того, что дух, способствующий снижению рождаемости, начинает действовать и на восточноевропейских евреев. Еврейство в целом, по словам Эйзенштедта, особенно энергичного пропагандиста евгенических взглядов среди евреев, благодаря своей в высшей степени ценной с точки зрения евгеники традиции, до конца XVIII века, до т. н. эмансипации евреев было защищено от вырождения и разложения в окружающей среде. С эмансипацией возникла опасность упадка, которая сегодня уже превратилась в опасность гибели. (Женский вопрос у евреев: «Сексуальпроблеме», 5-й год изд., 8-й и 9-й выпуски, 1909. О сексуальном законодательстве евреев во времена гетто: «Сексуальпроблеме», 6-й год изд., 5-й и 6-й выпуски, 1910).

Беккер в своей статье «Значение расовой гигиены» (Озе-Рундшау. Журнал общества здравоохранения евреев, 3-й год изд., № 5, 1928, с. 14) цитирует слова Фишберга, который говорил даже, что «не знает социальной, религиозной и политической общности, которая в столь высокой степени способствовала бы позитивной евгенике, как еврейское гетто». Но эта общность распалась с эмансипацией евреев.

Сегодня Вейсенберг сообщает о евреях России, что рождаемость у них падает, браки становятся более поздними, у евреек участились выкидыши и аборты (О социальной биологии и социальной гигиене евреев. «Архив фюр Рассен — унд Гезелльшафтсбиологи», т. 19, 1927, с. 402. Еще в 1912 г. Вейсенберг назвал раздел своей работы «О биотипе южнорусских евреев», помещенной в том же журнале, т. 9, 1912, с. 200 «Начинающийся распад»). И венерические болезни, которые часто бывают причиной бездетности, участились у восточноевропейских евреев. Паралич, особая форма сифилиса, встречается у евреев Германии и Австрии чаще, чем у неевреев (Гутман. О параличе у евреев. Тот же журнал, т. 16, 1924-25, с. 67). Раньше казалось, что у восточноевропейских евреев он бывает редко. Женщины всех еврейских групп, по Гутману, заражаются сифилисом реже, чем нееврейки. Гутман приписывает это большему воздержанию евреек от внебрачных связей, а также большей крепости еврейских семей, в Германии — отсутствию еврейской проституции и более развитому чувству ответственности зараженных евреев, которые вступают в брак, лишь получив разрешение у врача. В расово-психологических наследственных задатках и в своих традиционных обычаях евреи имеют средства защиты от царящего вокруг них вырождения (умножения числа неполноценных наследственных задатков) и вымирания. Благодаря своим традиционным обычаям, которые в гораздо большей мере, чем у нееврейских народов Европы пронизаны бессознательными или сознательными представлениями о защите расы, евреи лучше защищены от биологического распада, чем другие народы. Но с другой стороны, опасность для традиционного народного духа евреев больших городов, попавших под влияние «современного духа», больше, чем для их нееврейского окружения. «Современный дух», как подчеркивал Вейнингер, это большей частью еврейский дух. Базлер считает, что еврейский народ накануне гибели «не по внутренним причинам, а из-за постоянно увеличивающегося числа смешанных браков (Судьбы брака и народные судьбы» в сборнике «Брак» изд. Маркузе). Но одни смешанные браки могут привести к гибели лишь через длительное время. Малодетность еврейских родов, порвавших свои восточноевропейские связи, вероятно, более серьезная опасность.

К смуте в традиционных воззрениях евреев, к ослаблению стремления к материнству и еврейского чувства крови ведет и влияние нееврейского духа на евреев, которое, хотя и слабей влияния еврейского духа на неевреев, постоянно становится причиной враждебных народности и жизни духовных течений. Приспособление к инорасовому окружению часто таит в себе биологическую опасность.

Для сохранения еврейского народа в грядущие века самая влиятельная часть евреев должна отвернуться от «современного духа», для этого необходимо отказаться от индивидуализма и сделать упор на семье, роде и народе, повысить уважение к браку и материнству. В соответствии с требованиями евгеники и расовой гигиены, надо отдавать предпочтение сельской жизни при умеренном благосостоянии. Наконец, еврейским евгеникам надо будет подумать об обновлении иудаизма, потому что он содержит в себе ряд полезных для наследственного здоровья заповедей и развивает столь сильное чувство кровного родства, какого нет ни у одного европейского народа.

Можно ли ожидать такого видоизменения сознания в еврейском народе? Услышат ли богатые и влиятельные круги еврейства то, что говорят Фишберг. Эйзенштедт, Р. Беккер, А. Челлитцер, которые хотят воспитать в своем народе евгеническое мышление? Этот вопрос, по сути, тождествен вопросу, сможет ли сионизм внедриться в еврействе, так как сионизм несет с собой вышеупомянутое видоизменение сознания. Поэтому необходимо немного сказать о сионизме и его еврейских противниках.

Основателем сионизма считается Теодор Герцль (1860-1904), высокообразованный еврей с благородными манерами. Он выпустил в 1896 году основополагающую книгу «Еврейское государство», в которой выступил за создание еврейского государства в Палестине и прекращение жизни евреев среди других народов. Таким образом, было основано движение, к которому применимо модное сегодня название «фёлькише», т. е. еврейское национальное движение. В 1897 году состоялась первая сионистская конференция в Базеле, на которую приехали представители еврейства изо всех стран. «Базельская программа» от августа 1897 г. гласит: «Сионизм стремится создать для еврейского народа общественно-правовой очаг в Палестине». Мандат на Палестину, полученный Англией от Лиги наций, буквально воспроизводил эти слова: в нем тоже говорилось о «национальном очаге для еврейского народа в Палестине».

Таким образом, план Герцля сегодня уже осуществляется. Многие евреи увлеклись сионистской идеей и ежегодно жертвуют ради ее реализации большие суммы. Сионистские банки, прежде всего, Еврейский колониальный банк в Лондоне, могут предъявить счета, которые показывают, как быстро собирает денежные средства сионистское движение.

Перед лицом ненависти арабов к новым еврейским поселенцам в Палестине можно задать вопрос, удастся ли, несмотря на поддержку Англии и США, создать еврейское государство в Палестине. В 1926 г. евреи составляли лишь 15% населения Палестины и лишь 3,6% из них занимались сельским хозяйством (Брандт. Еврейская колонизация в Палестине. «Архив внутренней колонизации», т. 18, 1926, с. 188). Плотное заселение сельских местностей евреями приведет к захвату евреями собственности арабов. По словам Саламана (Сборник «Евгеника в расе и государстве», Балтимор, 1923), у большинства новых еврейских поселенцев в Палестине не очень-то «еврейская» внешность; можно предположить, что это результат отбора, большей частью, среди восточно-европейского еврейства, более склонного к занятию сельским хозяйством, чем средний еврей. Но и этот отбор не решает задачу колонизации. «Часто поселенцы быстро возвращаются от тяжелого сельского хозяйства к легкой торговле, по крайней мере, их взрослые дети отрываются от земли. Похоже, торгашеский дух у еврейской расы в крови» (Брандт, там же).

Можно задать вопрос, может ли Палестина, даже с прилегающими областями, которые евреям при их экономической и политической мощи нетрудно будет занять, вместить весь еврейский народ и прокормить хотя бы часть его, поскольку эти области непригодны для сельского хозяйства. Поэтому среди сионистов есть меньшинство, которое думает о других землях, прежде всего, в Южной России. Но ортодоксальные сионисты вряд ли откажутся от своих палестинских надежд.

Для нас вопрос о месте реализации надежд сионистов не столь важен. Мы видим в сионизме, прежде всего, евгенически-расовую силу, от которой зависит расово-биологическое будущее еврейства.

Сионизм возник в тот момент еврейской истории, когда у евреев впервые ослабело сознание кровного родства, когда еврейство превратилось в «царство, где правит форма», по выражению Мартина Бубера, одного из духовных вождей сионистов (Еврейское движение, 1916): «Бесформенное станет господином в Израиле, потому что то еврейство, которое мы знаем как господствующее, официальное, является в действительности царством, где правит форма». Сионизм возник в тот период еврейской истории, когда под влиянием «еврейской эмансипации» сохранявшееся полусознательно, полубессознательно направление отбора в еврействе, которое могло превратить его в расу второго порядка, было оставлено большой и наиболее влиятельной частью еврейского народа и заповедь о размножении была сочтена устаревшей. Сионисты неустанно указывают на то, какой угрозой для еврейства была т. н. эмансипация и сколь опасна «ассимиляция», приспособление евреев к чуждым им европейским народам. Это может привести к разложению еврейской народной силы, отсюда борьба сионистов против стирания границ между народами, границ между еврейством и его окружением, а в Германии — борьба сионистов против «национального» с их точки зрения «Центрального союза германских граждан иудейской веры», отсюда враждебность сионистов ко всем евреям, которые чувствуют себя гражданами европейских государств, т. е. к самой могущественной сегодня части еврейства, богатым евреям стран Центральной и Западной Европы, ассимиляция которых с нееврейским окружением страшит сионистов.

Сионизм стремится придать еврейскому народу новую форму, делая упор на чужеродности еврейского народа в любом нееврейском окружении. «Мы, евреи, вследствие нашей расы, нашего восточного происхождения и той бездонной, этнологической, идейной и культурной пропасти, которая отделяет нас от арийских народов, в первую очередь, от германских, не только не можем ни в малейшей мере претендовать на немецкие нравы и обычаи, — у нас с немцами нет ничего общего» («Юдишес Фольксблатт», Вена, январь 1903). Это сионистская мысль.

Самое смелое признание сионизма — то, что взаимная вражда между евреями и неевреями как группами при рассеянии евреев среди западных народов постоянно приводила к волнениям и что расово-психологическая противоположность между группами всегда может вызвать вспышки ненависти. Поэтому сионизм стремится увести евреев из западных народов, сначала из их духовной жизни, и заботится о своей национальности, о ее чистой, своеобразной духовной жизни, а цель — территориальное размежевание евреев и неевреев в результате образования еврейского государства. «Мы — клин, вбитый Азией в структуры Европы, предмет волнений и беспорядков», — пишет Мартин Бубер.

Именно образованная молодежь западного еврейства все больше понимает идейный мир сионизма. Именно евреи- студенты обоих полов больше не понимают то преобладающее большинство евреев, которые хотят быть одновременно немцами и евреями, немцами и англичанами и т. д. И на это растущее движение должен обратить внимание «Центральный союз германских граждан иудейской веры», если не хочет потерять влияние на молодежь. Следует добавить, что достижения расологии и науки о наследственности находят отклик у молодежи всех народов, включая еврейский, и меняют ее взгляды на жизнь.

Есть — сегодня уже устаревшие — романы и пьесы о том, как двое любящих, из еврейской и нееврейской среды, преодолевают сопротивление родителей с обеих сторон, которые любой ценой хотят помешать смешанному браку. Влюбленные в этих произведениях взывают к «человечности, праву любви и прогрессивным взглядам современности», уверяя, что их дети будут «не христианами и не иудеями, а просто людьми». Эти взгляды теперь подвергаются сомнению и в нееврейской, и в еврейской среде. Молодое поколение, познакомившись с расологией и наукой о наследственности, начинает понимать, сколь правы были те еврейские и нееврейские родители, которые смотрели на смешанный брак как на осквернение расы. Молодое поколение постепенно понимает, что «просто люди», рождающиеся от смешанных браков, оказываются между двумя народами или между двумя далекими друг от друга расами, не могут вполне отождествить себя ни с той, ни с другой стороной, страдают от раздвоенности натуры и нигде не могут укорениться. Люди начинают понимать, что те, кто ратует за «ассимиляцию», оказываются под перекрестным огнем. «Те, кто требует от нас ассимиляции, либо все еще не знают, что нельзя выскочить из своей шкуры — в этом случае они дураки; либо знают это, но побуждают нас к позорному повседневному самоотрицанию и самоунижению, которое заключается в том, что мы прикидываемся арийцами, подавляем наши инстинкты и пытаемся влезть в негодную для нас шкуру арийца; в этом случае они наносят нам смертельное оскорбление» (Ди Вельт, Вена, 1898, № 45).

Сионизм по необходимости должен защищать такие жизненно важные ценности, как народность, вера, семья, правильный выбор супружеской пары, расовое сознание и т. п. и он уже начал это делать. Книга Мартина Бубера «Еврейское движение» повествует о сути народности вообще и о необходимости изменения мировоззрения всех ведущих народов с учетом законов жизни. Но, по крайней мере, в наше время, и среди евреев, как и среди народов с менее сильным сознанием кровного родства, считают, что к такому неэгоистическому, требующему жертв движению вначале примкнут лишь немногие, над которыми большинство будет смеяться, как над «идеалистами». Еврейский писатель Макс Нордау, который был тесно связан с Герцлем, описал однажды современное положение сионистского движения в статье в венском журнале «Ди Вельт», № 5 следующим образом: «То, что еврейские финансовые воротилы — не сионисты — само собой разумеется. Их богатство обеспечивает им все удовольствия, какие только можно купить за деньги, а сегодня очень мало удовольствий, которые не имеют рыночной цены. С чего бы им быть сионистами? Ради улучшения своего материального положения? Они в этом не нуждаются. Ради нравственного идеала? У них нет идеалов. Когда при них произносят это слово, это вызывает у них веселье. Чтобы избежать преследований? Они от них не страдают. Для них антисемитизм не существует. Они принадлежат к привилегированным сословиям. Государство награждает их орденами и титулами, приглашает на официальные приемы. Они считают себя членами аристократии, и она им это позволяет». Таким образом, сегодня, как и во времена еврейских пророков в еврейском народе идет борьба между частью народа, ориентированной на внутреннее достоинство, и другой частью, поклоняющейся Маммоне. Те круги берлинских евреев, которые Генрих Манн описал в своем романе «Кисельные берега», если это описание верно, не пойдут за сионистами. И для немецких капиталистов столь же чужды идеи возрождения немецкого народа.

Несионистская часть еврейства, по-видимому, будет постепенно вымирать из-за малодетности и бездетности. Это вымирание пойдет не так быстро, чтобы западные народы могли перестать принимать во внимание дальнейшее расовое смешение в результате брачных и внебрачных связей с евреями и влияние еврейского духа. Но, судя по тому, как дела обстоят сегодня, только победа сионистских идей может остановить это вымирание.

Таким образом, расово-биологическое будущее еврейства можно охарактеризовать лозунгом: Либо сионизм, либо гибель.

О взглядах сионистов мы уже рассказали. Но и среди тех евреев, которые далеки от сионизма или разделяют лишь отдельные его идеи, снова укрепляется ослабевшая в XIX веке мысль о евреях как особом народе. Признак этого — исторические труды еврейских авторов о духовных достижениях еврейства, в которых эти достижения исторически связываются друг с другом, независимо от того, говорили эти евреи на английском, французском, немецком или каком-либо другом языке и от того, были ли эти композиторы, поэты, ученые иудаистами или исповедовали иную веру. В одной книге такого рода, «Знаменитые люди Израиля» Кохута (1901) есть раздел «Выкресты как князья церкви». Общность происхождения евреев, независимо от их гражданства и вероисповедания, положена в основу «Великих еврейских национальных биографий» Винингера (1925) с более чем 8000 жизнеописаний знаменитых евреев и евреек всех времен и народов. В этой связи следует назвать и ранее упомянутую книгу Дубнова. Упор на своей национальности привел к тому, что евреи Латвии и Эстонии сплотились в «национальное меньшинство». К тому же идет дело и в Польше. Создание в Палестине «очага для еврейского народа» способствует тому, что евреев снова признают народом и евреи, и неевреи.

С признанием евреев особым народом, по своему расовому происхождению и составу наиболее близким к народам Востока, намечается решение еврейского вопроса, притом самое достойное. Еврейский вопрос и «антисемитизм» появились лишь благодаря «противоестественному смешению» (Зомбарт), т. е. смешению двух групп, западных людей и евреев, которое является «противоестественным» в той мере, в какой обе расовые смеси «от природы», т. е. по своим наследственным задаткам, как показывает исторический опыт, неспособны к плодотворному сотрудничеству и самобытной духовной жизни.

Выделение евреев как «национальных меньшинств» в смысле современных западных конституций, вследствие чего евреи и неевреи перестанут больше заниматься делами друг друга, чем это необходимо в отношениях между народами, от еврейского вопроса оставит лишь вопрос о расовом скрещивании, а «антисемитизм» утратит большую часть своих причин. Исполнение сионистских надежд в том смысле, что евреям в Палестине или другой соответствующей их наследственным задаткам области удастся создать самостоятельное государство, от «антисемитизма» вообще ничего не останется, поскольку даже для самых ярых «антисемитов» невозможен «антисемитизм в себе». Ф. Бернштейн делает правильный вывод, что после поселения евреев в своем государстве станет возможной лишь «нормальная вражда» между соседними народами, а «антисемитизм» исчезнет. Бернштейн заканчивает так: «То, что нет иной возможности покончить с антисемитизмом, с настоятельной необходимостью вытекает из данной книги» («Антисемитизм как групповое явление. Опыт социологии юдофобии. 1926, с. 222). Он считает, что только осуществленная самими евреями репатриация евреев из других стран будет подлинным решением еврейского вопроса.

Поверхностные наблюдатели и те, кто совершенно не знаком с наукой о наследственности и расологией, рекомендуют смешанные браки как способ решения еврейского вопроса (по М. Маркузе). Они не знают, какие сомнительные комбинации наследственных признаков могут возникнуть у потомков от таких браков. Этот способ был бы возможным, если бы евреи отказались иметь детей, но такое условие никто всерьез ставить не будет. Предлагаемый способ заключает в себе что-то недостойное и для евреев, и для неевреев — мнение сионистов на этот счет уже приводилось.

Только четкое разделение евреев и неевреев было бы достойным решением еврейского вопроса. Многим евреям и неевреям такое решение может показаться жестким, так как многие евреи испытывают чувство привязанности к европейским народам или странам. Известно, что в Германии многие высокообразованные евреи настолько вросли в немецкую духовную жизнь, что отрыв от немецкого духа был бы для них очень болезненным. Есть и отдельные евреи — немецкие патриоты. Не станет ли для них душевной мукой путь, предлагаемый сионистами? И не воспримут ли в таких случаях и немцы возврат таких людей к своему еврейскому народу как потерю?

Такие случаи, конечно, возможны, если большинство обоих народов согласится с предлагаемым сионистами вариантом, как с решением, которое можно быстро осуществить. Но при том невнимании к вопросам расы и наследственности, какое характерно для европейских народов, и при сегодня еще слабом влиянии сионистских идей процесс может быть только постепенным. Если идея четкого разделения будет распространяться, то лишь медленно, как всякая новая и непривычная идея.

Для этого нужно изменение сознания с обеих сторон, еврейской и нееврейской. У обеих групп сознание должно быть ориентировано на собственные ценности, необходимо самоуважение и забота о своем народе с учетом законов биологии при повышенном внимании к расе и здоровой наследственности. Гальтон хотел сделать евгенику «религиозным фактором» (Essays in Eugenics, 1909). Хеккер в послесловии к книге Беллока «Евреи» (перевод 1927 г.) называет эту книгу «воистину католической», потому что в ней предпринимается попытка решить трудный вопрос изнутри: люди должны сначала изменить свое сознание, прежде чем думать об изменении законов и учреждений. Но такое решение еврейского вопроса возможно отнюдь не на основе одних лишь римско-католических воззрений, но и, как я постарался показать в данной книге, также на основе воззрений тех, кому наука о наследственности и расология помогли углубить их концепцию жизни.

ВНИМАНИЕ!

С 10-го сентября 2008 г. действует 10%-ая скидка на все книги издательства Белые альвы, если при заказе через интернет-магазин Белые альвы или при покупке книг непосредственно в издательстве вы назовете волшебное слово «Велесова Слобода».

Мнение автора сайта не всегда совпадает с мнением авторов публикуемых материалов!

наверх